Михаил Серегин - По прозвищу Китаец

– Как они узнали обо мне? – Китаец посмотрел на притихшую Лизу.

– Я им сказала, – насупленно произнесла она.

– Спасибо большое, – иронически улыбнулся Китаец.

– А что мне оставалось делать, – оживилась Лиза, – ждать, когда они и меня, как Алку… – в салоне «Тойоты» раздался новый всхлип.

На этот раз он был неимоверно протяжен и горек.

– Успокойся, – Танин сжал Лизину руку.

Она была холодной и дрожащей.

– Как, как? – заикала Лиза. – Как я могу успоко…

Рыдания сотрясли воздух. Китаец понял, что если он не примет экстренных мер, то не добьется от Лизы внятного и лаконичного рассказа. Он молча проехал еще пару километров, густо политых Лизиными слезами, и остановил машину на обочине.

– Ну-ка, давай лечить психическое расстройство…

С этими словами он схватил фляжку, быстро отвернул на ней пробку и, с силой обняв Лизу за шею правой рукой, стал вливать ей в рот коньяк. Послышались вой протеста, бульканье, хрипенье и потом, когда Китаец ослабил хватку, нечленораздельные ругательства.

– Черт, да ты мне все горло сожжешь, – она отпихнула Танина и принялась вытирать рот.

– Ничего, – усмехнулся он, – тяжело в лечении, легко в гробу.

– Вечно ты со своим черным юмором. Вообще-то, Танин, я тебе… – она кинула на него взгляд, полный искренней признательности.

Он немного смутился. Такие благодарные взоры всегда повергали его в некоторое замешательство. Он не склонен был считать себя героем, хотя, конечно, вполне отдавал себе отчет, что спас Лизу от верной смерти.

– Приятно встретить взгляд человека, которому только что оказал услугу, – глаза Китайца улыбались.

– Вечно ты со своими шуточками. Нет, действительно, – Лиза снова икнула.

– Выпей еще, послушай старого дяденьку.

– Старого, – нервно хохотнула Лиза, – сорок лет, по-твоему, возраст?

– Я, конечно, понимаю, что в состоянии послеосвобожденческой эйфории ты способна наговорить мне множество комплиментов. Я сам знаю, насколько я хорош, – пошутил он, – лучше расскажи, как все было.

– О-о-ой, – вздохнула Лиза, – собрались мы у Алки…

– Это я уже слышал. – Танин нажал на педаль акселератора, и «Тойота» продолжила свой путь по ночным просторам.

– Я, Алка, Светка и еще трое парней. Нахрюкались все до чертиков. Проводили мы этих кобелей домой. Можно сказать, в шею вытолкали…

– Надеюсь, ты мне не изменяла? – иронично улыбнулся Китаец. Ладно. Вытолкали, значит, и завалились с Алкой спать.

– Эх, Танин, если бы ты меня серьезно об этом спросил…

Наверное, и часу не прошло, как слышу, голоса вроде. Думаю, откуда, или мне снится, или уже глюки? Потом вопль такой страшный – Алка закричала. И тут же стихло все. Я в спальне лежала, а Алка в зале. Я, естественно, проснулась, голова – чугун, сердце как мотор – бум-бум! Вдруг в комнату влетает кто-то. Огромный такой слон. Я с кровати сползла – и к окну. Он бра включил и меня – за шкирку. Ухмыляется. Рожа противная. Ну, ты его видел. Слышу, они, эти, которые вошли, матюкаются. Поняла, что ищут что-то. Этот жирный говорит, значит, нет, мол, ничего, какого хрена, и далее матом отборным. Тут и до меня очередь дошла. Кончать меня решили. Я тут со страху и запричитала. Так, молола всякий вздор, а потом, когда, вижу, нет мне доверия, – принялась тебя им расписывать. Так меня и понесло… – Вывалив всю эту сбивчивую мякину, Лиза перевела дух.

– Представляю.

– Этот, простуженный, гляжу, заинтересовался. Ну, меня еще больше понесло. Потом руки мне скрутили и поволокли. Привезли в этот амбар, двоих уродов ко мне приставили. Я поняла, что пока убивать не будут. Ты уж меня прости, я сказала, что ты меня любишь и все для меня сделаешь. – Лиза виновато посмотрела на Китайца.

Эта гримаса тем не менее тут же сменилась на ее смазливом личике лукавой улыбкой. Лихорадочный блеск в ее по-детски распахнутых синих глазах смягчился томной поволокой. Из этого Китаец заключил, что коньяк оказал свое благоприятное расслабляющее действие.

– Значит, меня решили использовать… – невозмутимо подвел итог Танин.

– Если я расскажу кому-нибудь, никто не поверит, – Лиза мечтательно уставилась в потолок, – такое только в фильмах бывает. Чтобы мужчина за женщину – в огонь и в воду!

Она вздохнула и закрыла глаза. Китаец подумал, что она вот-вот уснет. Но волна мучительного воспоминания снова накрыла Лизу с головой и исторгла из ее многострадальной груди полувсхлип-полустон.

– Пей еще, – строго сказал Китаец.

Морща свой упрямый выпуклый лоб и аккуратный носик, Лиза поднесла фляжку ко рту. Сделала два судорожных глотка и сморщилась еще больше.

– Ну и гадость!

– Много ты понимаешь в мужских делах, – со снисходительным пренебрежением произнес Китаец.

– Немного, но все же больше, чем какая-нибудь иная девица моего возраста, – с достоинством заметила Лиза.

– Эта квартира принадлежит твоей подруге?

– Ага, – Лиза прикрыла веки, – родители оставили.

– А сами куда делись?

– Отец умер, а мать за какого-то крутого бизнесмена вышла замуж, уехала с ним в Испанию. Да Алка сама не промах – давно уже шмотьем торгует.

– Сколько же ей лет? – Китаец хотел добавить «было», но из тактических соображений не стал.

– Алке? – не поняла Лиза.

– Ее удачливая мама меня пока не интересует.

– Она на четыре года меня старше. – Лиза убрала с лица волнистую белокурую прядь.

– Ворвавшиеся к вам добры молодцы действительно искали важные документы. Каким образом они могли оказаться у твоей подруги?

– Не знаю, может, это Питера? – предположила Лиза.

– По фамилии Эванс?

– А ты откуда знаешь? – удивилась Лиза.

– Работа у меня такая, – шутливо ответил Китаец, – твоя подруга знакома с Эвансом?

– Не просто знакома, – почувствовав себя источником ценной информации, Лиза напустила на себя важность, – она жила с ним.

– То есть? – Китаец тормознул машину у светофора.

Отсутствие прохожих никоим образом не сказалось на строгом соблюдении Китайцем правил дорожного движения. Нарушение их, не без оглядки на строгого, но справедливого Конфуция, он считал дурным тоном. Исключения делались только, как говорил Танин, в случае производственной необходимости – во время преследования, погони, а также при решении задачи как можно скорее прибыть в определенное место, если от этого зависела, например, чья-то жизнь.

– Эванс жил у Алки. Они были любовниками. Знал бы ты, как она этим кичилась! Всем растрезвонила, что скоро в Америку поедет… – с неодобрительной усмешкой произнесла Лиза.

– А он, как видно, возвращаться на свою историческую родину не собирается, – шутливо предположил Китаец, нажимая на педаль акселератора, – или собирается? И вообще, где он был, когда вы там бал устроили?