Михаил Серегин - Риск просчитать невозможно

– И ты веришь?

Голос так и располагал к доверию.

– Нет, но…

– Забудь. Они просто завидуют нашему счастью и хотят очернить меня в твоих глазах. Но ты ведь не позволишь им этого? Нет…

Последние слова растворились в звуке поцелуя и негромком постанывании.

– Расслабься. Мне так нравится, когда ты улыбаешься. Мне с тобой так хорошо.

– И только-то? – В сказанном звучал упрек.

– Конечно, нет. Я тебя просто обожаю. И ради тебя я готов на все. Кстати, у меня есть предложение.

– Какое?

– Очень и очень заманчивое. Я тут слышал, что в нашей клинике проводилось исследование какого-то препарата…

– Да, было такое при прошлом директоре, но…

– Но что?

– Я не вижу смысла это продолжать. Все ведь так плохо финансируется. И потом, я не вижу смысла в его доработке.

– Но он доработан.

– Откуда ты знаешь? – Она насторожилась. Но он быстро снял ее напряженность длительным поцелуем, после чего произнес:

– Все оттуда же. Я много беседую с теми, кто там работает. И вот что я подумал. Если бы ты подписала документ об отсутствии у этого препарата побочных действий и его можно было бы выставить в продажу, мы могли бы получить хороший куш и на эти деньги поехать куда-нибудь отдыхать.

– Мы и так можем.

– Ты можешь, – слегка надулся он. – А я не хочу за твой счет. А так это была бы моя идея, и мне полагался бы тоже какой-то процент. Как ты на это смотришь?

– Плохо.

– Почему?

– Во-первых, все, кто работал над этим проектом, – мертвы. Во-вторых, я знаю, что с ним было что-то не так и имелись какие-то отклонения. Он требует серьезной проверки.

– Глупости. Я лично участвовал в эксперименте, – как снег на голову обрушил он эти слова.

– Ты?

– Да я. Его пробовали и на мне тоже, и видишь, все в полном порядке. Я обещал никому не говорить, но тебе можно. – Он снова поцеловал ее. – Я совершенно здоров, никаких отклонений. Я чувствую себя лучше кого бы то ни было. А ты говоришь, побочные эффекты… Давай же, решайся: ты подписываешь бумаги, я ищу покупателя, и дело в шляпе. Пока только мы можем его производить, и мы будем первыми и самыми, – судя по скрипу полов, он поднял женщину на руки, – богатыми. Мы первооткрыватели!

Она голосисто засмеялась. Затем парочка вновь принялась целоваться, а когда все же отлипла друг от друга, женщина произнесла:

– Но ты ведь понимаешь, что я тут человек новый и не могу решать такие вопросы одна.

– Не можешь? Да брось – ты главная и самая-самая лучшая. Ты не обязана ни перед кем отчитываться. Кстати, если хочешь, все, что я сказал, тебе подтвердят другие. Ну, например, спроси о ходе эксперимента у Федора Феодосиевича. Он, кажется, в курсе. Он все объяснит. Давай же, решайся.

– Ладно, я подумаю и завтра тебе скажу, – сдалась женщина. – И давай больше сегодня не будем об этом. Я устала от всех этих ментов и сующих свой нос куда не нужно спасателей.

– А они тебя что, доставали? – Чувствовалось, что парень насторожился. Повисла минутная пауза, но потом она небрежно ответила:

– Не то чтобы очень. Так, задали несколько вопросов с подвохом, но я ничего не сказала. И, как ты и просил, была очень осторожна, на тот случай, если за мной вздумали бы следить. Эти люди действительно ненормальные: суют свой нос куда их не просят.

– Умничка. Ты у меня просто золотая.

Вновь послышались поцелуйчики, и сидящие у прослушивающего устройства спасатели брезгливо поморщились.

– Все, выключай, – скомандовал Ашот. – Терпеть не могу это слюнтяйство.

Андрей не слушал.

– Выключай, говорю! – повысил голос Мачколян.

– Не нужно, – попридержал его Грач. – Они могут продолжить разговор. Пусть пишет. А ты можешь выйти. Алекс, ты с нами?

Величко кивнул. Мужчины медленно переместились из кухни в спальню, дав Андрею, которому назревающее действо весьма нравилось и вызывало в нем целую бурю эмоций, возможность спокойно работать дальше.

– Мне интересно, почему он указал ей именно на этого старика? Странно и подозрительно. Почему не на кого-то еще, а именно на него?

– Да сдался тебе этот старик, – махнул рукой Ашот. – Ну, может, он больше никого там не знает.

– Не думаю. Если этот парень туда кем-то заслан, то он не станет общаться со случайными людьми, только с теми, кто завербован их конторой.

– Так ты думаешь, он человек Едунова?

– Его, не его, но не сам он тут чинит беспорядок, это уж точно. Слишком мелкая сошка для больших дел. Кстати, его не помешало бы проверить.

– Понял, – кивнул Ашот и, достав свой сотовый, отошел к окну. Остальные терпеливо ждали, когда он позвонит своим знакомым, а так как это длилось слишком долго, потеряли к его болтовне всякий интерес и стали беседовать между собой.

– Что ты думаешь относительно всего этого? – озадачил Грача вопросом Величко. – Ты согласен, что все происходящее тянется от той конторы?

– Нисколько не удивлюсь, если это так и есть, – задумчиво отозвался Валентин. – Понимаешь, там готовят машины для убийств, они активно влияют на психику человека, стараясь сделать его раздраженным, нервным, вспыльчивым. Посмотри на меня. – Он развел руки в стороны, давая возможность осмотреть себя с ног до головы, хотя в этом, конечно, не было никакой необходимости. – Такому проще убивать, а им это как раз и нужно, – продолжил он после паузы. – А если есть что-то, при помощи чего человека можно заставить съехать с катушек, какая экономия: ни тебе дополнительного штата не нужно, ни времени на обучение тратить! Вколол пару укольчиков и отправил работать. Имея на руках такой препарат, можно сделать хорошие деньги.

– Каким образом?

– Начав продавать препарат террористам, в места боевых действий, да мало ли куда? Эта вещь себя оправдает, поверь моему слову. Это все равно что новая атомная бомба, каждый захочет себе ее получить, и цена на препарат резко взметнется. Но главная фишка в том, что патент на ее производство и формула будут только у кого-то одного, и за них как раз и идет борьба. Насколько я могу судить, не только один Едунов желает получить препарат. Тут замешан кто-то еще.

– Но кто, мы пока не знаем. И вообще, относительно самого препарата тоже все как-то расплывчато. Существует ли он на самом деле, каковы его возможности. Мы ведь знаем о нем только то, что нам рассказал тот старик ученый.

– Тот самый?

– Мальчики, обалдеть что за новости, – прогрохотал на всю кухню Ашот, захлопывая свою трубку-раскладушку. – Ни за что не угадаете.

– Загадки детям вечером загадаешь, а нам давай по существу, – строго попросил Валентин. – Что тебе сказали?

– Данные на этого Дацко искали долго, а потом сказали, диагноз его – псих.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Придурок он, шизанутый, чокнутый.

Мужчины недоуменно смотрели на Ашота. Тот безнадежно махнул на них рукой и пояснил: