Ярослав Куштынов - Четыре башни

Процедура досмотра ничем меня не удивила. Немного смутило то, что нас четверых досматривали одновременно. Охрана заставила нас раздеться до нижнего белья, проверила верхнюю одежду на наличие посторонних предметов, после чего на каждого надели облегающий металлический браслет. То самое устройство, о котором говорил ведущий.

– Ребята, а когда я вернусь обратно, мне эту безделушку оставят на память? Думаю, она отлично будет смотреться рядом с моим школьным кубком по софтболу.

Естественно, наш блондин не смог не отреагировать на это очередной остротой. С этим шутом стоит ждать проблем. Всю свою сознательную жизнь я провел в учреждениях, так или иначе связанных с боевой подготовкой. Проводя длительное время в мужском коллективе, невольно начинаешь присваивать его членам определенные роли, словно в театральной постановке. Так вот, Артур, если я правильно запомнил его имя, хочет играть роль шута. Самолюбивого отщепенца, слепо уверенного в том, что он не нуждается в команде, а вот команда нуждается в нем. Такие люди опасны в первую очередь из-за того, что мешают слаженно работать остальным членам отряда. Проще говоря, Артур – паразит. Вредоносный организм. Если я хочу остаться в живых, то необходимо от него как можно скорее избавиться либо заставить подчиняться мне беспрекословно. Благо я способен как на первое, так и на второе. Хотя, может, я делаю преждевременные выводы? Что если он просто идиот и мне не стоит так сильно переживать по этому поводу? Время покажет.

По пути к самолету каждому из нас выдали парашют, интерактивную карту и набедренную сумку. Само воздушное судно чем-то напоминало американский C-17 Globemaster III, предназначенный для доставки войск, оружия и военного оборудования. Правда, внутри он был немного модернизирован: сиденья в салоне располагались таким образом, чтобы четыре пассажира сидели друг напротив друга по двое. Очевидно, такое решение было принято, чтобы ограничить общение между противоборствующими отрядами.

Командир воздушного судна сообщил, что выпрыгнуть из самолета можно будет только после того, как загорятся красные лампочки в носовой и в хвостовой части салона. Помимо пилота на борту также находилась вооруженная охрана. По всей видимости, эти парни следили за тем, чтобы все пассажиры сумели покинуть самолет.

Мы заняли места в хвостовой части. В салоне самолета отсутствовали иллюминаторы, поэтому мы даже не представляли, в каком направлении летим. Напротив меня расположилась Хлоя Ларнер, а Люк и Артур заняли места у прохода. После взлета прошло около двадцати минут, а никто из нас не проронил и слова. Словесную засуху прервал низкий голос француза:

– Друзья, я думаю, лучшей возможности узнать друг друга нам больше не представится. Повторюсь, меня зовут Люк Леруа. Родился и прожил всю жизнь в городе Монпелье. Мне сорок три года. Впрочем, думаю, что это исчерпывающее мое описание, – сказал Люк, проронив искреннюю улыбку.

С этими словами он достал из-за пазухи небольшую фляжку и сделал аккуратный, но объемный глоток.

– Оу, прошу прощения, кто-нибудь хочет немного освежиться?

– Не откажусь, Люк, – с улыбкой ответила наша спутница, после чего деликатно чуть отпила содержимое фляги.

– Ох, мистер Леруа. Вы полны сюрпризов, – выдавила из себя Хлоя. – Я была почти уверена, что внутри фляги вино, но никак не коньяк. В полдень мой организм не принимал в себя алкоголь с тех пор, как я была студенткой.

– То есть совсем недавно? – произнес Люк, продолжая приветливо улыбаться.

Откровенную лесть француза Хлоя не сочла сверхмерной и ответила Люку взаимной улыбкой.

– К моему глубокому сожалению, это было довольно давно, мистер Леруа. Я доктор социологических наук и врач-психотерапевт. Расскажите, как вам удалось пронести на борт алкоголь? Нас ведь довольно скрупулезно досматривали.

– Хлоя Ларнер? Да, я… я читал ваши книги. Боже, дай сил мне вспомнить… «Истинная природа человека»! – чуть ли не прокричал Люк. – Ваши труды поистине великолепны, доктор Ларнер. Я большой ваш поклонник. А насчет алкоголя… скажем так, я дал понять охранникам, что деньги, которые они нашли во время досмотра, определенно принадлежат не мне. Благо этих людей долго убеждать не надо, поэтому они смогли закрыть глаза на алкоголь.

– Вы полны сюрпризов, мистер Леруа, – повторила снова Хлоя, – не ожидала встретить своего читателя в таком экзотическом месте. Позвольте узнать, Люк, представителю какой профессии оказались полезны мои труды?

– Боюсь вас разочаровать, доктор Ларнер, но я не могу себя отнести ни к какой из известных профессий. Термин «безработный» ко мне подходит лучше всего.

– Разве слуге божьему дозволено лгать своей пастве? – вклинился в разговор Артур. Улыбка мгновенно пропала с лица Люка. Ее место заняла гримаса, выражающая целый спектр неожиданно нахлынувших эмоций: изумление, тревога, страх. Я решил не прерывать Артура. Этому засранцу удалось заинтриговать даже меня.

Люк взял себя в руки и с потугами выдавил из себя:

– Месье Крейн, если не ошибаюсь?

– Он самый, – самодовольно произнес Артур.

– Не объясните ли всем присутствующим причину вашего умозаключения? – сказал Люк, изо всех сил пытаясь сохранить остатки самообладания.

– Хах, почему бы и нет, святой отец. В любом случае, это занимательнее, чем выслушивание ваших взаимных словесных реверансов.

Артур облокотился локтями на свои колени и устремил взгляд прямо на Люка. Со стороны он напоминал взрослого, который отчитывал нерадивого ребенка.

– Когда мы втроем вышли к ведущему, вы, мистер Леруа, протянули руку нашему загорелому спутнику Лаутаро. Я сразу обратил внимание на многочленные порезы от бумаги на подушечках указательного и безымянного пальцев. Тогда я предположил, что вы являетесь обычным офисным сотрудником, работа которого обязывает перелистывать большой объем документов. Однако, как только мы перешли к процедуре досмотра, эта версия сразу отпала.

Там я увидел ссадины на шее, которые появились, скорее всего, в результате ношения увесистого украшения, вероятно, цепочки или точнее цепи. Такое тяжелое украшение может позволить себе только обеспеченный человек, но, судя по вашей одежде и дешевым часам, что отняли на досмотре, это не про вас. Соответственно, данная цепь является вашим профессиональным внешним атрибутом.

Также сразу бросилась в глаза ваша щетина. Очевидно, что побрились вы недавно, причем впопыхах. Видно, что раньше вы носили более объемную бороду, но по неизвестным обстоятельствам вам пришлось ее сбрить. Но зачем? По всей видимости, чтобы скрыть от посторонних глаз свое прошлое. Вероятно, борода тоже являлась важным внешним атрибутом. Оставшаяся неправомерная щетина говорит о том, что вам не хотелось полностью лишаться растительности на лице. Интересно, почему? Я бы предположил, что вы относитесь к своей профессии с большой любовью и энтузиазмом, поэтому вам так важно оставить для себя некое напоминание о той жизни, что протекала до прибытия на Королевскую битву.