Фридрих Незнанский - Чеченский след

…— Понятно, — протянул я, когда Юлия закончила свой рассказ. Некоторое время я молчал, борясь с жилами, обнаружившимися в последнем куске моего жаркого. — Я что-то не совсем понял, почему вдруг вообще начались такие кровавые разбирательства?

— Ну из-за того что мы долго не могли продать эту чертову квартиру, потратили на нее деньги. — Юлия опять разволновалась. — Потому и Светлане выплатили уже не оставшиеся пятьдесят процентов, а меньше. Ей объясняли ситуацию, она, конечно, спорила и кричала, что это не ее проблемы, но в конце концов вроде со всем согласилась. А потом… — Она устало подперла голову рукой.

— Ясно. И ты думаешь, что и тебя тоже непременно будут искать.

— Я не знаю… Я не думаю… Может, и не будут. Я, в конце-то концов, всего лишь «космонавт», подставная фигура. Но как подумаю, что, задержись я еще на чашечку чая… всего на пару минут, они бы и меня… — Губы у нее вновь затряслись, как вчера вечером, но она договорила: — Убили. И потом, я ведь их видела… И они меня тоже видели…

— Так, — дошло до меня. — А тебя разве не просили никуда не выезжать из Москвы? Ты же ценный свидетель?

— Ты что, не понимаешь? — закричала вдруг Юлия. — Они могли меня убить!!! И до сих пор могут. Что мне с того, что я — ценный свидетель, кроме угрозы для жизни? Думаешь, я верю в то, что моя милиция меня бережет?

— Тише, тише, — попытался усмирить ее я. — Я все понимаю. Конечно, ты права. — На женщин обычно эта фраза действует наиболее успокаивающе. — Хотя я не понимаю, какой смысл скрываться в Чечне. Ты думаешь, там людям спокойнее живется?

— Но это то место, где меня будут искать в самую последнюю очередь, — резонно заметила Юлия.

Конечно, говорил я себе, она взрослый человек, сама отвечает за свои поступки, она и без меня знает, что едет в самое небезопасное место в стране. И все-таки я был даже немного рад, что она едет со мной в одном поезде.

Ночь прошла неспокойно. Многие пассажиры вышли, а на их места садились все больше кавказцы. Я волновался — понятно, не за себя, а за Юлию. В конце концов даже встал и прошел в ее последний вагон. Почти все спали, только несколько человек пили водку, играли в карты и хрипло переругивались. Двое проводили меня мрачными взглядами. Я прошел в самый конец вагона. Юлия спала на верхней боковой полке, почти безмятежно. Зато на нижней проснулась толстая бабка грозного вида, с темными усиками над губой.

— Тебе чего надо? — сурово спросила она. — Иди отсюдова, иди! А то сейчас проводника позову.

Я понял, что с таким стражем Юлия в безопасности. Вот уж не знаю, как они с этой теткой общий язык нашли…

На следующий день поздним вечером мы благополучно прибыли в Гудермес. Если честно, подсознательно я ожидал взрывов и военных с автоматами, хоть и понимал, что военные действия официально давно закончились. Военные, конечно, попадались, но гораздо больше было мирных жителей. В основном это были женщины, старики и дети. Невооруженных мужчин почти не было. И конечно, все улицы в развалинах — тут уж явственно возникало ощущение, что ты попал в сводку новостей по телевидению.

До Грозного нас подкинули на грузовике: автобусы ходили, мягко говоря, нерегулярно. Шофер был мрачен и неразговорчив. Как я ни пытался расспросить его о здешнем положении дел, он все больше отмалчивался и только красноречиво кивал в окно: мол, сам смотри и увидишь, раз такой любопытный. Юлия тоже отмалчивалась и угрюмо смотрела по сторонам.

Вовсю палило солнце, хотя было не так душно, как в Москве. Воздух словно гремящее раскаленное железо. Вокруг нашего грузовика вздымались облака пыли и долго еще не хотели оседать, после того как мы проедем. Через какое-то время я начал дремать. Юлия тоже заснула, положив голову мне на плечо.

Меня разбудил водитель уже на въезде в Грозный.

— Ку-куда вас в-везти? — чуть ли не впервые подал голос наш шофер. Тут я понял причину его упорного молчания — он здорово заикался. Странно, что я не заметил этого, когда мы договаривались в Гудермесе. Впрочем, и тогда он сказал всего пару слов, не больше.

Грозный производил еще более плачевное впечатление, нежели Гудермес. Здесь явно постарались все — и федеральные силы, и местные вооруженные формирования.

— Даже и не знаю, — ответил я. — В принципе в какую-нибудь прокуратуру, если они здесь вообще есть.

Заика если и удивился, то виду не подал. Кивнул и рулит себе дальше. Юлия тоже уже проснулась и стала смотреть в окно более пристально.

— О господи, — сказала она, внимательно вглядываясь в дома. — Ни одной улицы ведь не узнаю.

— Так ты была здесь? — удивился я.

— Я тебе об этом еще в Москве говорила, — немного обиженно пробормотала она. — Родственники у меня здесь. Пару раз я сюда погостить приезжала. Давно, конечно. Еще в школе училась.

Наконец возле убогого одноэтажного здания мы остановились.

— Здесь, — коротко сказал шофер. Я полез за деньгами — расплачиваться. Шофер пресек мое движение. — С-сигареты есть?

Я протянул ему только что начатую пачку «Житана». Он взял всю пачку, хлопнул дверцей и укатил. Мы же остались стоять перед строением, которое здесь называлось городской прокуратурой — так гласила и покосившаяся табличка на двери. Я не стал мяться на пороге, а сразу вошел в здание. Здесь было немногим прохладнее, но хоть какое-то облегчение. У входа нас остановил вооруженный военный:

— Куда?

Я показал свои корочки. Военный похмурился, разглядывая, но придираться не стал.

— А она? — указал он автоматом на Юлию. Она слегка отшатнулась.

— Со мной, — подтвердил я. — Кстати, не подскажете, нам нужен следователь Николай Перелейко. Он здесь работает?

— Вон там спросите. — Автоматчик махнул оружием в сторону одной из дверей. Интересно, а когда у него автомата с собой нет, он как направление показывает?

Я постучал в дверь. Никто не откликнулся. Не люблю стучаться дважды — я открыл дверь, там тоже сидел человек с автоматом.

— Следователь Перелейко здесь? — как можно строже спросил я.

— Ждите, — равнодушно ответил автоматчик.

— Но он здесь? — уточнил я.

— Ждите, — равнодушно повторил тот.

Мы вошли в это подобие приемной и сели на единственную здесь скамейку — автоматчик сидел на табурете.

Спустя пару минут где-то на улице вдруг прогремел взрыв. Юлия вздрогнула. Автоматчик и головы не повернул.

— Опять дети балуются, — объяснил он.

В это время из коридора в приемную вошел полный мужчина в возрасте — хоть один без автомата. Правда, с пистолетом в кобуре. Он производил впечатление очень усталого человека.

— Кто это? — устало спросил он автоматчика, кивнув головой в нашу сторону.

Автоматчик вскочил:

— Это к вам, Николай Гаврилович.