Сергей Зверев - Стальные зубы субмарины

Острый шпиль перископа показался на поверхности воды, рассекая ее, словно лезвие.

Смеркалось.

Командир подлодки с азартом огляделся. Проклятия слетели с его губ, когда впереди он узрел то, что искал. В миле от него малым ходом двигалось ярко освещенное судно. Наги сразу узнал ту самую «Красотку», которая беззастенчивым и наглым образом обокрала его, из-под самого носа утащив ядерную ракету, и так усложнила всем жизнь. Характерный силуэт на фоне закатного неба он запомнил надолго, и у него не было ни капли сомнений в правильности выбора цели, даже несмотря на то, что над судном уже развевался израильский флаг, а называлось оно уже совсем по-другому. Это лишь добавило уверенности в отсутствии ошибки. Мощная оптика позволяла довольно тщательно осмотреть неприятельский корабль. И то, что увидел командир подводной лодки, ему понравилось.

Богатая иллюминация превосходно освещала палубу, на которой беспечно шаталась пара матросов, явно не занятых делом. Судя по всему, команда находилась в полурасслабленном состоянии после удачно выполненной миссии и попросту била баклуши в ожидании возвращения домой. Нападения они не ждут, к такому выводу пришел Наги, заметив в руках одного из матросов предмет, очень смахивающий на бутылку. Да и кто станет нападать на израильское судно в двух шагах от его родной границы? Такое не могло прийти даже в самую отчаянную голову. А вот Камаль Наги совершенно определенно к этому был готов. За этим он и гнал сюда свой подводный корабль. Его мозг требовал возврата затерянной бомбы, а сердце как никогда жаждало мести.

Тяжелого вооружения на борту у израильтян по-прежнему не наблюдалось, а у бывшей советской подлодки, кроме торпед, которые арабский капитан приберегал на крайний случай, имелась вполне работоспособная семидесятишестимиллиметровая пушка. Двое иорданцев, служивших у Наги матросами, обращаться с ней умели виртуозно, это уже было однажды проверено.

Больше всего командира радовала сгущающаяся темнота. Ведь она создавала идеальные условия для его излюбленной тактики: внезапно подкрасться, нанести смертельный удар и бесследно скрыться. Даже не советуясь с Ассади, который молча стоял рядом с рулевым и про себя удивлялся почти военной слаженности и дисциплине террористов-подводников, он принял решение на бой. И план его был так же предельно прост, как и эффективен.

Жутким призраком субмарина поднялась из дремучих морских глубин на поверхность. Бесшумно скользя по маслянисто-черной в свете тлеющих отблесков уходящего дня воде, она неумолимо сокращала расстояние с ничего не подозревающим спасательным судном, которое и не думало прибавлять ход или уклоняться.

Отдраились люки, и на мокрой площадке в передней части подлодки зашевелились неясные тени. Пушка была готова. Бронебойный снаряд бесшумно занял свое место в казеннике орудия. На самой макушке рубки, едва слышно грякнув по металлу обшивки, появился пулемет, за которым поудобнее пристраивался стрелок с ваххабитской бородкой. Подводная боевая машина оскалила свои зубы.

До цели оставалось не более двух кабельтовых, но Наги, появившийся за спиной пулеметчика, не спешил отдавать приказ. Лодка шла почти строго в кильватере израильского корабля. Уже стала слышна веселая еврейская музыка, доносившаяся из вражеской для арабов кают-компании.

Командир приложил бинокль к глазам. Приближенный мощной оптикой силуэт человека в белом одеянии отделился от тени надстройки и вышел на ярко освещенную палубу, направляясь в сторону юта. В руках у него был такой же морской бинокль. Медлить дальше было неразумно.

Скупой жест командира означал одно – атака. Уже несколько минут прицеливающийся наводчик чуть довернул ствол орудия и потянул за «колбаску». Раскатистый сухой грохот пушечного выстрела разнес вдребезги безмятежное спокойствие наступающей ночи. С такого расстояния промахнуться было невероятно сложно, и мощный снаряд уверенно вонзился именно туда, куда ждал Камаль Наги и его люди. Словно пуля тонкую жесть, он прошил борт прямо напротив машинного отделения. Судно содрогнулось от страшного взрыва. А миг спустя на него обрушилась лавина пулеметного огня.

Раздались крики. Застигнутые врасплох моряки очумело носились по кораблю. Опрометчиво выскочившие наверх матросы тут же мешками повалились на палубу, прошитые безжалостным огнем с рубки.

Пушка бабахнула еще раз. Над кормой взвился огненный столб, разрывая и корежа стальные балки спасательных подъемных установок. Какого-то несчастного вышвырнуло взрывной волной за борт. Вслед за ним в воду с шипением повалилась одна из балок. Ют представлял собой жалкое зрелище. Несмелые языки пламени трепетали сразу в нескольких местах, сизо-черные клубы дыма, показавшиеся из развороченного первым выстрелом машинного отделения, смешивались с дымом с палубы и, кружась, поднимались к звездному небу. Зазвенели частые удары в набат – обезумевшая от неожиданного нападения команда пыталась как-то бороться с пожаром.

Наги жестом остановил артиллеристов. Еще пара выстрелов практически в упор, и судно может пойти на дно или выгореть дотла, а это пока не входило в его замысел. Сначала надо было забрать у евреев боеголовку.

Поморщившись от закладывающего уши гулкого треска пулемета «MAG» бельгийского производства, который продолжал стегать израненное судно очередями, командир экстремистской подлодки снова поднес к глазам бинокль, хотя и так было видно неплохо – двигатели неприятельского судна встали, и субмарина была уже совсем рядом.

Он порыскал глазами по терзаемой обстрелом палубе. Сопротивления сломленные чудовищным налетом матросы пока не оказывали никакого. То тут, то там валялись окровавленные тела, а ближе к юту, привалившись к раскуроченной шлюпке, лежало тело того самого моряка в белом. Багрово-алая лужа крови и поврежденных мозгов растекалась вокруг раскроенной взрывом головы, зловеще поблескивая в свете уцелевшего прожектора.

Камаль Наги с садистским удовлетворением оскалил желтые зубы.

Израиль. Ашкелон. Морг

Одноэтажное здание морга – едва ли не самое старое из всего комплекса построек муниципального госпиталя. Толстые кирпичные стены, узенькие окна, закрытые изнутри решетками жалюзи, невзрачный подъезд не выделялись ничем особенным. Сначала и не догадаешься, что это за здание. И только прочитав скромную табличку у входа, гласившую, что именно здесь находится отдел судебно-медицинской экспертизы, можно было понять его предназначение.

Несмотря на кажущуюся ветхость, которая бросалась в глаза снаружи, внутренняя отделка была самой современной. Чисто, светло. Кабинет, куда только что вошли русская девушка с сопровождающим ее офицером-переводчиком, вообще можно было назвать уютным. Ковровое покрытие, неброские обои, обязательный кондиционер и офисная мебель никак не вязались с тем жутковатым образом, который возникает в голове среднестатистического человека при слове «морг». Справедливости ради, это и в самом деле был лишь рабочий кабинет главы данного заведения, невысокого склонного к полноте носатого человека с грустными глазами и глубокими залысинами.