Константин Амур - Небесные огни. Часть первая

– Рад тебя видеть в Германии, – сказал он. – Прошу в гостиную, там и поговорим.

Шелест поздоровался с доктором и фрау, и прошел за ними, минуя кухню и коридор в большую залу, напоминавшую ему столовую в школе или каком-нибудь учреждении.

Никакой помпезности, все очень просто и опрятно. С дюжину длинных столов в два ряда, справа несколько высоких, стрельчатых окон. Слева раздаточное и приемные окна с прилавками. Между ними большой камин, в котором весело потрескивали дрова с языками пламени, создавая тот непередаваемый уют домашнего тепла и надежности.

Один из столов, ближний к камину и окну раздачи, был накрыт. Все, что необходимо для полноценного обеда, без особой вычурности, обстоятельно.

Алкоголя на столе не было.

– Хочу представить тебе моих помощников здесь, в экологическом центре, – начал доктор. – Гизела Брандт, управляющая хозяйством центра. Даниэль Питч, специалист по сельскому хозяйству. Также они оба работают с лошадьми, конюшня находиться на территории центра. С остальными специалистами и работниками ты познакомишься позже. Помимо экологических проектов, в моем центре проводятся различные семинары и встречи за круглым столом на темы истории, новых методов психофизиологических тренировок, цигуна, классической дзэн-медитации и много чего еще. Семинары проходят в этом здании или в других местах центра. Пока отдыхай с дороги, Даниэль покажет тебе комнаты. Если надо, съездите вниз во Флото.

Виктор немного поел и чувствуя, что подустал, откланялся. Даниэль отвел его через прихожую в другую часть здания – небольшой жилой блок. Там Шелест выбрал себе самую верхнюю, но чертовски уютную комнату, по сути находившуюся на чердаке, с двумя окнами прямо в крыше.

Сил хватило только раздеться и, вымотанный неожиданно свалившимся на его голову путешествием, Виктор заснул, провалившись в темный омут забытья.

Когда он проснулся, дело уже шло к сумеркам.

Спустившись вниз, немного поплутав по большому дому, вышел на кухню. Там Гизела и Даниэль пили ароматный заварной кофе, предложив его и Шелесту.

Послышался лай собак и с террасы, идущей по внутренней правой части дома, в кухню вбежали девочка лет десяти и две собаки – немецкая овчарка Белла и годовалый ротвейлер по кличке Барри.

– Иоанна, хватит безобразничать, – с укоризной в голосе сказала Гизела, с любовью притянув к себе девочку, свою дочку, которая облокотившись на мать, стала по-детски бесцеремонно разглядывать гостя.

У Иоанны были такие же редкие глаза с зелено-золотистой радужкой, как у доктора Руига.

– Данни, надо купить хлеба и чего-нибудь из выпечки к ужину, – произнесла Гизела. – А у меня еще много бумажной работы в бюро.

– Я возьму вашу машину? – спросил Даниэль.

– Конечно. Прихвати и Викто́ра, может он захочет сделать покупки.

Сев в бежевый «Мерседес», стоящий около дома, двое молодых людей поехали вниз во Флото.

– Хорошая машина, – сказал Шелест, оценив кожаный комфорт салона и мягкость хода.

– Да. Хотя ей уже десять лет, – согласился Даниэль. – Но для этой марки это не возраст.

Они быстро спускались вниз по проселочной дороге в город.

– Я из ГДР 32 32 Герма́нская Демократи́ческая Респу́блика (ГДР) – государство в Центральной Европе, существовавшее с 7 октября 1949 года до 3 октября 1990 года. (прим. авт.) , – сказал Даниэль и неожиданно произнес по слогам по-русски. – Трак-то-рист – ме-ха-ни-за-тор.

Даниэль рассмеялся.

– Учил русский в школе, но все благополучно забыл, – пояснил он.

– Как там жизнь, в восточных землях? – спросил Шелест.

– С работой много хуже, чем в западной части Германии, – ответил Питч. – И платят меньше. В Ростоке были манифестации неонаци.

– В ГДР неонаци? – удивился Виктор. – А как же столько лет под «штази» 33 33 Министерство государственной безопасности ГДР – контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган Германской Демократической Республики. (прим. авт.) жили, страх неминуемого наказания?

– Все очень быстро изменилось и жить стало не намного лучше.

У Шелеста ощутимо побаливала голова.

Она буквально распухла от умственной работы за день общения на немецком языке. Хоть Виктор и говорил на нем, но одно дело говорить не спеша, переспрашивая, общаясь со знакомыми родителей. И совсем другое, когда переводишь быстро, и зачастую не всегда понимаешь из-за особенностей диалекта собеседника. Выручала интуиция, но к вечеру голова просто раскалывалась с непривычки.

Шелест потер виски и замычал.

– Что, голова болит? – прозорливо спросил Даниэль. – У иностранцев здесь всегда поначалу болит.

– У доктора работают иностранцы? – поинтересовался Виктор.

– Конечно. В Германии живет и работает много приезжих. Европейские границы приобретают условное значение. У Руига в центре работают голландцы, швейцарцы, поляки. А головную боль легко снимает литр-другой пива.

– Хорошая идея, – оценил предложение Виктор.

Сделав покупки в супермаркете, от обилия и качества товаров в котором у Шелеста округлились глаза, они заехали в одну придорожную пивную.

Внутри было очень тихо, всего пару посетителей. Заведение выглядело как старинная корчма, с мощными деревянными потолочными балками, потемневшими от времени, и побеленными стенами.

Усевшись за один из массивных столов Даниэль заказал три кружки пива. Когда дородная фрау принесла их, две протянул Виктору, а из одной стал медленно потреблять напиток.

– В Германии и за рулем можно пить? – спросил Виктор Даниэля.

– Смотря сколько и смотря где, – усмехнулся Питч. – От поллитра пива или пару рюмок шнапса проблем не будет. Тем более здесь, в маленьком городке, недалеко от крестьянских хозяйств. Полиция обычно контролирует около дискотек, салунов 34 34 Салун – грустная штука в Германии, напоминающая нечто среднее между кнайпе, то есть распивочной и неизвестно чем. В салуне с его дурашливыми дверьми а-ля «Дикий Запад» пытаются найти дух свободы. (прим. авт.) , ночных баров, где действительно отдыхает пьяная публика, теряющая над собой контроль.

– Чего-то пиво слабоватое, – заметил Шелест, отхлебнув из кружки.

– Его плохим точно не назовешь, – ответил Данни.

После двух кружек Виктор изменил свое мнение о продукте. Усталость и головная боль исчезли, уступив место хорошему настроению.

– Поедем, Гизела заждалась булочек к вечернему чаю. Возьмем еще пива с собой, литров пять, – сказал, вставая Питч. – Я живу недалеко от главного здания нашего центра, там на горе и посидим.

Купив на бензоколонке с дюжину бутылок разных сортов пива, молодые люди быстро вернулись в экологический центр отдать покупки хозяйке и потом оказались предоставлены самими себе.