Евгений Сухов - Уловка медвежатника

Вернувшись в сыск, Григорий Леонидович позвонил в гостиницу Краюшкину и проинструктировал его самым тщательнейшим образом. Только после этого он почувствовал заметное облегчение. Дело существенно сдвинулось.

Через день Краюшкин направился на Мещанскую улицу. Не без удивления отметил, что за ним на значительном отдалении продолжает вышагивать долговязый субъект. Правда, в этот раз он не очень-то и прятался и даже находил время, чтобы отпускать комплименты проходящим мимо барышням.

Краюшкин уверенно вошел в подъезд. Швейцар радушно, как старого доброго знакомого, поприветствовал Виктора Алексеевича кивком. Приободренный столь радушной встречей, он позвонил в знакомую дверь. Ждать не пришлось – дверь распахнулась с первым же звонком.

– Проходите, – произнесла горничная.

Подав девице трость и шляпу, Виктор Алексеевич вошел в гостиную.

– А мы вас ждем, Серафим Родионович, – проговорила Анна. – Пожалуйста, присаживайтесь, – предложила она свободный стул по праву хозяйки.

Краюшкин мимоходом отметил, что в этот раз на барышне было темно-фиолетовое платье, выгодно подчеркивающее ее тонкую талию и эффектно выступающую грудь. Но тотчас позабыл о прелестях хозяйки, встретившись взглядом с Макарцевым (Евдокимов сидел все в том же кресле, даже поза у него была прежней).

В ответ только вялая улыбка.

– Что вы нам скажете на этот раз?

Пожатие руки получилось столь же безжизненным.

– Вопрос решен, – энергично проговорил Краюшкин, источая самоуверенность. – Все очень просто, господа, я отправляю телеграмму в «Балтийский банк» в Санкт-Петербург, где находятся мои сбережения, о переводе одного миллиона пятисот тысяч рублей на мой текущий счет в «Императорский банк» в Москве и попрошу известить об их приходе по вашему адресу. Так что, как только деньги прибудут в Белокаменную, вы об этом узнаете раньше меня. – Улыбнувшись, добавил: – Вот мой номер телефона в гостинице, где я остановился, – набросал он несколько цифр на клочке бумаги.

Макарцев кивнул.

– Сгодится. Весьма оригинальное доказательство, а кроме того, не нужно будет так долго ждать денег.

– Вы совершенно правы, – охотно подхватил Краюшкин. – Чтобы у вас не было никаких сомнений в моей кредитоспособности, я бы предложил вам, Тимофей Иванович, сходить со мной и отправить телеграмму в банк.

– Вы меня уже достаточно убедили, – махнул рукой Макарцев. – Впрочем, разве только чтобы составить вам компанию, – поднялся он с кресла.

Ровно в час прибыл титулярный советник полицмейстер Стоцкий Дмитрий Платонович. Как всегда в безукоризненно отглаженном сюртуке, с черным галстуком, повязанным большим узлом по самой последней моде; в туфлях, начищенных до блеска; с узенькими, коротко стриженными усами на слегка вытянутом лице, он невольно производил благоприятное впечатление своей аккуратностью на всякого, кто его встречал. Спина у него, несмотря на многие жизненные коллизии, оставалась прямой и выдавала в нем армейского офицера.

Работать с ним было легко. Обладая весьма ценным качеством – держать все дела в безукоризненном порядке, – он умел прекрасно организовывать работу, едва ли не по-военному. Даже его агенты, люди чаще всего цивильные, держались в его присутствии будто первогодки на плацу.

В докладах ничего пространного, четко изложенная суть, круг подозреваемых, перспективы следствия и направление поиска возможного преступника.

В этот раз господин Стоцкий явился в приподнятом настроении. Устроившись на предложенном стуле, он раскрыл на столе кожаную папку.

– Имею честь доложить, что грабителей банка было шесть человек. – Вытащив фотографии, он аккуратно разложил их перед Виноградовым. – Двое из них проживают в Марьиной Роще, двое на Мещанской улице, один на Мясницкой и еще один, – ткнул Дмитрий Платонович в господина с отвислыми усами, – в доме Лопухина. За прошедшие несколько дней они ни в чем не были замешаны. Ведут себя крайне скромно. Ни с кем не встречаются, деньгами не разбрасываются, если и дают на чай, то в пределах разумного и безо всякого шика.

– Вы показали фотографии служащим банка?

– Разумеется. – Стоцкий поднял три снимка. – Евдокимов даже перед самым ограблением открыл счет в банке. Видимо, для того, чтобы представлять, как устроены помещения и где размещается охрана. А вот этот работал курьером и в банке бывал неоднократно. Он был опознан швейцаром, которому не однажды оставлял корреспонденцию.

– А остальные?

– Они были опознаны старшим дворником… Весьма способный малый. Думаю привлекать его к нашей агентурной работе и дальше. Он обратил на них внимание за месяц до состоявшегося ограбления, когда они, подрядившись мастеровыми, заходили в кабак. Об этом он даже написал рапорт… Три дня назад я ознакомился с рапортом, весьма толково изложено.

– Почему же тогда бумаге не дали ход? – недовольно буркнул Виноградов.

– Рапорт попал на стол коллежскому асессору Михайлову. Но тот посчитал, что дело несерьезное. Я уже имел с ним беседу.

– И что же он вам ответил?

– Сказал, что старший дворник такие рапорты ему пишет едва ли не ежедневно, а потому у него не было времени и людей, чтобы проверить указанные факты.

– Не было… А вот теперь мы расплачиваемся по его халатности.

– Григорий Леонидович, может, стоит произвести арест мазуриков? – Стоцкий уложил фотографии обратно.

– Ни в коем случае! Сначала мы должны вернуть деньги и арестовать главных организаторов, после чего можно будет приниматься и за остальных. Ладно, ступайте, голубчик!

Едва Стоцкий ушел, как задребезжал телефон. Подняв трубку, начальник сыскной полиции произнес:

– Виноградов у аппарата.

– Григорий Леонидович, это Краюшкин беспокоит.

– Ну наконец-то! Что у вас там? Телеграмму передали?

– Да, сделал все в точности. Телеграмму отправил.

– Вас кто-нибудь сопровождал?

– Увязался господин Макарцев… Но, кажется, все обошлось. В почтовом отделении нас приняли весьма любезно, так что он ничего не заметил.

– Прекрасно!

– Осталось ждать подтверждения перевода.

– Не беспокойтесь. Все будет как надо. Сейчас вам самое главное – набраться терпения и хладнокровия.

– Мне бы хотелось с вами встретиться.

– Я же сказал – никаких контактов! – строго напомнил Виноградов. – Дело может сорваться из-за малейшей случайности.

– Я все понимаю.

– Чего же вас тогда беспокоит?

– Порой мне не нравятся их взгляды.

– Пустое! – буркнул Виноградов. – Вы становитесь очень мнительным. В вашем положении может показаться все, что угодно. А подтверждение перевода вы получите уже завтра.