Фридрих Незнанский - Опоздать на казнь

— Ирочка?

Женщина чуть не выронила трубку. Это был голос Сергея…

…Когда Джабраил поставил машину на место, часы показывали около девяти. Двор был пуст, кажется, никто не заметил того, что машина отсутствовала некоторое время. Джабраил, выйдя из «тойоты», удовлетворенно оглядел колеса — они были покрыты слоем грязи явно загородного происхождения.

Если бы не Ахмет, которого Джабраил боялся как огня, он бы удалился с сознанием выполненного долга. Но Ахмет строго-настрого приказал сделать так, чтобы именно жену Дублинского обвинили в убийстве. На этот случай у него было припасено кое-что еще.

Джабраил многим был обязан своему командиру. Их связывали не только общее дело, но и нечто большее…

Четыре часа тряской дороги по целине, еще три — по каменистым горным дорогам, потом восемь километров лесом, где не пройдет ни одна машина — только так можно было добраться до горного аула Ени-чу. Сработанные смекалистыми японцами «мицубиси-паджеро» не выдерживали такой нагрузки и часто ломались. Если бы не Джабраил — механик с бывшего военного завода в Гудермесе, наверняка отряд застрял бы где-нибудь на полдороге. Но все равно частые поломки отняли очень много времени. Поэтому, несмотря на то что они выехали около полуночи, в половине двенадцатого дня караван был еще на Ергебильском перевале. И тут, как назло, снова забарахлил один из джипов.

Ахмет Гучериев неторопливо выбрался из первой машины и подошел к группе спорящих и отчаянно жестикулирующих солдат. Впрочем, солдатами их можно было назвать лишь с большой натяжкой — одеты они были кто во что горазд, в основном в изрядно потрепанные полевые хебэ, поверх которых натянули джинсовые куртки, ветровки, а кто и до дыр потертый шерстяной свитер.

— В чем дело, Рамзан? — спросил Ахмет у ближайшего к нему солдата.

— Да вот, билят, трансмиссия полетела! — ответил тот через плечо.

Ахмет, ни слова не говоря, взял Рамзана за плечи и повернул лицом к себе. Потом точным и резким ударом в скулу сбил его с ног, да так, что тот, пролетев два метра, ударился о бампер стоящей рядом машины и медленно сполз на землю. Разговоры сразу стихли. Все повернулись и вопросительно посмотрели на Ахмета. Только Джабраил продолжал копаться под джипом.

— Я одно и то же два раза не повторяю, — негромко сказал Ахмет, — если еще раз услышу от кого-нибудь поганые гяурские ругательства, церемониться не буду. Мы не какая-нибудь шайка бандитов. Некоторые забывают, что мы ведем джихад — священную войну за родину и веру. Приходится напоминать.

На шум из машины вышел Вахит, который был правой рукой Ахмета.

— Не нервничай, Ахмет, — он дружески положил ладонь ему на плечо, — ребята устали, выдохлись, с кем не бывает?

Ахмет стряхнул с себя его руку.

— Вот из-за таких, как он, — он указал пальцем на безуспешно пытающегося остановить льющуюся из носа кровь Рамзана, — мы и терпим такие потери. Нельзя расслабляться ни в чем!

— Рамзан в Свердловске учился. Вот и нахватался.

— Ну и что? — возразил Ахмет. — я тоже в свое время МГУ кончал. Разве я когда-нибудь себе позволяю русские ругательства?

— Ну ладно, Ахмет. Погорячился и хватит, — примирительно сказал Вахит, — эй, Али, скоро ты там? На дороге находиться очень опасно. С утра я вроде шум вертолетов слышал. А здесь мы как на ладони.

— Билят, никак не получается… — донесся из-под джипа сдавленный голос Джабраила.

Вахит, да и все остальные не могли скрыть улыбки. Ахмет рассерженно зашагал к своей машине, наподдав по дороге большой булыжник, который стукнулся о полированную дверцу машины, оставив на ней изрядную вмятину.

Вахит бесшумно расхохотался, но быстро спрятал улыбку.

— Вы, ребята, хотя бы при Ахмете не ругайтесь. Знаете же — он человек серьезный. В следующий раз и пули не пожалеет.

Все закивали головами. Из-под джипа вылез расстроенный Джабраил:

— Все, подшипник полетел. А заменить нечем. Абана мат.

Ахмет вздохнул:

— Так, дело к двенадцати… Скоро намаз нужно совершать. Здесь оставаться больше нельзя. Придется машину просто убрать с дороги.

Солдаты вынули из джипа все ценные вещи — несколько «калашниковых», ручной пулемет М-59 и даже шмайссер времен Великой Отечественной войны, пару рюкзаков с провизией и канистру с бензином. Потом поднатужились, приподняли машину и сбросили ее с обрыва. Джип грузно ударился несколько раз о склон горы, потом покатился быстрее, и наконец, уперевшись в выступ скалы, остановился. Несколько секунд спустя раздался сильный взрыв.

— Бензин из бака вылить забыли, — сказал один из боевиков.

— Так, — скомандовал Ахмет, — быстро по машинам и вперед.

Через пятнадцать минут караван миновал горный перевал и остановился около узенькой тропинки, ведущей в густой лес.

Выйдя из машины, Ахмет достал компас и определил кибла — направление на Мекку, в сторону которой должны молиться все правоверные мусульмане. Все разулись, ополоснули водой из фляжек ступни и ладони и, достав небольшие коврики, преклонили колена.

— Бисмиллах, аль-Рахмат аль-Рахим, — нараспев произнес Ахмет. И остальные повторяли за ним слова первой суры Корана:

— Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Хвала Аллаху — Господу миров, милостивому, милосердному, царю в день суда! Тебе мы поклоняемся и просим помочь! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших…

Намаз продолжался недолго — всего минут пятнадцать. Закончив чтение молитв, Ахмет поднялся со своего коврика и повернулся к своим спутникам:

— Сыны Ичкерии! Ныне, когда на нашу землю вновь обрушились орды завоевателей, останемся верными заветам наших предков и великого имама Шамиля! Не дадим родину в обиду, будем сражаться, пока последний враг не покинет нашу страну. Видит Бог, правда на нашей стороне. И поэтому мы обязательно победим! Аллах Акбар!

Боевики повторили за ним воинственный призыв.

— А теперь нужно хорошенько замаскировать машины, Иса, Джабраил и Салех остаются здесь, все остальные — за нами, в Ени-чу.

За Ахметом, который возглавлял процессию, шли полтора десятка боевиков. Здесь было достаточно безопасно — федералы так далеко в горы еще не добрались. Конечно, время от времени и здесь можно было услышать стрекот вертолетных винтов, но за густой листвой деревьев, пока еще не начавшей осыпаться, отряд сверху был неразличим. Было тихо. Мирно щебетали птицы, где-то неподалеку журчал быстрый горный ручей. И не верилось, что в каких-нибудь семидесяти километрах к северу идут ожесточенные бои. В сущности, Чечня — это маленький клочок земли, который, если бы не горы, можно было бы за сутки объехать вдоль и поперек. И именно здесь, на этой земле, разгорелся, самый, пожалуй, кровопролитный конфликт за последние годы.