Анастасия Селезнёва - Месть: тени из прошлого

Связь резко оборвалась, и Дмитрий моментально рассвирепел. В него будто вселилась неземная сила, и он одним движением оттолкнул от себя двоих сильных подручных Валерии и подлетел к ней, как стрела, чтобы зарядить ей по морде не слабую оплеуху. Удар был такой сильный, что Тихонову оттолкнуло в сторону, и она повалилась прямо на гору металлического хлама, но девушка лишь громко засмеялась. И в эту же секунду, мужчина снова был повален на пол двумя громилами. Он кричал всевозможные громкие ругательства в адрес девушки и пытался высвободить себя, чтобы подняться на ноги, но тщетно.

–Имя! – крикнула Лера.

– Не трогай дочь, животное! Не тронь! Она не причём!..

– Имя. – машинально повторила снежная королева. – И чип.

– У меня его нет!..

– Тогда, ты скажешь где он находится.

Мужчина отдышался и через минуту молчания, наконец-то ответил:

– Я передал чип одному доверенному лицу, и тот спрятал его в надёжном месте, чтобы даже я не мог знать… Как раз, для такого случая. – голос Дмитрия сделался совсем другим, более тихим и спокойным, но это звучал тон безысходности. – Я не знаю где чип, хоть убей… Имя человека, что его спрятал – тоже не было названо.

– Какой же ты бесполезный! – рыкнула Лера. – Не испытывай моё терпение…

Лера замолчала, пытаясь не выйти из себя окончательно. Прямо сейчас она решала судьбу Дмитрия Монина и принимала все решения «за» и «против». «Хоть убей…» – сказал он. Что ж, будь по-твоему, решила она.

– Убейте его. – приказала она.

Дмитрия не напугали её слова, поэтому она тут же добавила:

– И дочь его тоже.

– Стой! – отчаянно выкрикнул он. – Остановись!.. Я скажу.

Валерия подняла ладонь перед собой, говоря жестом, что отменяет своё распоряжение и готова внимательно выслушать Монина. Несколько секунд томительного ожидания. Мужчина на мгновение зажмурил глаза, будто бы мысленно попросил прощения у того человека, чьё имя он готов назвать прямо сейчас.

– Ну же.

Ещё секунда. Дмитрий Алексеевич сделал свой выбор.

– Максим Суворов. – произнёс он. – Через три дня в город прибудет особенный самолёт. Суворов прилетает один, и никто не должен встречать его в аэропорту, как обычно. Если хочешь приблизиться к нему без лишних проблем, нужно делать это постепенно… Он поймёт, что рядом с ним окажется необходимый человек и сам сделает всё, как нужно – такова договорённость.

Глаза Валерии радостно блеснули, а мужчина опустил глаза, чувствуя себя униженным.

– Ну что ты… Ты сделал всё правильно.

Двое неизвестных тут же отпустили его, оттолкнув мужчину так, что ему пришлось опереться двумя руками об бетонный пол, чтобы не удариться лицом. Тихонова вдруг стала к нему более мягкой.

– Не нужно себя винить.

– Сволочь же ты… Отпусти дочь, гадина… Откуда ты только взялась?

– Девочка в порядке. – ответила Валерия спокойным голосом. – Позвони ей и спроси, как у неё дела. Она дома.

Валерия резко махнула головой двумя парням, чтобы те садились на свои мото и убирались от сюда в убежище, из которого они примчались, и сама поднялась на ноги.

– Я этого так не оставлю! Я запомнил твою мину! – угрожающе вымолвил Монин.

– Ну, так взгляни на меня ещё раз, чтобы запомнить её ещё лучше. – Лера посветила на себя фонариком и снова улыбнулась.

– Кто ты такая?!

– Никто. Веришь, нет?

С этими словами, девушка надела на голову шлем и скрыла свой убийственный взгляд под чёрной пластиковой маской. Два всадника железных коней умчались со склада, оставив Дмитрия в полном замешательстве с подавленным чувством и опущенной самооценкой. Лера покидать место не торопилась.

Алексеевич тут же схватился за свой телефон с треснутый экраном, который пострадал при ударах об пол, и набрал номер домашнего телефона. Пока шли гудки. Он с большим трудом поднялся на ноги, облокотился на свой автомобиль, с полным отсутствием сил, и с нетерпением ждал ответа на другом конце провода.

– Да, папа? – послышался тонкий женский голос.

На сердце вдруг стало легко как никогда, и на душе потеплело.

– Где ты, лучик? – в голосе мужчины звучала тревога. – С тобой всё в порядке?..

– Дома… – послышался голос. – Всё хорошо. Я с мамой…

– Славно! Я очень рад! Очень!.. Я приеду домой, и ты расскажешь мне, что за ролик ты записала на телефон. Жди меня, скоро буду дома. – и сбросил.

Он выдохнул с превеликим облегчением и посмотрел на своё отражение в луже бензина, которая образовалась из бутылки, что опустошила Валерия, затем поднял на неё взгляд. Он, молча, смотрел на Тихонову, и, постепенно, по мере того, как истина стала доходить до него, гнев начал его переполнять всё сильнее и сильнее. Улыбка на лице Валерии становилась всё шире и шире, но через чёрное стекло шлема этого было совсем незаметно. Дмитрий провёл рукой по капоту, куда Лера вылила горючую жидкость, и обнаружил, что это была всего лишь на всего обычная, питьевая вода из трубопровода. Ничем даже не пахло! Никто не собирался сжигать его машину, и никто не похищал его дочь! Запись, что показала ему Тихонова, была всего лишь театральной постановкой, украденная через сетевой портал.

У него было дурацкое, совершенно идиотское выражение лица. Он понял, что его надули. Ему было обидно и досадно.

– Тварь… – тихо произнёс он в адрес чёрной фигуры на мотоцикле. – Ты заплатишь за это!..

Валерия достала из портупеи, что была пристёгнута на её левой ноге, пистолет "Glock" и направила на Дмитрия Алексеевича. Выстрелила в упор несколько раз и ответила спокойным голосом:

– Может быть.

***

Наступила мрачная и грязная осенняя ночь. Ветер с жалобным воем носился из стороны в сторону, срывая с деревьев пожелтевшие листья, а бесконечный ливень был такой сильный, что водоотводы на дорогах не справлялись со своей задачей, и транспортные пути оказались полностью заполнены водой. Сверкнула молния, и грянул оглушительный гром.

Я моргнула от такого резкого звука и продолжила наблюдать, сложа руки, за непогодой из окна кафетерия "ВСС". На улице давно стемнело, стояла глубокая ночь, и молния, заполнив собой бесконечное небесное пространство, осветила тёмный город всего на долю секунды.

С этой стороны оконного стекла царила совершенно другая атмосфера: тепло и светло. Здесь, как бы, всегда был день, никто не ощущал какое время суток, и какая погода творится за панорамными окнами. Здесь никогда не чувствовалось как каждый день пролетают минуты и часы. Постоянная оживлённость и суета.

Стоя возле окна, спиной ко всему помещению, я слышала, как заваривался чай или кофе в автоматах возле кухонной стойки, как служивые общаются между собой за обеденными столами, создавая единый гул множеством голосов. Среди этого звучания удалось различить голос Алекса, как всегда, бодрый и весёлый.