Фридрих Незнанский - Черный пиар

После этих слов Гордеев посерьезнел.

— Застрелил девочку? — задумчиво переспросил он.

— Ну да, — подтвердил таксист. — Напился и застрелил. Это у них развлечение такое — идут в лес, устраивают пьянку, ну и начинают палить во все стороны. А девочка случайно там оказалась.

Гордеев вспомнил, что об этих развлечениях местной элиты ему уже рассказывал Зайцев.

— А может быть, его оклеветали, чтобы вывести из этой предвыборной гонки… — сказал Гордеев. Сказал и тут же осекся: «Зачем я все это ему говорю?»

— Ой, да ладно! — махнул рукой шофер. — Напился мужик, крыша у него поехала… Они же все, кто из Афгана вернулись, сдвинутые. Может, померещилось чего. Душман какой-нибудь… Кто знает? Ему бы в психушке обследоваться, а он туда же — на выборы. А вот оправдать-то его наверняка оправдают! Такие шишки всегда безнаказанными остаются! Вот вам и «справедливость законов»!

— Как же оправдают, если он ребенка застрелил?

Водитель посмотрел на Гордеева, как на новорожденного.

— Как? Очень просто. Адвокатов московских наймет, вот и все. Деньги у него на это найдутся.

— Ну и что? — упорствовал Гордеев. — Если он виноват, адвокаты не помогут.

— Адвокаты на суде всем мозги запудрят. Работа у них такая, понимаете? — растолковал водитель.

Гордеев кивнул и мрачно посмотрел в окно. Хорошо еще, водитель не знает, что везет именно такого московского адвоката, которого нанял, не кто иной, как сам Зайцев… Интересно, как бы он отреагировал? Впрочем, Гордеев решил воздержаться от экспериментов, к тому же он был удовлетворен общением с шофером.

Между тем уже подъехали к гостинице. Это было строгое семиэтажное здание с большим газоном перед ним и огромными стеклянными дверями.

— А что, Кравцов тоже жулик? — поинтересовался Гордев, когда они остановились.

— Конечно, — махнул рукой шофер, — все они одним мирром мазаны…

Гордеев расплатился с шофером и направился к дверям. Перед ним на высокой мощной опоре красовалась большая позолоченная эмблема — круг, а в нем получеловек-полуконь с копьем в руке. Надпись в греческом стиле гласила: «Гостиница „Кентавр“.

Стеклянные двери предусмотрительно разъехались перед Гордеевым, и он очутился в просторном холле. Мраморный пол был убран коврами. На коврах стояли кожаные кресла и стеклянные столики. На стенах висели небольшие картинки, изображающие сцены из греко-римских мифов. Работал кондиционер, распространяя приятную прохладу.

Гордеев подошел к рецепшн. Навстречу ему тут же встали две молоденькие девушки в белых блузах с приклеенными на лицах улыбками и с усталыми глазами, словно говорящими: «Как же вы все нас достали!»

— Добрый день, — с готовностью пропели они. — Чем мы можем быть вам полезны?

— Добрый день, — ответил Гордеев, сразу оценив одну из девушек, миловидную блондинку с большими зелеными глазами, и обращаясь по преимуществу к ней. — Я хотел бы снять номер. Это возможно?

— Вы не бронировали? — поинтересовалась блондинка.

— Нет.

— Хорошо. Тогда, будьте добры, ваш паспорт, — попросила она.

Гордеев вынул из внутреннего кармана документ и протянул его девушке.

— На сколько дней вы хотели бы снять номер? — спросила она.

— Точно не знаю… — отозвался Гордеев. Он действительно не знал, на какой срок задержат его здесь дела. «Хорошо бы быстро закончить да и вернуться в Москву, — подумал он. — Только вот вряд ли получится».

— А на сколько оформлять? — спросила девушка.

— Давайте пока на три дня, — с минуту подумав, ответил Гордеев.

Когда все формальности были соблюдены, девушка торжественно вручила Гордееву ключ от его номера.

— Жаль, что это не ключ от вашего сердца, Надежда, — между делом заметил Гордеев, посмотрев на приколотую к ее груди визитку.

Девушка вежливо улыбнулась и промолчала.

— Надежда, скажите, у меня есть надежда? — продолжал Гордеев.

Ее напарница уже не улыбалась, она с пренебрежением смотрела и на блондинку, которая не знала, что ответить, и на заигрывающего с ней Гордеева.

— Надежда на что? — игриво поинтересовалась блондинка.

— Как на что? — поднял брови Гордеев. — На взаимную симпатию, конечно.

— Все зависит только от вас, — промурлыкала девушка.

— То есть я должен себя показать? — спросил Гордеев.

Девушка смущенно пожала плечами.

— Что ж, договорились, — сказал Гордеев. — Постараюсь показать себя с лучшей стороны.

Девушка засмеялась, и этот ее смех был настолько искренен, что Гордееву первый раз за все это время стало спокойно и тепло на душе. «Хороший знак», — подумал он про себя, никогда раньше не замечая за собой склонности к суеверию.

Он поднялся на четвертый этаж на лифте. «Номер 75» — было выбито на массивной металлической груше, к которой крепился ключ. Коридор был застелен зеленой ковровой дорожкой. Гордеев прошел через небольшой холл с телевизором и увидел дверь своего номера.

На поверку оказалось, что больше всего средств было потрачено при строительстве этой гостиницы на роскошный нижний холл. Этажи и номера оказались не такими богатыми, обстановка, можно сказать, была вполне спартанской. Но, по крайней мере, аккуратные горничные старательно поддерживали здесь чистоту и порядок. По андреевским меркам гостиница, конечно, претендовала на твердую пятерку, по московским — на троечку с плюсом.

В более или менее просторной комнате располагались двухместная кровать, застеленная темно-зеленым покрывалом (кстати, такого же цвета были и занавески), небольшая тумбочка с оригинальным ночником в стиле модерн, маленький журнальный столик, встроенный в стену сейф, микроскопический холодильник, на котором находился небольшой телевизор. Короче говоря, все тут было какого-то уменьшенного размера. «Как будто для лилипутов», — почему-то подумал Гордеев, открывая холодильник. Там имелись две малюсенькие бутылочки с красным и белым вином и неожиданно большая, двухлитровая, бутыль пепси-колы.

Коврик перед кроватью и обои на стенах были бежевого цвета. Над постелью висела маленькая картина, больше похожая на аппликацию, изображающая пресловутого кентавра, который скакал по лесу.

Гордеев кинул сумку на постель и сам завалился следом. Он устал и ему было лень разбирать вещи, аккуратно все раскладывать по полочкам в шкафу.

«Сейчас только в душ с дороги и немного поспать. А вечером разберу все вещи. Ну а завтра уже займусь делами, пойду в местную прокуратуру», — думал уже почти засыпающий Гордеев. Но, пересилив свою усталость, он поднялся и побрел в ванную.

После душа наступили такие легкость и расслабление, что Гордеев уснул сразу же, как только опустил голову на подушку. Он надеялся поспать до вечера, но проснулся лишь утром следующего дня.