Александр Аввакумов - Душман. Последний выстрел

– А если я откажусь?

– Не спешите с ответом, «Душман». Советую вам хорошо обдумать мое предложение. С вами свяжутся завтра. Я думаю, что получу положительный ответ.

Он встал с кресла и проследовал к двери.

– Думайте, думайте, «Душман», – произнес он в дверях и вышел из номера. Вслед за ним, номер покинул и Виталий Маркович.

***

Павел остался в номере один. Несмотря на то, что он сам курил, он не любил, когда в его помещении курили другие люди, не спросив у него разрешения. Он подошел к окну и открыл створку. В комнату ворвался свежий весенний ветерок. Сделанное ему предложение заставило его невольно задуматься.

«Что это? Очередная авантюра властей или что-то другое? Интересно, почему Рамазан Ахметович намекнул ему о прошлом, ведь его личное дело, со слов генерала Антипова, должно было быть уничтожено? Неужели оно так и хранится в архиве ФСБ? Сейчас, у него на руках были настоящие его документы, полученные в паспортном отделении города Казани. Однако, этот человек почему-то назвал его по фамилии и имени, хотя за все это время у него было много других имен и фамилий. Неужели он снова попал в зону интересов ФСБ? Тогда почему он до сих пор на свободе, ведь за ним длинный шлейф убийств лидеров преступного мира и продажных чиновников? Следовательно, ранее казавшаяся ему свобода оказалась миражом, и вот этот природный феномен сегодня был полностью развеян этим человеком. Следовательно, этой конторе снова понадобились его профессиональные навыки. Вводить в эту игру действующих бойцов спецназа группы «Альфа», они почему-то не решились. По всей вероятности, им нужен человек, у которого нет прошлого. В случае, если операция потерпит крах, то всегда можно будет сказать, что с такими данными человека не существует и что он значится мертвым уже пять лет. Неплохо придумано, Лавров. Если после выполнения задания ты бесследно исчезнешь, то о тебе тоже никто не вспомнит, ведь ты своеобразный нелегал».

Он взглянул на наручные часы, они показывали начало седьмого.

«Нужно зайти к Тамаре. Интересно, что она скажет?», – подумал Павел и, закрыв створку окна, направился к двери. Остановившись около ее номера, он осторожно постучал в дверь.

«Наверное, еще не подошла», – решил он, не услышав ответа и направился к себе в номер.

– Павел! – окликнул его женский голос.

Он обернулся и увидел Тамару, которая шла по коридору.

– Павел! Подожди!

Он остановился и, повернувшись, направился к ней навстречу.

– Лавров! Ты не ужинал? – поинтересовалась она. – Знаешь, я очень хочу есть. Может, сходим вместе, перекусим?

Он явно не ожидал подобного от нее. Еще несколько часов назад она казалась ему каким-то осколком айсберга, была горда и непреступна, и вдруг подобное изменение в ее поведении.

– Хорошо. Я хотел пригласить на ужин, но тебя в номере не оказалось.

– Я догадывалась об этом и поэтому всячески спешила в гостиницу. Ты не против того, если я быстренько приму душ и переоденусь? Что не говори, весна, пыль…

– Конечно. Я зайду минут через тридцать. Тебе хватит полчаса, чтобы привести себя в порядок? Мне кажется, что ты и так неплохо выглядишь.

Она улыбнулась и исчезла за дверью номера.

***

Столик, за которым они сидели, находился в небольшом, но довольно уютном ресторанчике. Разговор не клеился. Павел, уже в который раз за этот день обратил внимание на резкие изменения в настроении Тамары. Вот и сейчас, задавая очередной вопрос, он не ждал от нее ответа.

– Тамара! Что-то произошло, что ты снова замкнулась в себе? Похоже, ты не рада этой встрече?

– Знаешь, Лавров. Я даже не знаю радоваться мне или печалиться? То, что ты здоров и сейчас сидишь рядом со мной, конечно, радует. Меня сейчас напрягает лишь одно, зачем ты снова повстречался в моей жизни? Знаешь, прошло столько времени, и я помаленьку стала забывать тебя, забывать твои руки, твои губы. Я все понимаю, да я не маленькая девочка, я взрослый человек, тем более, ты ничего мне не обещал. Однако, я все это время ждала тебя, надеялась, что вот-вот однажды вечером ты мне позвонишь. И вдруг я сталкиваюсь с тобой в этой гостинице.

– Тамара! Я офицер и не подвластен себе. Мне тоже было плохо без тебя, но я не хотел, чтобы тебе было плохо из-за меня. Ты же знаешь, какие задания мне приходилось выполнять у нас в конторе.

– Если сказать правду, то я вообще не знаю, кто ты и в какой конторе работал и работаешь теперь. Мне сейчас показалось, что ты относишься к тем людям, от которых почему-то пахнет смертью. Я просто боюсь тебя, боюсь своих чувств к тебе. Ты появляешься ниоткуда и ускользаешь, не знаю куда, оставляя после себя лишь трупы. Я поймала себя на мысли, что поступила довольно опрометчиво, согласившись пойти с тобой на этот ужин. Я часто спрашивала себя, чего мне не хватает в этой жизни? Вроде бы все есть. Хорошая и интересная работа, подруги, друзья, да и в бытовом отношении у меня все нормально: машина, загородный дом. И это все за какой-то год.

Тамара замолчала и посмотрела на Лаврова, словно ожидая от него каких-то наводящих вопросов, но Павел сидел и молчал. Что не говори, но она была права. Что он мог предложить ей, ведь за его спиной ничего не было. А, если все рассматривать в плоскости закона, то и его уже давно нет в живых. Он просто призрак или фантом, еще пока облеченный в человеческую плоть. Он посмотрел на Тамару и, заметив, что она отложила в сторону салфетку и намеревается встать из-за стола, положил свою большую ладонь на ее маленькую хрупкую кисть.

– Погоди, Тамара. Уйти ты всегда успеешь. Кто я и почему все это делал, я тебе поведал еще в Смоленске. Мы с тобой вместе боролись с преступностью, ты своими методами, я своими. Пусть мои были незаконными, однако и ты этого отрицать не будешь, они были намного эффективнее, чем твои. Сейчас, мне предложили новую работу, и я дней через пять, наверное, уеду из Москвы. Работа сложная и очень опасная. Я могу не вернуться с этого задания, и мне бы очень хотелось, чтобы меня кто-то ждал.

– Почему ты решил, Лавров, что этим человеком должна стать я?

– Наверное, потому, что ты мне нравишься. Пусть это несколько торжественно, а может и смешно, но я хотел бы умереть с твоим именем на губах.

Она усмехнулась. Было действительно смешно слышать от взрослого мужчины такие слова.

– А, как же твоя Надежда? Ведь ты, похоже, до сих пор ее любишь?

– А ты по-прежнему ревнуешь меня к ней? Разве можно ревновать живого человека к мертвому?

– Почему ты решил, что я ревную?

– Да на твоем лице все написано.

– Ты, наверное, прав. Но мне всегда казалось, что ты меня сравниваешь с ней, мои поступки, мою речь, то, во что я одеваюсь.

Из-за ее спины показалась фигура официанта, который стал расставлять на столе закуски.