Олег Фролов - Возможно все…

Осознавать, что за тобой наблюдают, с одной стороны было неприятно, а с другой это позволяло скорректировать свои действия и поведение.

«И все-таки, зачем они устроили наблюдение? Причем наблюдают и БНД и, как выразился Кляйн, «друзья из-за океана». Ну, БНД для того, чтобы обеспечить мою безопасность, а «друзья»? Вряд ли только для обеспечения моей безопасности… Они изучают меня, одновременно проверяя меня… Но откуда они могут наблюдать за мной? И в каждом ли помещении квартиры? – Петр не спеша прошелся по квартире, особо ни на чем, не задерживая взгляд. – Трудно сразу определить… Ну, что ж, будем считать, что в каждом… Однако, если Мюллер пришел ко мне из соседней квартиры, то в ней его люди… А как же тогда ведут прослушку и наблюдение «друзья»? Из этой же квартиры? Если да, то или они в ней вместе с людьми Мюллера, или через нее протянуты провода в другую, где американцы одни. Но в таком случае, они не смогут видеть то, что происходит в квартире, где нахожусь я! Но может быть и так, что в соседней квартире только американцы, а Мюллер вхож к ним… В этом случае, люди Мюллера наблюдают из квартиры дома напротив…Интересно, знают ли люди Мюллера об американцах, а американцы о них? Если знают, то действуют сообща, если нет, то не доверяют друг другу. Хотя, даже действуя сообща, можно не доверять друг другу… «Дружба дружбой, а табачок врозь»… Да не может быть никакой дружбы! Скорее вынужденное сотрудничество… А сотрудничество не предполагает раскрытие всего, что отличает деятельность каждой разведки и ее агентуры – это аксиома! Мюллер же сказал: «у каждой разведки остаются свои тайны…» Сказал, зная, что разговор прослушивают… Значит, такова договоренность между БНД и ЦРУ. Вот уж действительно: «с волками жить – по волчьи выть».

Петр вошел в спальню, достал из шкафа свой дорожный чемодан, раскрыл его и некоторое время раскладывал его содержимое.

«Теперь надо подготовить сообщение в Центр и решить как его отправить… Все-таки двойное наблюдение… Ни те, ни другие не должны ничего не заметить… И вызвать сюда Александру… Кстати, вариант ее возможного приезда сюда мы не обговаривали… Ну, ничего, она поймет и сориентируется… А дальше… – Петр, положил блокнот на письменный стол и задумался. – Дальше я ей помогу здесь адаптироваться…А дальше? Дальше надо что-то придумать… Что-то такое…»

Петр подошел к столику с телефонным аппаратом, посмотрел на лежащую на поверхности столика записку, поднес телефонную трубку к уху и набрал номер.

– Вас слушают, – раздался незнакомый мужской голос в трубке.

– Мне необходимо позвонить в Бельгию…

– Сейчас организуем. Пожалуйста, сообщите номер.

Петр продиктовал номер.

– Кто должен ответить? – поинтересовался незнакомец.

– Софи.

– Вам перезвонят, – в трубке раздались гудки.

«Номер наверняка поверят на принадлежность, – Петр положил трубку и направился готовить себе ужин, – а он принадлежит как раз Софи. Она работает на американцев, вот пусть и работает… Заодно это станет еще одним подтверждением того, что я принял предложение».

Телефон зазвонил, только тогда, когда Петр закончил ужинать. Петр снял трубку.

– Алло! – в голосе Софи были слышны нотки удивления. – Почему вы молчите? Кто это?

– Добрый вечер, Софи, – сказал Петр.

– Ой, это вы, господин Петерс? – голос Софи дрогнул. – Что-то случилось?

– Я. Ничего.

– Извините, я не поздоровалась, – спохватилась Софи. – Добрый вечер. Извините, а почему вы звоните мне? Вам что-то нужно?

– Нужно. Нужно, чтобы приехала…

– Я? – обрадовалась она. – Когда?

«Вот оно как, – подумал Петр, – неужто она ждет, что я ее вызову? Проверим…».

– Через два дня…

– Но почему так долго, Тео? – удивилась Софи. – Я готова сегодня.

«Ого, вот я уже и не господин Петерс, а Тео, – отметил Петр. – Она называет меня по имени…»

– Речь не о вас, – пресек ее откровения Петр. – Речь о моей жене.

– О… о… вашей жене, – Софи стала заикаться. – Как … о вашей… жене?

– Вы плохо меня слышите? – поинтересовался Петр. – Именно, о моей жене.

– Извините, извините, господин Петерс, – Петр понял, что Софи плачет, – я неправильно поняла… Прошу вас забудьте то, что я вам сказала… Пожалуйста… Забудьте, пожалуйста…

– А разве вы мне что-то сказали? Я не слышал… Наверное, что-то со связью.

– Да, да, наверное, что-то со связью, – сквозь слезы произнесла Софи. – Я слушаю вас господин Петерс.

– Записывайте, – Петр сделал паузу, – готовы?

– Да.

– Позвоните от моего имени моей жене и сообщите ей, что через два дня я буду ее встречать в Мюнхене. Билет для моей жены вы получите заранее, вам его доставят в мою фирму, и вы передадите его моей жене. Записали?

– Да, все записала.

– Повторите.

Софи повторила.

– Хорошо. Какие-то новости относительно дел фирмы есть?

– Нет. Обычная почта, ничего срочного.

– Хорошо. До свидания, – Петр положил телефонную трубку.

«Вот так дела… Софи хочет стать для меня больше чем секретарем, стать по собственному желанию или по заданию, – он сел за письменный стол, достал авторучку и придвинул к себе блокнот. – Не получится это! Нет, не получится!»

Текст шифрованного сообщения в Центр на листе своего дорожного блокнота Петр написал быстро.

«Теперь надо решить, как его отправить, – Петр задумался. – Но я под наблюдением, надо быть особенно осторожным… Вот приедет Александра, тогда… Но это два дня… И еще неизвестно, будет ли у нее или у меня, а может быть у нас, время для того, чтобы оправить сообщение… Нет, ждать не следует. Сообщение надо отправлять, и отправлять сразу после завтрашней встречи с американцами… Встреча должна многое прояснить: в первую очередь сроки… Но и без сроков узнанное от Кляйна и Мюллера очень важно. Вопрос в том, как сообщить Центру…»

Он, перевернул несколько листов и набросал несколько строк. Перечитал и вырвал сразу несколько листов из блокнота, первым из которых был лист с сообщением, а последним – с только что сделанной записью и аккуратно пополам сложил последним листом сверху.

«Если за мной наблюдают и поинтересуются тем, что написано… А это они могут сделать только спросив у меня, обыскивать меня они не будут… Вот я, если это произойдет и покажу… покажу листок… листок с записью того, что надо купить к приезду Александры! – Петр понимал, что до этого дело вряд ли дойдет, но привычка страховаться сработала и сейчас. – Сколько листов я вырвал, они заметить не могли… Если только то, что писал дважды… Это ничего, завтра улучу момент, возможно в машине с Кляйном по дороге к американцам, и напишу на втором… Вот и получится два».

Он знал, что его почерк остается неизменным практически в любой ситуации, а уж на ровных немецких дорогах да в комфортном автомобиле тем более.