Олег Маркеев - Черная Луна

Налет на столы, уставленные бутылками, как всякий налет, оказался скоротечным и результативным. Наиболее проворные уже расходились приобщаться к искусству, неся в руках пластмассовые стаканчики. Максимов отметил, что первыми откупорили бутылки шампанского. Объяснялось это не эстетством приглашенных, а недоработкой организаторов, штопоров на столах не было, и первым открыли то, что сподручнее. Но опытные посетители выставок уже достали из карманов складные ножики и прилаживались к бутылкам с «Монастырской избой», «Ркацители» и «Кидзмараули». Группа нищего вида художников образовала плотное кольцо вокруг отдельного столика с высокоградусными напитками, по нездоровому оживлению на их лицах было ясно, что возможность поправить здоровье они не упустят и делиться с теми, кому средства позволяли пить на свои, не намерены.

— Только не чокаться, — предупредил моложавый джентльмен свою спутницу, протягивая с боем добытый стаканчик.

Дама бальзаковского возраста в костюме деловой женщины пригубила, наморщив нос от ударивших шампанских газов и оставив на кромке пластмассового стаканчика алый след губ.

— Да, Мещеряков… Жаль, конечно. — Она изобразила на увядающем лице скорбь и повернулась к картинам на стене. — Жаль, что ничего не успела купить, — продолжила она таким тоном, словно проворонила выгодный контракт. — Этот жлоб Жаков ничего сегодня не продает, да?

— Конечно! — Спутник хмыкнул с видом знатока. — Повезло, ничего не скажешь. Всего два года вкладывал деньги в никому не известного мазилку из провинции — и вот тебе раз, тысяча процентов прибыли!

— Почем сейчас будут работы Муромского? — поинтересовалась дама, как спрашивают о картошке на рынке.

— Сейчас — минимум по пять тысяч. А завтра не знаю. После турне по Европе даже не берусь предположить. Уверен, Жаков уже созвонился с галерейщиками, будут искусственно вздувать цены. Так сказать, ковать железо, пока труп не остыл.

— Фу, Анатолий!

— Пардон, пока не забыли, кто такой Муромский. Пара стала сдвигаться вдоль стены, время от времени останавливаясь у картин.

— Кто такие? — спросил Максимов Вику.

— Не знаю. Не наши, это точно.

Как и на всякой тусовке, в зале перемешались званые и избранные. Последние, естественно, были в меньшинстве. Под руку с кавалерами, за руку с подругой или в гордом одиночестве проходили женщины, гордо неся отличительный знак принадлежности к Ордену Крыс — маленький бант на одежде. У некоторых это был вновь вошедший в моду шейный платок, петлей намотанный вокруг шеи, у других позолоченный бантик на лацкане. Размеры, цвета, стоимость роли не играли, главное — сам знак. Максимов, начитавшись ведьмаковской премудрости, знал, что бантик служил «внешним» символом подвязки — одного из необходимых атрибутов ведьмаковской магии и важной детали костюма ведьмы. На шабаше, где присутствуют только свои, ведьмы, не таясь, одевали вышитую золотом и серебром подвязку. И подаренная Вике при посвящении подвязка сейчас лежала в ее сумочке, а на лацкане белого пиджака красовался золотой бантик, остро постреливая бриллиантовыми искорками.

— М-да, судя по всему, рыдать и посыпать голову пеплом здесь никто не собирается, — сделал вывод Максимов, закончив рассматривать публику.

— Еще чего! Главное не повод, а возможность показать себя, — назидательно произнесла Вика. — Ты, между прочим, абсолютно не светский человек.

— Есть такой грех, — согласился Максимов. — Они мне напоминают тропических рыбок в аквариуме. Знаешь, мода пошла в офисах такие ставить, литров на сто. Красиво, дорого, стильно. Но если опрокинуть аквариум, то будут рыбки по две сотни баксов за штуку лежать в луже, лупать глазками и хлопать ротиком, пока не помрут. Кстати, если им корм не сыпать, и в воде сдохнут тихой голодной смертью.

— Хочешь сказать, что я такая же рыбка, выращенная в тепличных условиях богатой семьи и ничего из себя вне своей среды не представляю? — Вика резко вскинула голову, глаза сверкнули злым огнем.

— Ох, характер! — Максимов незаметно ущипнул ее за бок. — Не сочти за комплимент, но из тебя будет толк в любых условиях. Можешь мне верить.

— Спасибо. — Вика наморщила носик. — Не врешь?

— Нет, — уже серьезно ответил Максимов. — Только подучиться надо.

— Ладно, сэнсэй, ловлю на слове.

Она потянула его вдоль стены. Пришлось делать вид, что разглядывают картины, дожидаясь своей очереди на поклон к Великой Крысе. Женщина с властной осанкой актрисы Ермоловой с известного портрета заняла позицию в дальнем углу зала во главе свиты из спортивного вида молодых людей.

Барышников с тоской осмотрел кабинет. Показалось, даже стены противятся его присутствию, давят, выжимая из незаслуженно занимаемого помещения.

Привилегией начальника побыть одному он за весь день так и не воспользовался. После исчезновения Белова как прорвало: двери закрывать было без толку, в кабинет врывались по малейшему поводу. Народ, потерявший все ориентиры из-за неожиданных перемен в отделе, не знал, как себя вести и что же делать дальше. В самую неподходящую минуту словно вредительская рука насыпала песок в работающий на полных оборотах механизм розыска, и его, естественно, разнесло вдребезги.

«С утра начнется. Потащат на цугундер как начальника этого бардака и сдерут три шкуры за провал работы. Сами, сволочи, заигрались хуже некуда, а мне засадят по самое не балуй». — Барышников с брезгливостью отставил чашку, горький кофе уже не лез в горло.

Начальник отделения собственной безопасности оторвал глубокомысленный взгляд от бумаг на столе и удивленно уставился на Барышникова.

— Что, Михаил Семенович?

— Задница уже болит от раздумий. — Барышников скрипнул креслом. Если бы не постоянные звонки телефонов и зуммер селекторной связи, место Белова занимать не стал бы. Привычнее было сидеть в кресле у приставного столика, как раз в том, что сейчас занимал Тарасов.

— А ты напрягись. Должна же быть система в действиях Белова. Она есть, просто мы ее понять не можем.

— Хм. Если бы я хоть что-то понимал в происходящем, я бы в президенты баллотировался. А так, извини, умом не вышел. — Барышников сунул в рот новую сигарету.

— Крутит Белов, со следа нас сбивает, — проворчал Тарасов. — Зачем он нас на Гуся навел? Какой-то центр здоровья подкинул… По центру что-то накопал?

— Раньше утра результата ждать без толку.

— Вот я и говорю, ложный след подбрасывает, гад.

Барышников с шумом выпустил дым, чтобы не сорваться на слова, о которых потом придется жалеть. Все хорошее, что он знал о Тарасове — что астматического вида коротышка пережил все многочисленные реорганизации и аттестации.