Андрей Воронин - Панкрат. Возвращение в небо

– Игорь! – закричал он. – Игорь! Игорь!

– И-о-о! И-о-о! – передразнила его какая-то ночная птица.

Минуту или две он стоял, прислушиваясь и с четкой ясностью осознавая, что у Игоря не было ни малейшего шанса выйти из этого склада. Ни малейшего!

Но вот птица замолкла, и снова наступила тишина, иногда прерываемая писком и возней мелких ночных зверушек.

Постояв несколько минут, Суворин снова вошел на склад. И снова повторился крик.

«Галлюцинации», – решил Панкрат и рухнул на ближайший ящик. Он положил дрожащие руки на колени и переплел пальцы.

Но крик не прекращался. И по-прежнему был глухим и отдаленным, словно из подземелья. И было ясно, что эти вопли настолько же реальны, насколько и не принадлежат Игорю.

«Чудо не состоялось», – передернув плечами, Панкрат глубоко вздохнул, с трудом поднялся и вышел на воздух. Крик раздавался с западной стороны, оттуда, где строилась церковь.

«Кто-то из местных кладоискателей свалился в каменный мешок возле церкви. Может уже чего отрыл», – усмехнулся он.

Но вокруг никого не было. Порыв северо-западного ветра набросился на оставшуюся открытой дверь склада и несколько раз с силой хлопнул ею. Луна, осветив пустырь, тут же бросила под ноги Суворину его собственную тень. От неожиданности тот вздрогнул.

Из-за рощи снова донесся крик. Теперь он был жалобным, с причитаниями и подвыванием. Панкрат прислушался.

Он резко повернулся и снова вошел в дом. Подошел к теперь хорошо освещенным луной через разбитое окно контурам, присел на корточки и прохрипел:

– Ребята, я отомщу. Вернусь сюда к сороковому дню. И расскажу, как я это сделал. Я вам это твердо обещаю. Слышите?!

Еще несколько минут он продолжал смотреть на контуры. Затем наклонил голову и прислушался. Снаружи послышался шорох. Скрипнула дверь. Панкрат резко обернулся и увидел лисицу. Это была крупная самка. Приникнув к полу, она подняла морду и раскрыла пасть, обнажив длинные тонкие зубы.

– Пошла вон! – топнул ногой Суворин.

На что лисица вместо ожидаемого им прыжка к двери издала урчащий звук и прыгнула в сторону застывших кровавых пятен.

– Вон! – заревел Суворин, швыряя в нее фонарь и чувствуя, как ярость изгоняет из него состояние отчаяния и безнадежности.

Фонарь попал в животное. Оно душераздирающе завопило и прыгнуло на обидчика, выпустив когти. Однако Суворин успел поднять руку и резким ударом сшиб лесную тварь. Лисица грохнулась на спину. Но в эту же секунду, резко изогнувшись, взлетела в воздух по направлению к нему. Не ожидавший такой прыти, Панкрат на секунду растерялся. И все-таки он успел! Почувствовав вблизи горячее дыхание зверя, он ухватил двумя руками его шею, удерживая морду в нескольких сантиметрах от своего лица. Зубы лисицы, готовые впиться в его горло, звонко клацнули в воздухе, и она забилась в судорогах, пачкая обувь Панкрата каплями мочи.

Несколько минут Суворин стоял с вытянутыми руками, крепко сжимая обессилевшее животное, и ждал, когда у лисы не останется ни одного шанса.

– Для самки ты не очень-то грациозна, – наконец произнес он, направляясь к дверям.

Голос его звучал спокойно. Было похоже, что он вернулся в реальную жизнь.

– Не могу поверить, что я это сделал. Вот такая короткая деловая встреча, – пробормотал он, отшвыривая теплый еще труп лисы в кусты.

Глаза Суворина горели решительным огнем. Теперь он чувствовал главное – способность управлять тем, что большинство бы назвало просто судьбой. Он вошел в дом, поднял валявшийся на полу фонарь и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Затем развернулся, сжав пальцы в кулаки. И в этот момент завыл ветер, растрепывая его волосы и шелестя ветками кустов.

Происшедшее за этот долгий день виделось фрагментами, иногда накладывающимися друг на друга: ящик, в который его «упаковали», бетонные стены колодца, из которого он каким-то чудом выбрался, скотник живой и скотник убитый, салон пропахшей навозом машины интернациональной троицы и лужи застывшей крови на грязном полу склада.

На пару минут ветер утих. Наступила тишина, и опять из-за рощи раздался крик. Но поднявшийся теперь уже северный ветер прервал его. Потом снова растрепал Суворину волосы и забрался под куртку, освежая вспотевшее тело. Он поежился, застегнул молнию на куртке.

– Иду, – пробормотал он и бросился к мотоциклу.

В каменной западне точно кто-то был.

– Помогите! – раздавался оттуда жалобный дребезжащий голос.

Панкрат подбежал к самому краю и, склонившись, включил фонарик. Снизу на него смотрело белое, как у мертвеца, лицо «Дэни де Витто».

– Так ты не сдох?! – искренне изумился Суворин.

В ответ не раздалось ни звука. «Де Витто» не двигался. И если бы не его горящие от страха глаза, выглядел бы трупом.

– А сюда тебя каким ветром занесло? – спросил Панкрат. – Впрочем, какая мне разница?

Он выпрямился и, отойдя на пару шагов от ямы, выключил фонарик. Вокруг стояла полная тишина. И было слышно, как шуршат ветки какого-то кустарника. Суворин посмотрел на небо, потом на яму. И тут снизу донесся голос.

– Помогите мне! У меня разбита голова.

– А парням моим кто голову разбил?! – Панкрат снова склонился над ямой.

В ответ – тишина.

– Ну и сдохни там, погань! – Суворин выпрямился и пообещал: – Сейчас отыщу булыжник потяжелее и спущу его на тебя, чтоб ты не мучился.

– Не надо! – раздался крик из колодца. – Уверяю вас, я не хотел! Меня втянули в это дело!

– Ну да! Ну да! – согласился Панкрат. – Рассказывай, кто эти уроды.

– Иностранцы.

– Я и сам догадался. Дальше!

– Немец – Отто Шнейдер. Француз – Жан Рувье. Оба остановились в гостинице «Турист».

– Что ж так скромно?

– Они небогатые. Приехали сюда договор заключать о найме бросовых земель.

– А тебя типа в качестве переводчика взяли? – с издевкой в голосе спросил Суворин.

– Да нет! Они по-русски лучше меня базарят, – возразили снизу. – Меня взяли в качестве гида. Я ведь родом отсюда.

– А скотник зачем с вами был?

– Это мой троюродный дядька.

– Это он вам рассказал про медальон?

– Он.

– А где теперь твои иностранцы?

– Откуда я знаю? Меня ведь в лесу по голове дубиной огрели. А когда я очнулся, рядом только дядька мой покойный лежал. А больше никого не было. Истинный крест!

– Ладно, – Суворин склонился над ямой и осветил ее фонарем. – Я не буду бросать на тебя камень. На хрен мне об тебя мараться. Живи.

– Я так и знал, что ты не поможешь мне! – раздался истеричный визг снизу.

– Черт! – воскликнул в ответ Суворин. – Я становлюсь предсказуемым!

– Однажды и ты сдохнешь в такой же слизи, – застонал «Де Витто».

– Иногда приходится осознавать то, чего осознавать не хочется, – пробормотал Панкрат, решительно направляясь прочь.