Фридрих Незнанский - Факир против мафии

— Красивая, — пробубнил Филя.

— Что?

— Я сказал — красивая, а не сильная.

— Пусть так, — кивнула Регина. — Скажите хотя бы, как вас зовут?

— Филипп. Филипп Агеев.

— «Бонд. Джеймс Бонд»! — Регина рассмеялась. — Что ж, прощайте, Филипп Агеев. Возможно, мы когда-нибудь увидимся. Вы хороший человек, и я не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности. Ну идите! Садитесь в свою черную, как ночь, «мазду» и езжайте в аэропорт!

— Я…

— Идите!

Она отщелкнула замок и открыла дверь. Филя вздохнул, повернулся и вышел из квартиры. Дверь тяжело захлопнулась у него за спиной.

Филя сидел в машине уже час. После разговора с Региной он не поехал ни в гостиницу, ни тем более в аэропорт. Допив бутылку виски до конца, он решил ждать здесь. Если придется ждать целую жизнь, он согласен ждать целую жизнь. Филя верил, что у Регины хватит ума поверить ему и понять, что с прошлым должно быть покончено — раз и навсегда. А когда она поймет, она сама спустится к нему.

Филя чувствовал, что очень пьян, но его это не пугало. Главное, чтобы она спустилась, а там он найдет в себе силы протрезветь. Так уже не раз бывало. Стоит только скомандовать себе — и хмель улетучится из головы. Но пока Филя не хотел трезветь. Так было легче ждать, пьяным. Более того, если бы Филя не боялся, что Регина ускользнет куда-нибудь в его отсутствие, он бы съездил еще за одной бутылкой.

Прошел еще час. Регина по-прежнему не выходила. Хмель улетучился сам собой, и теперь уже Филя вполне понимал, каким идиотом он должен казаться Регине. Понимал он и то, что это бессмысленное стояние на одном месте ни к чему не приведет. Но он ничего не мог с собой поделать. Стоило ему хоть на секунду представить себе лицо Регины, как к горлу тут же подкатывал ком, а на душе становилось так тяжело, словно он снова оказался на поле боя, после того страшного сражения, единственный выживший среди десятков бездыханных тел.

— Глупо, — сказал себе Филя. — Ты поступаешь страшно глупо, Агеев. Ты ведешь себя, как пятнадцатилетний подросток. Видели бы тебя сейчас Головач и Демидыч. Они бы вволю посмеялись.

Но Филе почему-то казалось, что бывшие боевые друзья поняли бы его.

— А если она не выйдет? — снова сказал себе Филя. — Что ты будешь делать? Жить здесь останешься, что ли? Дурак ты, Агеев. Несчастный, безмозглый дурак.

Так прошел еще час. В подъезд, в котором жила Регина, входили и выходили люди. Филя внимательно присматривался к каждому из них. Просто так, по привычке. Благо фонарь, висевший под козырьком подъезда, был ярким.

Примерно в девять часов вечера во дворе дома остановился «опель». Из него выбрался невысокий, худощавый мужчина и быстрой походкой направился к подъезду. И машина, и мужчина показались Филе знакомыми. Ну, конечно! Это был тот самый курьер… или как там его… тот, который «проверял обстановку» перед приездом Отарова. Интересно, зачем он сюда пожаловал? Наверняка для того, чтобы узнать, куда девался его босс. Хотя о том, куда девался Отаров, он уже наверняка извещен. Телефон Регины больше не прослушивался. Да это и не имело значения. Все равно Регина больше по нему не звонила. Она ведь не дура и конечно же сразу все поняла.

Тогда зачем он пришел? Разузнать подробности — вот зачем. И еще — получить от Регины какое-нибудь задание. Как там его звали?.. Кажется, Эл.

Прошло минут двадцать, а Эл все не выходил. Странно. И довольно неосмотрительно со стороны Регины. Но стоп! Ведь в прошлый раз она его даже на порог не пустила. Значит, она изменила своим принципам? Но зачем?

Филя начал беспокоиться. Не нравился ему этот таинственный Эл, ой как не нравился! И походка у него была странная, как у хищного зверя — быстрая, плавная. Движения тренированного человека. От глаз Фили не укрылось, как быстро и хищно Эл окинул взглядом двор перед тем, как двинуться к подъезду. «Словно заранее прикидывает пути отхода», — подумал Филя.

Но, возможно, он не курьер, а телохранитель Отарова. Или человек, исполняющий его «особые поручения». Например… Например, убрать двух неугомонных московских сыщиков, стереть их с лица земли, чтобы не доставляли проблем.

В следующую секунду Филя уже выскакивал из машины.

Не выполнив приказ босса о ликвидации Турецкого и Грязнова, Эл навлек на себя гнев Отарова.

Объяснение было неприятным и во многом унизительным, но Эл прощал своему боссу многое.

— Ты щенок, а не ликвидатор! — разорялся в тот день Отаров. — Подумать только — не убрал ни одного! И что это за бредовая идея — стрелять по витрине кафе? Неужели нельзя было сделать проще? Подложить бомбу или что-нибудь в этом роде? Настоящий профессионал убрал бы сразу обоих. Одним верным ударом. Но ты ведь не профессионал, ты — щенок! Птенец ты, ощипанный, немощный куренок!

Эл терпеливо и молча ждал, пока у босса пройдет вспышка гнева. А когда тот замолчал, просто сказал:

— Мне помешала случайность. От нее никто не застрахован.

— Чушь! — холодно сказал Отаров. — У настоящего профессионала не бывает случайностей. — Затем посмотрел на Эла ледяным взглядом и сказал, вернее, даже проскрипел: — Ты уволен. Не вздумай больше появляться поблизости, если хочешь жить.

«Если хочешь жить». Это была риторическая фраза, потому что на долгую, счастливую жизнь Элу рассчитывать больше не приходилось. Он слишком много знал и должен был унести свои тайны в могилу. Такие люди, как он, не выходили из бизнеса в никуда. Они уходили под землю — на шесть футов.

Нет, отдавать свою жизнь так дешево Эл не собирался. Он быстро прикинул, сколько времени ему понадобится, чтобы достать из кобуры ствол, и сможет ли он воспользоваться им прежде, чем двое дюжих телохранителей Отарова вышибут из него дух. Телохранители были здоровые ребята, настоящие качки, а значит, довольно медлительные — перекачанные мышцы сковывали движения. Хотя бывают и исключения. В любом случае попробовать стоит — все же это лучше, чем дать себя зарезать, как барана.

Эл опустил густые ресницы и незаметно покосился сначала на одного, затем на другого телохранителя. Оба были настороже и не спускали глаз с Эла. «Дело дрянь», — подумал Эл.

И тут пришло избавление.

— Ладно, — устало сказал Отаров. — Я тебя прощаю. В конце концов, у меня здесь не так много людей, чтобы я мог ими разбрасываться. Но если ошибешься еще раз — прощения не будет.

Эл кивнул:

— Я понял.

Внешне он был так же невозмутим и спокоен, как всегда, но в душе Эл ликовал. Шеф дал ему еще один шанс. Это бывает редко. Эл сам отправил на тот свет парочку ребят, которые раньше работали на Отарова, но оплошали и были «уволены». Ни одному из них Отаров не говорил, что прощает их. Эл был первым.