Вячеслав Чистяков - Альянс предателей

– Как думаешь, кто они такие? – Тихо спросил морпех, проводя пальцем по предполагаемому маршруту от здания банка за город.

– Корпорация?

– Нет. – Да сами эти клоуны, Харрис и Фрэнк.

Дунай пожал плечами, от тоже задумывался над этим вопросом.

– Если так открыто себя ведут, то наверняка какие-нибудь важные шишки. Может даже в посольстве работают.

– Скорее всего нас никто забирать не будет. – После некоторого раздумья выпалил Цербер. – Заберут свою ячейку, а нас на тот свет.

– Может быть. – Дунай еще раз посмотрел на карту, а потом бросил еще один флажок на пол и отошел к окну. – Черт. Надо же было так сглазить. Нас прижали со всех сторон.

– Мы выберемся. – Твердо ответил Цербер.

– Про «давай завалим всех» и слышать ничего не хочу. – Выпалил Дунай.

– Да брось. Сейчас то уже можно.

– Нет.

– Слушай, почему ты так отрицательно к этому относишься?

– А что положительного в убийствах? – Парировал Дунай.

– А в грабежах? – В такт ответил Цербер. – Мы зло, дружище, как ни крути. – Он прошелся по комнате, но она была на столько маленькой, что постоянно приходилось поворачивать.

– Это вынужденное зло.

– От вынужденного зла до вынужденного убийства один шаг.

– Нет. Убивать мы не будем.

– Да что с тобой? Ты ведь служил, как и я. Убивал, как и я.

– Вот именно.

Цербер подошел к другу и посмотрел в окно. Погода резко портилась. Тучи затягивали небо, а усиливающийся ветер яростно трепал кроны деревьев, окружающих штаб.

– Что там случилось? – Мягко спросил он.

– Не важно. – Дунай дернул плечом, словно ему было неприятно вспоминать об этом.

– Мне-то можно рассказать. Мы почти братья.

Дунай молчал. Цербер снова заходил по комнате, уже не ожидая услышать ответ, но тут его друг резко заговорил:

– Это случилось на границе. Четыре года назад. Мы зафиксировали попытку пересечения – кто-то пер напролом, срывая сигналки одну за другой прямо к КСП. Мы уже решили, что это прорыв. Подняли заставу по тревоге, заняли позиции и стали ждать. В том месте лес заканчивается и начинается степь, мы ждали, что сейчас на нас попрет какая-нибудь отмороженная банда – связались со штабом и запросили подкрепления, но нет, никакой банды не было. И монгольские танки на нас не шли. Из-за деревьев вывернули несколько человек. Мужчина и три женщины. У одной из них на руках был ребенок. Самое главное, там ведь поблизости нет никаких селений, откуда они взялись, черт их разберет. – Дунай замолчал. От воспоминаний пересохло в горле и разволновавшись, он никак не мог собраться с мыслями. – Они перли прямо на нас, активируя все сигналки. Ракеты взмывали в небо, но они даже не вздрагивали, а все шли и шли вперед. По мегафону мы их предупредили, что они приближаются к границе и по-русски и по-монгольски – без толку. Они не останавливались. Когда они подошли к контрольно-следовой полосе, я приказал бойцам дать очередь в небо, но и она не отрезвила этих людей. Они все шли и шли на нас. Одеты люди были в какие-то лохмотья и никаких вещей с собой. Молодой сержант рядом со мной поминутно спрашивал «что делать будем, а?» и с каждым разом его вопрос звучал все истеричнее, потому что хоть нас и было тридцать вооруженных солдат, но это зрелище ужасно давило на психику. – Дунай глубоко вздохнул и отошел от окна. Заглянув другу прямо в глаза, он закончил свой рассказ. – Они подошли уже на метров сорок. По уставу мы должны были их задержать и проводить на заставу, а там уже разобраться, кто они такие. Клянусь, что так и собирался сделать, но мужчина, вдруг посмотрел мне прямо в глаза, я разглядел его грязное лицо, слипающиеся волосы и измученный взгляд. Он выхватил из-за пазухи гранату и вытянув в руке, ускорил шаг. Это уже угроза. – Сокрушенно добавил Дунай. – У меня не было выбора. Я приказал стрелять по конечностям, да где там разобрать, когда они шли так плотно, что не ясно было, где один, а где другой. Слева и справа загремели выстрелы. Самые молодые еще и яростно кричали, будто это был честный бой, а не бойня. Сначала упали женщины. Они не кричали от боли, когда их настигали пули, а просто замертво валились наземь. Мужчина даже не обернулся, он шел и шел прямо, продолжая смотреть прямо на меня, будто понял, что я здесь главный и в моих руках его жизнь. В глазах его читалась обреченность, он знал, что умрет, но почему-то не хотел остановиться. Когда его изрешетили и тело упало на землю, мы ожидали взрыва, но его не случилось. Граната оказалась ненастоящей. Он выточил ее из дерева и покрасил. Это была игрушка, Цербер! – Воскликнул Дунай, хватая друга рукой за футболку. – Зачем он это сделал? Мы так и не узнали, кто он был, как вышел к границе и почему пошел на такую глупую смерть.

Цербер стоял и не знал, что сказать. Раньше он думал, что все знает о друге, но подобное слышал впервые. Дунай спрятал эту жестокую, причиняющую боль тайну в глубине души, и она с каждым днем терзала его все сильнее.

– Когда я вернулся в расположение. – Снова заговорил Дунай. – То заперся в какой-то комнате, даже не помню, что это было, может склад. И кричал. Долго орал во всю глотку, катаясь по полу, а перед глазами, обреченный взгляд того человека, ведущего свою семью умирать. С тех пор я не могу даже думать о том, чтобы отнять у кого-то жизнь…даже у врага.

Дунай замолчал. Цербер вздрогнул, когда посмотрел на друга, он весь побледнел, а на лице застыла маска ужаса.

– Ты все сделал правильно. – Тихо сказал Цербер. – Подойдя вплотную он крепко прижал к себе друга, так, что тот, чуть было не задохнулся. Разжимая руки, он добавил. – У тебя не было выбора, брат.

– Я больше не хочу убивать, Цербер. Никого. Даже тех, кого ненавижу.

С каждым словом друга, морпеха охватывала свирепая ярость. Он не знал, на кого злится, но чувствовал, что готов за страдания друга уничтожать все, что встанет у них на пути и если Дунай не мог причинить никому вред, то он сможет делать это за двоих. С этой минуты он стал еще более жестоким, чем был. Теперь он ненавидел весь мир, заставляющий переживать близких людей такие потрясения. Он представлял валяющегося на полу офицера, кричащего от бессилия и проклинал вселенную.

Они еще несколько минут стояли, молча смотря друг другу глаза. Каждый из них имел на душе множество ран и теперь они снова открылись.

– Иди домой. Алина тебя заждалась. Давай я тебя провожу. Продолжим потом. – Засуетился Цербер.

– Сам дойду. – Дунай помотал головой, отгоняя дурные мысли. – Я в порядке. А ты давай, готовься, к тебе небось опять сегодня подружка придет. – Попытался пошутить он.

– А то. – Натянуто улыбнулся Цербер.

– Ты хоть одну ночь провел один? – Зачем-то спросил Дунай, выходя из комнаты.

Цербер вышел следом.