Николай Калиткин - Воины Посейдона

Город Королёв. Главный пульт службы безопасности ЦУПа. Томилин с Егоровым за спиной оператора просматривали записи с камер видеонаблюдения. По горе окурков в пепельнице, снятым пиджакам и усталому виду присутствующих было понятно, что находились они здесь уже не один час. Томилин разогнулся, массируя затёкшую поясницу.

– Да-а, Николай Иванович… Ну и для чего ты мне всё это показывал? Какие-то разговоры, споры, хождения… а дальше-то что? Как говорила моя бабка: «Курица кудахчет в одном месте, а яйца-то несёт в другом». Вот если б ты мне…

– Подождите, Олег Георгич. – Егоров спешно перелистнул свой блокнот. – Я начал не с главного для самоуспокоения. Хотел ваше мнение услышать. Сейчас ещё один эпизодик посмотрим. – Он обратился к оператору, глядя в свой блокнот: – Ну-ка, давай перемотай на одиннадцать двадцать. – Оператор с безразличным и усталым видом включил перемотку и остановил изображение на времени 1 1:20. Пошла запись с камер слежения из главного зала. Томилин с Егоровым снова прильнули к монитору.

– Вот! Олег Георгич, обратите внимание… – Егоров ткнул пальцем в монитор. Томилин поправил очки, пристально всматриваясь. На экране сотрудники ЦУПа сидят за компьютерами, в третьем ряду один из них неловким движением сталкивает локтем со стола пластиковый стакан с какой-то жидкостью. Он падает на левое бедро его соседа справа. Тот резко откатывается на кресле, вскакивает, что-то раздражённо говорит первому, бросает ручку на стол и выходит из зала.

Томилин снял очки, повернулся к Егорову.

– Ну и что?

– Помните, Кедров говорил, что враг должен был отслеживать каждую секунду полёта, особенно когда аппарат вышел на орбиту спуска?..

– Ну, да-да, и что? – Томилин пока не улавливал, к чему клонит Егоров, и начал уже раздражаться.

– А то, что в момент икс ему важно было остаться одному, чтобы его никто не контролировал. Единственным, кто выходил из зала непосредственно перед сходом аппарата…

– …был именно этот сотрудник. – Томилин закусил дужку очков, прищурился, понимая ход мысли Егорова.

– Так вот, через сорок семь секунд с момента его ухода аппарат сошёл с орбиты. А вернулся он через двенадцать минут, когда связь с аппаратом была окончательно потеряна.

– Так ты думаешь, это он?

– Я думаю, оба. Похоже на хорошо спланированный ход. Ставится стакан с горячим кофе, а это был именно кофе, я проверял. В нужный момент опрокидывается на сообщника. Хотя по инструкции всем предписано находиться на своих местах, второй уходит поменять брюки. Причина-то уважительная! Это видят все и понимают, что ему действительно надо выйти. Что он делал в эти двенадцать минут и где он был, никто не знает. В этот промежуток времени его никто не видел. А если он ушёл для того, чтобы в случае осечки с первым импульсом дать сигнал для повторной атаки? Помните, Кедров говорил и об этом?

В глазах Томилина засквозило сомнение. Увидев это, Егоров обречённо закончил:

– Во всяком случае, Олег Георгич, на данный момент – это единственная зацепка.

– Ладно. – Томилин устало потёр рукой прикрытые веки и переносицу. – Кто эти двое, установили? Они имели доступ к аппарату?

– В том-то и дело! И здесь ещё один факт в пользу этой версии. Первый – Самсонов Владимир Сергеевич, программист отдела программного обеспечения спускаемых аппаратов, принимал непосредственное участие в разработке программы спуска и имел доступ к бортовым компьютерам, вплоть до фазы конечных испытаний. Второй – сотрудник того же отдела Игорь Сергеевич Манцев, также принимал участие в их разработке и монтаже. Слишком много совпадений, вы не находите, Олег Георгич?

– Ну, пролитый на штаны кофе ещё ничего не доказывает. Но твоя версия, за неимением чего-то более существенного, заслуживает внимания. Отработай её и этих ребят по полной программе. Если нужно, посоветуйся с Кедровым, может, чего подскажет. А с них глаз не спускай. Если это они, то в ближайшее время будут пытаться сбежать из страны. Они же понимают, что рано или поздно мы до них доберёмся…

Утро на атолле Муруан выдалось, как всегда, солнечным, но ветра почти не было, что случалось здесь довольно редко. Юго-восточный океанский пассат дул здесь практически постоянно. Но сегодня не было слышно привычного шума листвы в кронах деревьев и пальм. Всё на острове дышало умиротворением и спокойствием, только изредка тишину нарушали крики птиц, доносящиеся из прибрежных джунглей.

Заседание оперативного штаба уже несколько часов шло в жёстком, напряжённом режиме. Но договориться двум сторонам по принципиальным вопросам всё никак не удавалось.

Через узкие окна бункера пробивались солнечные лучи, но в помещении штаба всё равно горели все лампы. За столом, заваленным топографическими картами, цветными спутниковыми фотографиями, исписанными и исчерченными листами бумаги, сидели Смит и Флеминг, вполголоса о чём-то разговаривая между собой. Джексон и Хэтчер стояли у штабного компьютера и вылавливали выползающие из принтера листы, раскладывая их по нескольким стопкам. Коллинз с отстранённым видом пил кофе, задумчиво глядя в открытое окно-бойницу, где были видны переступающие ноги русских и слышался их негромкий разговор.

Никто из американцев не курил, поэтому русским приходилось выходить на улицу. Для них это было даже плюсом – появлялась возможность обсудить важные моменты без американских ушей. Российские члены штаба стояли тесной группкой в тени невысокой пальмы. Из четверых курили только Дубов и Кашин.

– Юрий Алексеич, мы что, сюда приехали поддакивать им и улыбаться? – Дубов зло, вместе с дымом сплюнул табак – он всю жизнь курил сигареты без фильтра. – Они нас что здесь, за китайских болванчиков держат?

– Ну, ладно, ты, Гриша, не заводись! И будь корректнее в выражениях. Они на тебя уже и так волком смотрят.

– Да я их политику давно понял. Бомбить-то дело нехитрое. Только здесь не Ирак, не Югославия и даже не Сирия. Ну, раскрошат они эти острова, высадят потом своих морпехов… Чёрта лысого они найдут в этой каше горелой, а не контейнеры с заложниками!

– Да, на их точечные удары надежды мало, – вступил в разговор Кашин. – Даже если десантники высадятся сразу же за огненным валом, могут не успеть. Ведь заложников и контейнеры уничтожить – секундное дело. – По-моему, они не так просты, какими хотят показаться, – Горин заговорил тихо и спокойно. – Они могут вести двойную игру, что, впрочем, тоже в их стиле. – О чём ты? Поясни… – так же тихо спросил Горина Смирнов.

– Ну, например, они могут скрытно готовить высадку своих групп, которые заблокируют Мехмета с его людьми, уничтожат охрану контейнеров, попытаются освободить заложников. А дальше всё пойдёт по предлагаемому нам сценарию, с бомбёжкой и высадкой десанта. Заложники и груз окажутся у них в руках. И мы ничего не сможем проконтролировать. Потом объявят, что, как выразился Григорий Иваныч, ничего в этой горелой каше не нашли. В крайнем случае предъявят только заложников, живых или мертвых, но контейнеры-то точно могут оказаться только у них. Если заложников освободят, весь мир признает операцию успешной… люди-то спасены. Да и при другом раскладе с них взятки гладки… – Горин посмотрел на узкое окно-бойницу и продолжил ещё тише: – Мне кажется, ради контейнеров они сделают всё, чтобы отсечь нас от участия в операции.