Константин Амур - Небесные огни. Часть вторая

Они помолчали.

– Вам то зачем все это надо, Виталий Андреевич? – спросил адмирала Торопов. – Случайно найденный экипажем подводного аппарата ГУГИ контейнер из странного сплава металлов, который невозможно получить в земных условиях. Древние артефакты из золота высочайшей степени чистоты, которых непонятно к какой из прошедших культур можно отнести. Да это и не по профилю нашего управления.

В июле 1995 года при проведении совместной секретной операции силами ГУГИ и военно-морского управления ГРУ министерства обороны России по забору обзорно-прицельного контейнера нового поколения, добытого российской разведкой, в территориальных водах Испании у побережья Канарских островов на глубине ста метров случайно был обнаружен затонувший галеон XVI века, на котором нашли емкость из неизвестного сплава и золотые изделия времен конкистадоров 10 10 Конкистадо́р – в период конца XV – XVI веков испанский или португальский завоеватель территорий Нового Света в эпоху колонизации Америки, участник конкисты – завоевания Америки. (прим. авт.) весом около четырех тонн. Присутствующий в гостиной контр-адмирал Берестнев был начальником этого военно-морского управления ГРУ.

– Видишь ли, Сергей. За всем этим могут скрываться технологии, по сравнению с которыми новейшие типы вооружений просто рогатка в руках пацана, – ответил своему заместителю Берестнев. – А кто будет владеть подобными вещами, тот и хозяин положения, потому что в современном мире и политике сила – это главный аргумент в серьезном споре. И не важно где это будет использовано, внутри страны или снаружи….

…Вернувшись в Питер на машине приглашающей стороны Виктор Шелест приехал домой. Его родители находились на работе и у него было время как следует обдумать прошедшую беседу в Сестрорецке.

Внезапно зазвонил телефон.

– Слушаю вас, – произнес в трубку Шелест, оторвавшись от своих мыслей.

– Добрый день. Я хотел бы поговорить с Виктором Шелестом, – раздался в динамике доброжелательный мужской голос по-немецки. – Я – Конрад Альтманн, профессор геологии из университета города Бреслау.

Российская империя

Санкт-Петербург

улица Жуковского, 37

июнь 1903 года

Двенадцатого числа июня месяца в своей химической лаборатории, расположенной по месту жительства, при странных обстоятельствах был обнаружен без признаков жизни редактор столичного журнала «Научное обозрение» Михаил Филиппов. После констатации его смерти по неизвестной причине вызванным на дом вольнопрактикующим врачом Полянским в квартиру редактора, неизвестно кем оповещенные, нагрянули жандармы, агенты охранки и эксперт Главного артиллерийского управления, специалист по взрывчатым веществам и боеприпасам Гельфрейх, для проведения осмотра и следствия. Из лаборатории Филиппова было вывезено в охранное отделение все оборудование и записи погибшего химика, представлявшие несомненный интерес.

– Он просил не будить его до полудня, собиравшись задержаться за проведением опытов допоздна, – сообщила прибывшим чинам и следователю убитая горем супруга Филиппова, Любовь Ивановна. – В полдень пошли будить, в постели Михаила Михайловича не оказалось. Дверь его лаборатории была заперта. Пришлось взломать и вот!

– Официальная версия смерти Филиппова – отравление парами синильной кислоты по неосторожности при ее приготовлении, – доложил начальнику охранного отделения Санкт-Петербурга полковнику Кременецкому прибывший к нему в кабинет ротмистр Самохвалов. – На теле погибшего не обнаружено синяков и ссадин, в лаборатории не нашли следов борьбы.

– Существуют яды, не оставляющие следов, – произнес начальник охранного отделения, глянув на присутствовавшего в кабинете криминалиста Даля.

– Точнее сказать, Леонид Николаевич, у нас пока нет таких методов и реактивов, чтобы обнаружить эти следы, – заметил Кременецкому пожилой, интеллигентного вида криминалист.

– По словам близких и сотрудников его журнала господин Филиппов собирался осчастливить весь мир новым изобретением, могущим разом покончить с войнами. Якобы он придумал способ производить выборочную детонацию на больших расстояниях складов боеприпасов и взрывчатых веществ, – продолжил доклад Самохвалов.

Спустя день газета «Санкт-Петербургские ведомости» опубликовала открытое письмо Михаила Филиппова, отправленное им в редакцию буквально накануне своей смерти. В нем он сообщал:

«В ранней юности я прочёл у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое сделало бы войны почти невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, практическая разработка которого фактически упразднит войну. Речь идет об изобретенном мною способе электрической передачи на расстояние волны взрыва, причем, судя по примененному методу, передача эта возможна и на расстояние тысяч километров, так что, сделав взрыв в Петербурге, можно будет передать его действие в Константинополь. Способ изумительно прост и дешев. Но при таком ведении войны на расстояниях, мною указанных, война фактически становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычайною опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, как треххлористый азот, частью крайне ядовитых».

Чтобы успокоить общественность, взбудораженную смертью Филиппова и его письмом в редакцию газеты, для дискредитации последнего охранным отделением была организована публикация в газетах заметки журналиста «Нового времени» Петерсена под заголовком «Мрачная загадка», где он подверг сомнению компетентность изобретателя и несостоятельность его идей. В защиту своего ученика и друга на страницах газеты «Санкт-Петербургские ведомости» выступил известный русский химик Менделеев, у которого он неоднократно публиковался:

«Философски образованный человек, – писал Менделеев, – никогда себе не позволит подвергать столь резкому осуждению еще не произведенные открытия, тем более что идеи Филиппова (кстати сказать, насколько мне известно, изучавшего химию в Гейдельбергском университете) вполне могут выдержать научную критику. В них нет ничего фантастического: волна взрыва доступна передаче, как волна света и звука».

Примерно в это же время в кафе «Доминик» на Невском проспекте двое господ пробовали лучшее мороженное в Санкт-Петербурге.

– Настоящее крем-брюле! – сказал молодой мужчина, одетый неброско, публицист и сотрудник «Научного обозрения» Финн-Енотаевский, по виду из тех, кто запросто способен прихватить из гостей серебряный подстаканник или там положим ложку на память о хлебосольных хозяевах.