Михаил Серегин - Нестандартный подход

– Что там такое? – взволнованно спросила Бурлакова, вглядываясь вперед.

Но причина, вызвавшая задержку движения, была скрыта за поворотом.

– Не знаю, – пожал плечами Китаец.

Он попытался было выехать на встречную полосу, но тут же оставил эту затею. Тогда он сдал немного назад и по пологому косогорчику съехал с дороги и двинулся по траве вдоль леса. Джип на малой скорости уверенно шел по бездорожью. Когда они добрались до того места, где дорога сворачивала вправо, и проехали еще несколько десятков метров, стало ясно, что впереди произошла авария. Задрав вверх колеса под насыпью лежала темно-синяя легковая машина. Сверху, перекрыв дорогу, стояла парочка милицейских «уазиков» с включенными проблесковыми маячками. Несколько гибэдэдэшников отдавали команды водителю «техпомощи», который, зацепив на жесткую сцепку серый грузовик «ЗИЛ», пытался развернуться на узкой дороге.

Китаец остановил «Массо» неподалеку от перевернутой легковушки, в которой он узнал «Фольксваген» Бурлакова.

– Это же наша машина, – удивленно воскликнула она, еще не оценив всего трагизма ситуации. – Что они с ней сделали?

– Сейчас узнаем, – сухо произнес Китаец выскакивая из машины.

Бурлакова, проявив завидную прыть, тоже выпрыгнула на зеленую траву. Танин поднялся к дороге и подошел к одному из ментов, стоявшему без дела. Это был маленького роста мужичок, на котором форменный бушлат висел, как на вешалке, ремни белой портупеи смешно топорщились.

– Командир, – Танин окликнул коротышку, – это жена владельца «Фольксвагена», – показал он на Бурлакову. – Можно узнать, что с водителем?

«Командир» не спеша с ног до головы окинул взглядом Китайца и взбиравшуюся к ним по склону Бурлакову.

– В больнице водитель, – нехотя ответил он, – «скорая» увезла. В восьмой.

– Он жив?

– Да жив, жив, – снисходительно бросил гибэдэдэшник. – Перелом ноги и черепно-мозговая травма, – он покрутил указательным пальцем у виска. – Возможно, останется инвалидом.

– Ему это не грозит, – сплюнул Китаец и, достав пачку сигарет, предложил сержанту, – закуривай.

– Что с ним? – шепотом спросила запыхавшаяся Бурлакова, выбравшись на дорогу.

– Живой, – успокоил ее Китаец и снова повернулся к коротышке: – Как это случилось?

– Не совсем понятно, – угостившись сигаретой, сержант стал более разговорчивым. – «Фольксваген» столкнулся вон с тем «зилком», которого забирают. Похоже, что тот его догнал и шибанул в бок. У него с той стороны передок помят. Ну, «Фольксваген» и нырнул в кювет. Аверкиль, как говорят моряки.

– А водитель «зилка»?

– «Зилок» мы пробили по компьютеру – он в угоне, а водитель исчез. Как сквозь землю провалился.

– Что же, никто ничего не видел? – Китаец недоверчиво покачал головой.

– Водитель «Волги», которая шла следом, говорит что тот слинял на красной «бээмвухе», – сержант выпятил влажные губы.

– А она откуда взялась?

– Следом ехала.

– Номер он случайно не запомнил?

– Говорит, номера забрызганы сильно.

В это время сержанта позвали от милицейского «уазика».

– Сейчас! – крикнул он и повернулся к Бурлаковой. – А вы, гражданочка, постарайтесь машину забрать как можно скорее. Разграбят.

Он повернулся и пошел к машине. В это время «техпомощь» кое-как развернулась и потащила «зилок» в сторону города. Пробка на дороге начала потихоньку рассасываться.

– Господи, – простонала Бурлакова.

Китаец подумал, что этот ее стон звучит не так убедительно, как возглас удивления, который она издала при взгляде на помятый «Фольксваген».

– Вы куда? – догнала она Танина, направлявшегося к джипу.

– В больницу к Семену Семеновичу. Не мешало бы его расспросить…

– Я с вами, – побежала рядом Бурлакова, энергично рассекая воздух руками, – а потом мне нужно будет заняться этим, – кивнула она на дорогу, – кран вызвать, а то сержант сказал…

Танин не слушал суматошной болтовни Бурлаковой. Он мысленно уже причислил ее к категории людей, в обычных условиях тихих и робких, а в экстремальных ситуациях развивающих бурную деятельность. Словно у них включается потайной.

Танин помог ей сесть в машину, забрался сам и, развернувшись в «военно-полевых условиях», выехал на дорогу.

– Я так и не поняла, что произошло.

Китаец хотел было сказать: «Да вам это и ни к чему», – но вовремя осекся.

– Я думаю, Семен Семенович сам вам обо всем расскажет… когда поправится, – добавил он.

– Как же, расскажет! – с досадой в голосе сказала Бурлакова. – Все скрывает от меня, а потом вот такая катавасия!

Она поджала губы и уставилась в окно.

– А как вы думаете, черепно-мозговая травма – это серьезно? – снова ожила она.

– Разные бывают травмы, – вяло отозвался Китаец. – Будем надеяться, что Семену Семеновичу повезет.

«Массо» с тихим урчанием преодолел довольно крутую гору, на вершине которой почти с курортным шиком расположились корпуса восьмой горбольницы. В приемном покое Китайцу удалось узнать, что Бурлакова отвезли в операционную и операция займет по меньшей мере два часа.

Он не собирался все это время торчать в больнице.

– Я навещу Семена Семеновича позже, – сказал он немного прибитой этой новостью Бурлаковой – она-то думала, что Сене просто наложат гипс и тут же выпишут.

– Я тоже… – рассеянно произнесла она, – мне нужно позаботиться о машине.

Китаец подвез Бурлакову до Третьей Дачной, где она намеревалась взять такси или нанять частника, и поехал домой. Остановившись на светофоре, он достал из кармана плоскую фляжку и сделал маленький глоток коньяку.

Пока все выходило так, как он и предвидел. Странное тревожно-радостное чувство, что преступник где-то рядом, что его действия можно худо-бедно прогнозировать, наполнила его пьянящим напряжением охотника. Он казался себе хищником, подстерегающим бегущую по кругу лань. Рано или поздно она окажется рядом, и тогда… о, тогда он не даст маху! Сам он тоже, конечно, может оказаться желанной добычей… Но он был уверен, что сделает все от него зависящее, чтобы до конца остаться чутким и ловким охотником, а не дичью.

Убийца настроен серьезно, даже очень… А как еще может быть он настроен? – усмехнулся Танин, выворачивая на улицу Чапаева. В эту минуту в его кармане запиликал сотовый. Он даже вздрогнул – таким непривычным был для него сигнал, изданный этой назойливой, хотя и очень удобной в иных случаях вещицей.

– Слушаю, – сухо произнес он в трубку.

– Это Марго. Есть какие-нибудь новости?

В ее голосе он не услышал ни тревоги, ни законного интереса заказчика. Едва она начала говорить, как он почувствовал, что слова для нее только ширма, за которой дремлет немое, всепоглощающее желание. Вернее, слова были безусты и безголосы, а вот то, что они были призваны скрыть, заретушировать, орало во всю глотку.