Антон Антонов - Рекламный трюк

— Успокойся. Я все еще не хочу тебя убивать.

Звук бесстрастного голоса Крокодила вывел Яну из оцепенения. Она открыла глаза и уставилась на главаря похитителей непонимающим взглядом. Пленница уже готовилась услышать ангельское пение или, как минимум, ощутить себя бестелесным духом, переселяющимся в какую-нибудь каракатицу — а оказывается, ее еще не собираются убивать. Чего же тогда от нее хотят?

Крокодил, однако, ничего по этому поводу не сказал, а только отстегнул от ошейника длинную тяжелую цепь и заменил ее на другую — легкую и короткую, как собачий поводок.

Тогда Яна решилась спросить его сама:

— Что ты собираешься делать?

В эту секунду ее обожгла надежда, связанная с возможностью, о которой Яна почему-то не подумала раньше. Что, если Крокодил повезет обменивать ее на деньги, и через пару часов она окажется на свободе — живой и даже не искалеченной?

— Молись, куколка, — сказал в ответ на ее вопрос Крокодил. — Хорошенько молись, убедительно. Потому что вариантов у нас осталось два. Или я получу деньги, а ты долгую жизнь на радость фанам — или мы оба трупы.

— Что случилось?

— Ничего особенного. Просто сейчас наш славный замок будут брать штурмом. И есть только один способ уберечь наши шкуры от града пуль — показать им твое белое тело. Если я что-нибудь понимаю в благородных героях, то они не будут стрелять, пока есть риск попасть в тебя.

Гена снял с шеи автомат и передал его Казанове, продолжая говорить:

— У Эдика руки будут свободны, и он сможет стрелять. Так что диктовать условия будем мы… Но если у кого-то из наших недоброжелателей не выдержат нервы, тебя продырявят первой. Но могу тебя обрадовать — нас пошлют за тобой следом без промедления.

— Разве мне от этого легче?

— Как знать. Это я к тому, что мне хотелось бы, чтобы ты жила как можно дольше и умерла естественной смертью от старости. Но это возможно только в том случае, если мой план выгорит. Так что молись.

И Яна действительно стала молиться — неведомо какому богу, а может быть, всем богам сразу. Услышал ли кто-нибудь эти молитвы, ведомо лишь высшим силам, однако на саму Яну они подействовали благотворно. В ее сознание проникла и постепенно наполнила его уверенность, что все закончится хорошо.

Пленница впала в какое-то блаженное оцепенение, и все мысли покинули ее. Осталась только надежда на лучшее и вера в хеппи-энд.

Из этого состояния Яну вывел лязг автоматного затвора, сразу после которого впечатления навалились на нее со всех сторон — но тревожные мысли так и не вернулись, а вера и надежда так и не оставили ее.

— Это писал явный псих, — сказал Селезнев, прочитав меморандум мстителей, только что добытый агентами «Львиного сердца» в одной из редакций.

— Причем опасный, — согласился Каменев. — И если он всерьез ополчится на мировое зло, то население планеты может сократиться раз этак в несколько.

— Ну, на геноцид у него силенок не хватит…

— А это как посмотреть. Если он хотел наказать четверых, а грохнул заодно с ними пару дюжин…

— И все из-за одной дурной шлюхи.

— А как ты думаешь, на чем чаще всего едет крыша? Как раз на бабах. Любовь — это штука почище Динамита.

— Не знаю, не пробовал. Лучше скажи, чего мы дальше делать будем? Эти козлы рассылают меморандумы, а мы сидим в глубоком дерьме и не знаем, как из него выбраться. Скажи мне честно и откровенно — я должен искать новую работу, или можно пока подождать?

— Подожди пока. Так не бывает, чтобы какие-то левые люди гробили народ почем зря — и не было никаких следов. Тем более мы их имена знаем. Пока еще не все наши разбежались, вполне можно вычислить антиподов по их старым связям. Ведь где-то же они живут, что-то едят, с кем-то спят.

— Интересно, они там все психи, или только один?

— Думаю, все. Нормальный человек не пойдет ради какого-то психа крошить людей направо и налево. Кстати, ты обратил внимание — они объявили. Темного мертвецом, а он все еще живой и, кажется, даже не очень боится.

— Обратил. И что?

— А то, что если они психи, то их должно на этом заклинить. Тем более, пресса не особенно верит им насчет Горыныча. И все потому, что Темный жив. Они обязательно постараются его убить.

— Опять будем ловить на живца?

— Именно. И там найдется работа для тебя. А то вся моя гвардия разбежалась кто куда. Коваль пропал, Серебров неизвестно когда соизволит прилететь, а Петренко вообще надумал увольняться. Короче, остаешься только ты. Выясни местонахождение Темного и езжай туда. Там вокруг него полно наших людей. Примешь над ними командование. И без антиподов не возвращайся.

— А не получится, как с «русаковской битвой»?

— Надеюсь, что нет. Поэтому и посылаю тебя. У меня другого выхода нет. Это лучший способ взять их быстро и с поличным. Или хотя бы перестрелять на месте. К тому же чем громче мы их возьмем, тем круче будет эффект. Только умоляю, постарайтесь без левых жертв.

— Да уж постараемся. Говоришь, наших там много?

— Его охраняют лучше, чем президента Кеннеди.

— Ну, Кеннеди-то все-таки убили.

— Если Темного убьют, я тоже жалеть не буду. Но мы обеспечили ему самую крутую охрану за всю нашу историю, хотя он ни о чем таком не просил.

— Он не возмущается?

— Он рад без памяти. Потому что денег на квалифицированную охрану у него нет, а с нашей помощью он имеет ее бесплатно.

— А на сколько хватит денег у нас?

— Очень ненадолго. Если в ближайшие дни ничего не произойдет, тогда придется сокращать персонал и самим думать о другой работе.

— А ты уверен, что что-нибудь произойдет?

— Когда имеешь дело с психами, ни в чем нельзя быть уверенным.

Оператор порностудии Марка Киллинга Михаил Трубин оказался последним, кто прорвался на дорогу, ведущую в Капитоновку, до того, как ее блокировала милиция. Правда, одна милицейская машина попалась ему по пути — на обочине стояли «Жигули» с надписью «ГАИ» на дверце. Левое переднее колесо было спущено, и с ним возился человек в форме с сержантскими погонами. Он вскочил на ноги, засвистел в свисток и замахал руками, требуя, чтобы Мишина «Таврия» остановилась. Но кто не успел — тот опоздал, и Миша, уже проехавший мимо, счел за благо не заметить сигналов гаишника. Все равно, если в Капитоновке действительно Яна Ружевич и ее похитители, то сейчас там такое начнется, что никто не вспомнит про мелкое нарушение правил по пути.

Еще один гаишник в звании лейтенанта был обнаружен дальше по дороге. Он пытался добраться до Капитоновки пешком, переходя с шага на бег и обратно. Завидев его, Миша сразу нашел способ обелить себя за хамство по отношению к сержанту. Не дожидаясь команды милиционера, он замедлил ход и высунул голову в окно.