Михаил Серегин - Отпущение грехов

– Спасибо тебе, Вениамин, – кивнул священник.

Купон походкой перекачанного атлета прошел к машине и вдруг остановился.

– Это… я вот что хочу вам, батюшка, сказать… думаю, может, пригодится. – Бандит никак не мог решиться. – Вы ведь тоже с этими козлами вроде как попали… Короче, знаете, кто это был?

– Фээсбэшники, – уверенно кивнул священник.

– Не просто. Я эту харю до конца жизни помнить буду.

– И что? – напрягся отец Василий.

– Короче, Махмуда у нас эти самые мужики и отобрали.

– Махмуда?! – охнули Исмаил и священник.

– Ага. Они, конечно, документов не предъявляли. Колеса очередями пробили, вот так же мордами в грязь положили и эта… отобрали, короче, этого чеха.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – повернулся к мулле отец Василий.

– Миша, ни хрена не понимаю! – Исмаил впился глазами в Купона. – А ты точно запомнил?! Ты уверен, что это он?!

– Еще бы! Меня, кроме этой падлы, еще никто мордой в землю не ронял. Разве такое забудешь?

Это была новость! «Так… – пытался подвести итог услышанному отец Василий. – Что мы видим? Фээсбэшники отнимают у сомовских бандитов торговца оружием, но только для того, чтобы потом почти сразу отпустить. А когда я пытаюсь этого самого торговца повязать, появляется Макс, человек Брыкалова… Постой! А с чего я решил, что Макс – брыкаловский человек? Был бы он из части, Бугров бы его точно знал! Он ведь всех офицеров части знает. Черт! Неужели и Макс фээсбэшник?!»

– Ну, я поехал, мужики, – напомнил о себе Купон. – Только эта… вы, если что, Пал Палычу не говорите, что эта… я вам сказал. Хорошо?

Он явно уже пожалел о том, что проболтался, хотя и видел – информация попала точно в цель. Уж кому-кому, а этим людям она определенно открыла глаза.

Купон сел в машину, завел ее и, теряя остатки лобового стекла, медленно скрылся в зеленом буйстве тальника и берез. А поп и мулла, как полные придурки, стояли друг напротив друга, бессмысленно таращили глаза и ничего не могли сказать.

– Мальчики, вы чего?!

– Прости нас, Леночка, но у нас с батюшкой, кажется, проблемы, – сказал Исмаил.

– И серьезные, – отрешенно, глядя куда-то в пространство, добавил поп.

Ближе всего от моста находился дом священника. Поэтому все трое, не теряя времени, отправились к нему, и только здесь, приняв душ и плотно перекусив тем, что нашлось в холодильнике да в погребе, они почувствовали, что первый шок прошел.

– Что делать-то будем, Мишаня? – с болью в черных круглых глазах спросил мулла.

– Надо в ФСБ идти.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Такие вещи замыливать нельзя, и чем плотнее будет контакт с ними, тем безопаснее наши перспективы.

– Чего-то ты не то говоришь, – покачал головой мулла. – Ты что, все уже позабыл? Они же нас чуть не расстреляли!

«Он слишком многого еще не знает, – подумал отец Василий. – А потому и боится».

– Я знаю, что говорю. Единственный способ остановить Макса и прочих – наябедничать их непосредственному начальству.

– А если начальство в доле?

– Это вряд ли. Но даже если и в доле, надо жаловаться. Только тогда они не смогут сделать вид, что ничего не случилось.

– Ну, как знаешь, – с глубоким сомнением в голосе проронил мулла. – И мне тоже с тобой идти?

– Лучше, конечно, сходить, – кивнул священник. – Если спать спокойно хочешь.

В Усть-Кудеярский отдел ФСБ они отправились втроем. И если через дежурного все трое прошли нормально, то в приемной застряли, и надолго. Поначалу Карнаухов проводил совещание, затем главный чекист стремительно пробежал в кабинет своего заместителя и не показывался около часа, затем ему позвонили, затем ему самому понадобилось срочно сделать звонок. И наконец отец Василий не выдержал.

– Послушайте, Олег Николаевич, – схватил он чекиста за рукав, когда тот намеревался прошмыгнуть в свой кабинет после очередного исчезновения. – Я отсюда сам не уйду! Только на носилках! Вам понятно?

Карнаухову страсть как не хотелось тратить свое действительно драгоценное время на отставного священника, пусть даже когда-то они и ездили вместе на губернаторскую охоту… Он скривился, попытался выдернуть руку, не смог, обиделся и лишь тогда хмуро кивнул.

– Проходите…

Мулла, священник и Леночка вошли в огромные карнауховские апартаменты и сели поближе к столу хозяина кабинета.

– Олег Николаевич, – на правах старшего начал отец Василий. – Нас интересует один простой вопрос: какого, извините за выражение, хрена ФСБ на нас охотится?

– Че-го-о?! – поднял брови Карнаухов. – Кто-кто на вас охотится?..

– ФСБ, – повторил священник.

– А вы, Михаил Иванович, случаем, у психиатра не наблюдаетесь?

– Я это готов подтвердить, – встрял в разговор мулла. – Не далее как полтора часа назад нас едва не расстреляли ваши коллеги из областного управления. Скобцов сам их обезоруживал.

– Я тоже слышала, – бойко вставила Леночка. – Начальник милиции при нас их допрашивал.

– Ну, не знаю, – недоверчиво тряхнул прической Карнаухов. – Аркадий Николаевич, как вы понимаете, передо мной не отчитывается, а областное управление тем более. Скобцов удостоверился, что документы настоящие?

– Откуда нам знать? Он куда-то звонил…

– А если он звонил, то к нему и обращайтесь. Еще вопросы есть?

– Вот мое официальное заявление, – вытащил заранее приготовленный листок отец Василий.

– И мое тоже, – добавил мулла. – Отдай ему, Мишаня.

– Вот наши заявления, и я прошу вас официально зарегистрировать их в секретариате.

– Без проблем, – улыбнулся главный чекист района. – У меня сегодня как раз целая коллекция таких заявлений подобралась: одно о похищении сильно пьющего мужа инопланетянами, и еще одно по поводу жидо-масонского заговора на оптовой базе. Ваши бумажки будут смотреться в этой компании вполне адекватно.

Поп и мулла переглянулись. Или Карнаухов действительно не причастен ко всей этой истории, что называется, ни сном, ни духом, или он к этой встрече подготовился заранее и куда лучше, чем они.

– Отдайте ваши заявления секретарю в приемной, – доброжелательно улыбнувшись, кивнул Карнаухов. – Она их при вас же и зарегистрирует.

– До свидания, Олег Николаевич, – поднялся со стула священник.

– До свидания, Михаил Иванович.

Они зарегистрировали заявления и вышли на центральную площадь. И оба чувствовали себя так, словно только что дружно провалились в наполненный доверху сортир.

– Мне в мечеть надо, Миша, – печально вздохнул Исмаил. – Ты уж не обижайся.

– Я тебя провожу.

– И я, Исмаил, – вцепилась в рукав муллы Леночка. – Я боюсь одна оставаться.

– Конечно, Ленусик, – ласково улыбнулся ей Исмаил. – Теперь я тебя никому не отдам, не бойся.