Фридрих Незнанский - Последняя роль неудачника

— Память у вас что надо. Даты, имена… Завидую. Вы приняты с испытательным сроком, — сказал Варенцов, открывая дверцу бара. — Будете фильтровать информацию. Я рад, что у нас появился такой профессионал. Я считаю, каждый должен заниматься своим делом. А иначе…

— Если за ошибку в расчете отвечает больше одного человека, виноватых не найти.

— Это мне нравится, — улыбнулся Варенцов. — Слушайте, — сказал он после паузы, — не могу отделаться от мысли, что мне тоже знакомо ваше лицо. Мы могли раньше где-то встречаться? Но даю голову на отсечение, вы на меня прежде не работали.

— Нет, не работал.

— Вы пьете? — Варенцов вынул из бара бутылку и два стакана. — Ну, за компанию? В смысле — за фирму? За сотрудничество?

Валентин посмотрел на бутылку и на Варенцова.

— Рановато для меня, — произнес он нерешительно.

— Да? — сказал Варенцов. — А я выпью. По такому-то случаю! Вы второй человек, который меня здесь расшифровал.

— Впрочем… — сказал Валентин. — Благодарю вас. Только немного.

Варенцов налил в оба стакана, Валентин осторожно принял свой, поднял и выпил.

— Предвосхищая следующий вопрос, я скажу вам, чтобы расставить точки над «и», почему я здесь — Полторак. Это, между прочим, девичья фамилия моей матери, так что все законно. Хотя сами-то мы не местные… Просто в провинции традиционно скептически относятся к человеку из шоу-бизнеса. Им бы не понравилось, что недвижимостью и фабрикой тут владеет какой-то столичный хлыщ, который таскается по ночным клубам и водит дружбу с голубыми и всякими прочими извращенцами, понимаете меня? — Варенцов хохотнул. — Это был продуманный ход, ну а теперь, когда фамилия стала чуть ли не логотипом всего моего бизнеса здесь, менять что-то мне уже и в голову не приходит. И потом, это очень увлекательно, вы только представьте: приезжаю я в Москву — и вот я уже Варенцов. Возвращаюсь сюда — Полторак. Еще виски?

Проглотив виски, Валентин понял, что это было ошибкой. Не успело еще разлиться по телу тепло, как мозг у него накренился, круто спикировал; стоя в полушаге от Варенцова, со стаканом в руке и расплывшимся в бессмысленной улыбке лицом, он одновременно летел вверх ногами по каким-то немыслимо закрученным спиралям, и там, внизу, — он видел их все время, — вспыхивали желтые и красные огни. «Сейчас же уходи, — сказал он себе. — Сейчас же».

Варенцов стоял, наблюдая за ним, он все еще не притронулся к своему стакану.

— Вам, кажется, не по себе, — сказал он с удивлением. — Напрасно я так настаивал. Я вижу, вы не привычны к спиртному.

— Да, — сказал Валентин. — Я мало пью.

— Вот что… Вы можете прийти во вторник?

— А? — сказал Валентин.

— Во вторник, — повторил Варенцов. — Приходите во вторник, в два часа. Для начала я думаю дать вам ночную музыкальную передачу — она идет в три часа. Вам надо записать ее во вторник вечером. С известиями, конечно.

— Хорошо, — сказал Валентин, — во вторник, в три.

— Зарплата ваша, о которой вы из вежливости не спросили, будет тысяча долларов в месяц. Вначале я много не плачу, Валентин, я не считаю это правильным. Однако я считаю, что за качество надо платить в любом деле, а потому обещаю вам сразу: вы будете получать гораздо больше, если мы поладим.

— Прекрасно, — сказал Валентин, снова повернувшись к двери.

— Подождите-ка. Как вы отнесетесь к авансу?

— О, — сказал Валентин, — хорошо. Никаких проблем. — «Господи, что я несу», — подумал он.

— Мои кассиры уже, конечно, ушли. Не сочтете за обиду, если я вам заплачу из своего кармана? — Из кармана джинсов он вынул пять стодолларовых бумажек и вложил их в руку Валентина. — Черт побери, ведь все равно им больше неоткуда взяться! Я рассматриваю это символически: каждый, кто у меня работает, так или иначе должен поддерживать со мной личные отношения. Я не верю в безличную организацию дела. Особенно такого, как у нас.

Валентин положил деньги в бумажник и еще раз пожал Варенцову руку.

— Мне было очень приятно познакомиться с вами, — сказал он.

— А мне было очень приятно познакомиться с вами, — ответил Варенцов без малейшей иронии.

Валентин прошел мимо женщин, сидевших над письмами, и стал спускаться по длинному маршу черной лестницы. Один раз ему пришлось остановиться, чтобы приноровить шаг к расположению и числу ступенек — их что-то слишком много оказалось в узком лестничном пролете. Очутившись на улице, он обнаружил, что плохо переносит солнце. В животе была буря.

Поесть бы нужно, подумал Валентин, степенно шагая по улице. Если удастся поесть и удержать пищу в желудке, то несколько стаканов пива выведут его из пике. Он вспомнил, что в бумажнике у него деньги, много денег. Их бы надо разменять. Он повертел головой. С обменниками в провинции всегда туго, да к тому же еще и воскресенье… Валентин шел по улице, проваливаясь в свое прошлое и плохо понимая, где сейчас находится, наконец он свернул в парк, видимо, где-то упал и отключился, потому что, когда пришел в себя, уже стемнело.

Вскоре он снова выбрался к огням цивилизации.

Первый же попавшийся кабачок был заполнен посетителями. Валентин непринужденно вошел и заказал у стойки тарелку жареного миндаля и бутылку пива — на это у него рублей хватило. Он пошептался с барменом и обменял у него по сносному курсу стодолларовую купюру.

Он мысленно оценил новую ситуацию, себя со стороны — в новом качестве, свою отработанную дикцию, спокойные, хорошие манеры, вычищенные в кои-то веки туфли и костюм. А почему бы и нет? Почему бы не сделать тут карьеру? Правда, у него другие дела, другая цель, и он не должен сбиваться с этого курса, он должен копить свой гнев, чтобы в решающий момент хватило энергии…

Голосом радиодиджея Валентин обратился к бармену:

— Будьте так любезны, сто граммов водки!

Бармен грустно улыбнулся.

— На улице, — сказал он, — такая духота. А вы еще беленькой хотите выпить — это после пива-то. Мне подумать об этом и то было бы тошно.

— А вы знаете, — ответил Валентин, — что последний год я провел в Зихуантанехо?

Бармен поглядел на Валентина внимательней и пробормотал:

— Откуда ж мне знать…

Еще несколько человек повернулись на его голос.

— А в Зихуантанехо вдвое жарче, чем в самый жаркий день в вашем чертовом городишке.

— Да? — сказал бармен.

— Точно, — сказал Валентин. — Это просто парализует. Задницу не отклеишь от стула — такая там жара.

— Чуть-чуть потише, — нервно сказал бармен, подавая водку, — рассказывайте.

— Так вот, — продолжал Валентин, величественно принимая стакан. — Зихуантанехо — это недалеко от Мехико. Это маленькое местечко, оно находится в сотне километров к северо-востоку от Акапулько в Тихом океане. Вы знаете, что говорят мексиканцы о Тихом океане?