Сергей Зверев - Гастроли Жигана

«И тут сплошное блядство!» – вздохнул Тузов, и нехорошее предчувствие осело у него на душе в виде тяжести, которая принимала все более ощутимые очертания и опускалась куда-то в низ живота.

«А, пошли бы вы все!» – отчаянно подумал он, и сразу стало как-то легче.

– Точно никого нет? – спросил он вдруг стюардессу совершенно спокойно.

– Абсолютно! – уверенно ответила она и даже улыбнулась Тузову, так как поняла, что он уже отказался от намерения обследовать самолет. – Я выходила последней.

– Закрывай! – вздохнул Тузов и пошел вниз по трапу.

– Хотите, мы вас подвезем? – крикнула ему девушка, но Тузов только махнул неопределенно рукой и пошел мимо стоящей у трапа машины, направляясь в сторону здания аэровокзала и не замечая, что промахивается и идет по направлению к глухой бетонной стене, которой летное поле отгорожено от ремонтных мастерских и склада ГСМ.

В это же время из вместительного грузовичка, в который до выхода пассажиров был выгружен багаж с прибывшего из Калуги самолета, один за другим на ходу выпрыгнули два человека.

Они не стали дожидаться, пока их выпустят из салона вместе с остальными пассажирами, а решили воспользоваться грузовым транспортом и покинуть самолет несколько раньше, вместе с содержимым грузового отсека. У них были самые веские основания предполагать, что их могут встречать в Москве те, с кем им встречаться вовсе не хотелось бы.

– Не верится, Сашка, но мы с тобой опять в Москве! – сказал один из них.

– И дураки были, что из нее уезжали! – ответил другой.

Панфилов вышел из универсама с тремя бутылками пива, которые прижимал локтем, поскольку обе руки у него были заняты пакетом, набитым продуктами. Пакет оказался слишком тонким, и одна его ручка оторвалась, едва Константин вышел на улицу.

О чем может думать человек, у которого вот-вот из пакета под ноги вывалится полкило сыра, колбаса и соленая рыба, а еще бутылки из-под локтя того и гляди посыплются на асфальт? Понятно о чем – где найти новый пакет покрепче и вообще как все это донести до квартиры, где все еще спит его напарник и единомышленник Сашка Макеев, который едва продерет глаза, как тут же заявит, что умирает с голода.

Визг тормозов вернул Константина к окружающей его действительности. Скорость реакции у Панфилова всегда была великолепной.

Он не успел еще до конца повернуть голову вправо, как тут же сгруппировался и ринулся боком прямо в огромное стекло витрины универсама.

Прямо напротив Константина резко затормозил джип, из окна которого торчал ствол автомата.

Тело Панфилова ударило в стекло одновременно с автоматной очередью, но чуть выше.

Основной обвал осколков стекла обрушился вниз, когда он уже перелетел внутрь магазина. Константин покатился по полу, сбивая ногами легкие каркасные стойки с пачками многочисленных сортов чая и кофе. Куда из его рук делся пакет с продуктами и что стало с пивом, которое он прижимал локтем, Константин не смог бы вспомнить, даже если бы очень захотел. Ему было совершенно не до того.

Панфилов знал, что сейчас раздастся вторая очередь, и ее следует опасаться больше, чем первой, на которую он успел среагировать. Сейчас он лежит на полу универсама и представляет собой идеальную мишень для нападающих, особенно если автоматчик догадается выскочить из машины и в два прыжка занять позицию около разбитой витрины.

Уши Панфилова резанул истошный визг, который поднялся в заполненном покупателями торговом зале после столь неожиданного появления Константина прямо из витрины. Неизвестно, за кого его приняли находящиеся в зале, но автоматная очередь, сопровождавшая его вторжение в магазин, не оставляла сомнений в намерениях тех, кто остался по ту сторону витрины.

На полу рядом с Константином неожиданно оказался охранник в пятнистой форме, в руке которого Константин увидел пистолет.

– Живой? – удивленно и обрадованно спросил охранник у Константина, распластавшегося на полу среди осколков стекла. – Ну вы, суки, даете! Опять витрину вдребезги! Кто за нее платить-то будет?

Константин уже нашел правой ногой точку опоры. Он уперся в жестко укрепленную в полу стойку большой витрины и, резко оттолкнувшись, скользнул по мраморному полу под прикрытие выступающей вперед ее горизонтальной части, через мгновение полностью закрывшей его от возможных выстрелов со стороны разбитого окна.

В этот момент раздалась вторая очередь.

Охранника наверняка продырявили бы насквозь, если бы он хоть сколько-нибудь интересовал нападавших. Но они хотели добраться именно до Константина и стреляли именно по той витрине, под которой лежал Панфилов.

Одновременно с выстрелами на Константина обрушился дождь пахнущей алкоголем жидкости.

«Вино-водочный отдел, – подумал он. – Макеев наверняка скажет, что я надрался в одиночку и вся эта история пригрезилась мне спьяну…»

Охранник между тем опомнился и начал выполнять должностную инструкцию. Он метнулся за ближайший выступ витрины и произвел оттуда три выстрела в сторону разбитого окна.

В ответ прозвучала третья очередь, на этот раз уже по охраннику, но сразу вслед за ней Панфилов услышал звук отъезжающей от магазина машины.

Он сообразил, что ему пора уносить ноги. Едва в универсаме появится милиция, как начнутся допросы, выяснение личности и причин, по которым на него совершено нападение.

А что он им скажет? Что он один из тех людей, которые на протяжении последнего месяца держали в страхе всю криминальную Москву, уничтожая преступников их же методами, истребляя их любыми способами, которые им были доступны?

Что это именно он выступал в черной маске по московскому телеканалу и предупреждал убийц, насильников и грабителей, что не оставит их в покое до тех пор, пока они не исчезнут из Москвы навсегда?

Ничего более идиотского придумать в его положении было невозможно.

Если смотреть по сути того, что они делали с Сашкой Макеевым, их действия можно было только одобрить – они боролись с преступностью. Но методы…

За эти самые методы им светила, если не вышка, то уж, по крайней мере, максимальный срок отсидки, что и для Панфилова, и для Макеева, давно переставших считать себя молодыми, было равносильно пожизненному заключению. Упекли бы их на всю катушку.

Нет, такой вариант Константина Панфилова абсолютно не устраивал.

Панфилов немедленно вскочил на ноги и бросился к выходу.

Он знал, что провоцирует этим панику, но именно этого и добивался. Ему надо было, чтобы магазин заполнился толпой мечущихся людей и началась полная неразбериха. Иначе охранник вцепится в него и не выпустит из своих лап до приезда милиции. Устраивать потасовку еще и с охранником Панфилов не хотел.