Михаил Серегин - Последняя охота

– Се-ку, – выдавил тот, и на Влада глянули два моргающих перепуганных глаза. – Только вы меня не трогайте. Хорошо?

– Не трону. Слово, – с легким презрением выговорил Свиридов и едва удержался от того, чтобы не пнуть этого размазню в бок. Его лихорадило от возбуждения, голову время от времени прихватывало туманом и головокружением.

– Тогда я вас проведу через другой выход. Я тут все хорошо знаю. Сам строил…

– Вот и чудно, – сказал Влад, а потом, припомнив персоналию из любимых словечек жены, добавил: – Растрелли ты наш.

Загородный особняк Горина изрядно походил на мрачный особняк девятнадцатого века с какой-нибудь глухой окраины Лондона, где жители уже после восьми запирались за крепкими дверями и непроницаемыми ставнями. Дом был обнесен высоченным металлическим забором с острыми бронзовыми навершиями, выполненными в виде наконечников стрел.

Свиридов вспомнил: гостеприимный и радушный владелец этой мини-крепости не удовольствовался абсолютно неприступным видом ограды и на ночь пропускал через нее ток высокого напряжения. Слабо освещенный неярким светом фонаря в нескольких метрах от передней стены, дом казался заброшенным, глухим и мрачным. Словно могильный курган.

Свиридова начала бить мелкая дрожь – от огромного мрачного строения исходила глухая угроза.

Высоченная стена с узкими, встроенными на манер бойниц окнами, из которых, казалось, вот-вот просунется дуло «калькулятора для окончательных расчетов», была увита плющом, а в живой занавеси просматривалась огромная, метра два с половиной, стальная дверь, окрашенная в красновато-бурый, керамзитового оттенка цвет.

На всем фасаде горело только одно окно – на третьем этаже. Хотя от него до земли было добрых восемь-девять метров, оно было зарешечено, и решетка, судя по всему, была прочнейшая.

– Н-да… понастроил ты пропилей, – выговорил Влад, сжимая запястье молодого человека так, что тот пискнул и забился, как в эпилептическом припадке:

– Больна-а!

– Ну и что, всем больно, – пробормотал Свиридов. – Ну, веди, Сусанин.

– Сюда…

– И где? – тихо спросил Влад, когда перепуганный молодой человек наконец вывел его к пустынной лестнице, ведущей то ли на второй, то ли на третий этаж. Парень, по всей видимости, на самом деле знал огромный дом как свои пять пальцев и к тому же служил некой охранной грамотой (они пару раз натыкались на пристальный взгляд коридорных, то бишь отвечающих за определенную территорию дома охранников, неподвижно застывших у стен). Если бы не он, всех этих людей пришлось бы вырубать, а это могло повлечь за собой ненужный шум и непредвиденные последствия.

– Поднимитесь по этой лестнице и выйдете в обводную галерею. Такой большой балкон. Они там, в зале, внизу. С балкона видно.

Влад открыл рот, чтобы спросить еще что-то, но тут его рука задела торчащий за поясом пистолет, и пугливый проводник, заметив краем глаза движение смертоносного оружия, решил, что он уже мертв, закатил глаза к потолку и, коротко охнув, опустился на пол.

Словом, лишился чувств-с.

– Ну и ну, – пробормотал Свиридов. – Слабонервные ребята на вилле у вора в законе.

Он поднялся по роскошной лестнице, покрытой ковровой дорожкой, и приоткрыл массивную дубовую дверь, покрытую красноватым лаком.

В самом деле – большой балкон.

Судя по всему, Влад оказался в главном приемном зале виллы Горина, по своему великолепию и размерам существенно уступающем иным бальным залам прославленных исторических дворцовых комплексов, скажем, в Петербурге, но в контексте полуночного дачного местечка под Воронежем смотревшемся просто ошеломляюще. Да, вор в законе явно не блюл законов, предписывающих людям его положения жить в относительной скромности.

По краю балкона шла обведенная фигурным мраморным портиком балюстрада, вдоль которой на белоснежной стене красовалось несколько картин – довольно удачных копий мировых шедевров живописи. Огромный балкон подпирали псевдодорические колонны, сработанные довольно грубо.

Влад подошел к краю и с тяжело ухающим сердцем заглянул через перила в ласкающий глаз полумрак. Впрочем, полумрак этот был не везде: у дальней стены зала, между огромным камином и круглым фонтаном, увенчанным испускающей легкий свет скульптурой, вокруг белых кожаных кресел, было довольно светло.

Достаточно светло, чтобы увидеть, что там происходит групповая оргия.

В глазах Свиридова потемнело. Он направился по балюстраде, зависшей в пяти-шести метрах над фонтаном, к месту так жарко и любвеобильно разворачивающихся событий.

Влад чувствовал, что в одном из этих переплетенных тел узнает свою – то есть уже не свою – Наталью.

– Посмотрим, – с усилием пробормотал он, шагая по скрадывающей шаги ковровой дорожке и машинально ощупывая пистолет. – Герои-любовники… посмотрим.

А посмотреть было на что. Особенно в бассейне, где пухлый толстяк, пыхтя и надрываясь, самоотверженно наползал и тыкался меж раскинутых ног сидящей на бортике голой девушки, а позади самого толстяка, придерживая того за круглое плечо, работал бедрами атлетичный молодой человек, по всей видимости, не брезгующий анальным сексом с представителями своего же пола. За спиной молодого человека скользила и терлась грудью о его мускулистую спину еще одна девушка и представляла звуковое оформление сценки: она стонала так громко, что заглушала щенячье повизгивание кайфующего с двух сторон колобка и равномерное глубокое дыхание парня.

В двух метрах от них, на белом кожаном диване, трудилась еще одна парочка. Владимир видел только мясистые плечи и лысеющий могучий затылок мужика, блестящую влажную грудь и плечи девушки. Она двигалась по мужику вверх-вниз, и темные волосы метались по спине и плечам, как крылья конвульсирующей бабочки.

Свиридов изумленно приложил дрожащие ладони к вискам. Все это, оргиастическое, бесстыдное, было так чужеродно его Наташе, что он не мог поверить: не-е-ет, ее не может быть здесь! Он ошибся! Ну конечно же, он ошибся. Перепутал машины! Вероятно, похожая на проклятую черную «Ауди» тачка запутала ему след, и он приехал сюда не за Наташей, а неизвестно за кем.

Снизу выхлестнулись хриплые вопли: по всей видимости, кто-то из граждан развлекающихся подходил к пику. Вопли усилились, и Влад, смешавшись, уже хотел было оставить зал, отбросив все мучительные сомнения… Как вдруг застрекотал сотовый. Его, Свиридова, сотовый.

И надо же было так случиться, что как раз в этот момент крики смолкли. И Влад смог лишний раз убедиться в потрясающей акустике зала: негромкая трель прозвучала так, будто ударили в камертон.

Голая девка, прыгающая на диване, вскинула голову, и Свиридов увидел ее почти белое в рассеянном свете, влажно поблескивающее лицо. Он глотнул воздух, подумав, что это не может быть Наташка.