Фридрих Незнанский - Клуб смертельных развлечений

Кирилл подхватил сумку и, так же неожиданно, как появился, ушел. Через час вернулся Цыганков.

— Поселил я твоего брата в гостинице. А теперь рассказывай.

И Катя рассказала все, что знала. Она уже начинала привыкать к этим рассказам — Цыганков сидел в любимом кресле с рюмкой коньяка в руке, а Катя говорила, говорила, говорила. Говорила о Владике или Кирилле, говорила о театральном вузе или Чечне, говорила о Ленинградке или контузии — подчас было неважно. Главное было, что Цыганков ее слушал.

— Ну что ж, будем надеяться, что я ему все популярно объяснил. — Цыганков встал и потянулся.

Несколько дней прошли спокойно. Столбов больше не появлялся, и Катя было решила, что он уехал обратно. Но в пятницу вечером, поджидая у выхода из клуба Алексея, Катя заметила в глубине двора знакомую фигуру. Столбов стоял, покачиваясь, у дерева и негромко что-то бормотал.

Катя отвернулась. Пьяный, контуженный, страстно влюбленный — он пугал ее гораздо больше любого хулигана. Через несколько минут появился Цыганков, и Катя, подходя с ним под руку к машине, обернулась — Столбова не было.

— Ты чего? Все нормально? — Алексей приободряюще похлопал Катю по руке и открыл дверцу.

Столбов вырос как из-под земли.

— Т-т-тыы… Ты бы шел отсюда, к-к-коозелл! — едва справляясь с языком, Столбов крепко держал в руках палку. — Ты бы шел, ннна фиг…

Цыганков медленно огляделся — на стоянке никого не было. Может, и к лучшему.

Столбов, покачиваясь, помахал палкой и схватил Цыганкова за грудки:

— Зззначит, такк, если ты от нее не отстанешь, я все, все-все напишу в Воронеж — и о том, как ты из Катьки проститутку сделал, и о том, — Столбов икнул и схватился рукой за машину, — и о том, как потом в этот притон отправил, и вообще!!!

Столбов покачнулся и повалился наземь. Через пару секунд с земли доносилось богатырское сопение.

Цыганков обреченно вздохнул и еще раз огляделся — на стоянке по-прежнему никого не было, и пьяного Столбова никто не видел. С трудом затащив его в салон, Цыганков открыл дверцу машины Кате и уселся сам.

Что делать с несостоявшимся героем-любовником, было непонятно. Во-первых, он и впрямь мог рассказать кому-то о том, что узнал. Сама по себе эта информация не имела смысла, но вот рабовладельцам, у которых умыкнули товар, могла бы стать интересной. Да и мало ли негодяев на свете!

— Слушай! — Цыганков обернулся к Кате. — А что, если мне его на работу взять? А? Охранником? Или сторожем?

Катя, тихонько уткнувшаяся в колени, вздрогнула:

— С ума сошел?

— Почему?

— Его? На работу?! Да он же всем подряд будет рассказывать, что он о тебе знает!

— Да нет. Я вот думаю, что наоборот — он будет обеспечен хорошей работой, будет целыми днями рядом с тобой и ни единого слова не просочится наружу, если он будет знать, что потеряет из-за этого работу!

Катя задумалась. В словах Алексея был здравый смысл, да и следить за Кириллом будет легче, если он все время под боком будет.

И через день, проспавшись и протрезвев окончательно от резкого поворота судьбы, Кирилл вышел на работу.

Из Генпрокуратуры Гордеев отправился в Бутырки. Вопросов у него по-прежнему к Кириллу было немного, поскольку позиция, занятая молодым человеком, «все отрицать» — не сильно способствовала прояснению ситуации.

— Как соседи в камере себя ведут? — спросил у него Гордеев.

— Нормально.

— Если что-то понадобится, не стесняйся, сразу сообщи мне. Скажи, Кирилл, как произошло, что Максакова ударили твоим ножом?

— Не знаю.

— Но это же твой нож? Следователь показывал тебе его?

— Да.

— И ты его узнал?

— Да, — снова сказал Кирилл, глядя куда-то в пространство.

А парень ведь в самом деле нездоров, подумал Гордеев.

— Как ты это объясняешь?

— Нож пропал у меня за два дня до того, как… до всего этого…

— При каких обстоятельствах?

— Ни при каких. Он лежал в тумбочке. Я им открывал консервы.

— Таким кинжалом — консервы? — удивился адвокат.

— Армейская привычка. Вы… вы видели Катю? — вдруг сказал Кирилл.

Вот что его волнует, понял Гордеев.

— Видел.

— Она спрашивает обо мне?

— Конечно.

— Почему же тогда она не приходит? Она не с американцем этим?!

— Каким американцем? — удивился Гордеев. А впрочем, чему удивляться, мало ли какая у молодой, красивой барышни личная жизнь?

— Ну тем, что в «Березке» тусовался.

— Ах с этим, как его звали-то?..

— Ричард.

— Да, конечно. Нет, она не с ним, — на всякий случай соврал Гордеев и добавил, даже не подозревая, насколько близок к истине: — Он улетел.

— Это хорошо. Это хорошо… Так почему она не приходит?

Хм… Надо еще что-то соврать.

— Видишь ли, ее пока что не могут пустить к тебе на свидание. Она же не родная сестра. Но мы что-нибудь придумаем.

— Правда? — В глазах парня зажглась какая-то безумная надежда.

— Правда… — А может, он и правда псих, подумал Гордеев. Может, он действительно зарезал Максакова?

Еще из Бутырок адвокат сперва позвонил Турецкому. Но Александр Борисович про американца по имени Ричард ничего не знал. Тогда Гордеев позвонил Цыганкову, тот уже был в «Березке», Гордеев сказал ему:

— Не смейте никуда уезжать! Сидите и ждите меня.

— Что за тон?! — возмутился Цыганков.

— Заткнитесь и делайте, что говорю.

Спустя полтора часа Гордеев, оттолкнув дюжего администратора Владимира, вошел в кабинет Цыганкова и, глядя ему в глаза, сказал:

— Почему я ничего не знаю про вашего иностранца?!

— Какого иностранца?

— Американца. Ричарда.

Тут у Гордеева первый раз появилась возможность увидеть, как невозмутимый и хладнокровный Цыганков бледнеет на глазах.

— Был такой человек, — через силу пробормотал он. — Ричард Коэн. Наш гость. Крупный бизнесмен. Но он, слава богу, уже улетел в Англию. И с Катей у них ничего не было, можете не сомневаться, Юрий Петрович.

— Черт возьми, Цыганков, кем вы себя возомнили?! Почему вы все скрываете и от следствия, и от меня? Почему вы считаете возможным решать, что нам можно знать, а что нет?! Давайте рассказывайте все про своего американца, живо. Откуда он взялся, кто его привел, с кем он общался. Все!

— Юрий Петрович, это Владимир, — загремел за дверью незнакомый бас, когда разбуженный Гордеев протопал к двери.

— Какой еще к черту Владимир?!

— Администратор из «Березки», помните?

— А… — Гордеев глянул в глазок. На лестничной клетке действительно топтался широколицый администратор. Адвокат открыл дверь и впустил его в квартиру. — Что случилось-то? Кто-то умер? В смысле, я не то хотел сказать, — поправился он, — конечно, кое-кто уже умер. Проходите на кухню, я скоро.

Через несколько минут Гордеев вернулся к незваному гостю и подумал, что они вдвоем колоритно смотрятся: заспанный хозяин и здоровенный неловкий детина. Кто, интересно, догадался сделать его администратором? То есть известно кто — Цыганков. Но какого рожна?