Андрей Шульга - Жила Жизни

– Я думала, что умру.

Брючков протянул ей кусочек шоколада.

– На, закуси.

Маша закусила шоколадом, по телу пробежало приятное тепло, в голове появилось легкое головокружение. Маша первый раз в жизни испытала опьяняющее состояние: ей захотелось говарить о чем – нибудь, она не понимая почему стала улыбаться, Брючков отвечал ей тем же. Она рассмеялась, спросила, ей хотелось как – то пошутить над Брючковым, она уже забыла по какому поводу находится здесь.

– А скажите, Леонид Гердович, зачем вас не любит народ?

В шутливой форме Брючков пригрозил:

– Эй, эй, милая Машенька, вы затрагиваете политику.

Маша еще раз рассмеялась, Брючков воспользавшись этим выпил еще пол стакана спирта, закусил бутербродом. Маша настаивала.

– Ну правда, скажите , или вы об этом не знаете?

– О чем ?

– Как о чем ? Вы не знаете зачем вас не любят в народе ?

Брючков начал с ней играть, сделался наивным, на самом деле его профессия научила его не брезгать самой, на вид, глупой информацией.

– В смысле не любит меня народ ?

Маша махнула рукой.

– Вы разыгрываете меня ? Вы же понимаете, что я имею в виду вас, всех чекистов.

Брючков задумался, девочка затрагивала серьезную тему.

– Откуда вы знаете, Маша, что народ не любит нас, преданных Родине чекистов? Ведь вы это не придумали ? Вам об этом кто – то сказал ?

Ничего не подозревая, наивная деревенская девочка выложила все напрямую, как из печки пирога.

– Мой деда Пантелей так говорит.

В лицо Брючкова ударила краска злости, но он нашел в себе силы сдержаться. У него был свой план, но сказанное – взял на заметку. Он решил перейти к делу, положил на руку Маше свою руку. Хоть Маша и была под хмельными порами, все же сообразила, что Брючков замыслил неладное. Она поднялась со своего места, накинула на плечи свою шубу, одела шапку, проговорила:

– Извините, Леонид Гердович, мне пора , извините, я наверное такую глупость вам наговорила, вы обиделись?

Брючков резко поднялся, взглянул на нее глазами голодного, похотливого хищника..

– Может и обиделся, Машенька, но ты сможешь сгладить это.

Брючков схватил ее за плечи. У Маши от испуга широко раскрылись глаза, Брючков своим большим ртом обхватил губы молодой девушки и начал с жадностью сосать их, проталкивая в ее рот свой толстый язык. Маша, ни разу до этого не целованная девушка, начала задыхаться от этого поцелуя, грубые мужские руки стали похабно, до боли хапать ее за груди. Маша застонала, и изо всех сил укусила язык Брючкову, она чуть было не откусила ему язык, он грубо отшвырнул ее на постель, Маша с жадностью глотала воздух. Он опять двинулся на нее и накинулся сверху, сплюнув с языка сгусток крови, прорычал:

– Распрягайся , волчица ! Я тебя сейчас научу как нужно ублажать натуральных чекистов.

Брючков придавил всем своим телом девушку к кровати, она закричала, он ударил ладошкой по ее лицу, девушку затрясло, она извивалась под ним, боясь закричать, чтобы не получить следующую пощечину. Когда его руки уже грубо залезли ей между ног, в дверь сильно постучали. Но Брючков не как не отреагировал на этот стук, ведь он был почти у цели. Но когда за дверями раздался грубый мужской голос, он отреагировал:

– Товарищ капитан ! Товарищ капитан!

Недовольно Брючков крикнул, прикрыв девушке рот ладонью:

– Какого черта ! Кто там ?

– Это я, товарищ Капитан !

– Кто я, болван ?

– Я – старшина Спиридонов, меня к вам Шляхтин прислал.

– Что случилось ?

– Не знаю, но он требует, чтобы вы немедленно прибыли в штаб.

Брючков выругался:

– Вот сука, спокойно бабу трахнуть нельзя.

Выкрикнул:

– Передай, сейчас буду.

За дверью послышались торопливые удаляющиеся шаги. Нехотя, и еще глубоко дыша от возбуждения, Брючков встал на ноги, торопливо застегивая свою ширинку. Маша вскочила с постели и пулей бросилась к двери. Пока она дрожащими от волнения руками искала на двери шпингалет, Брючков проговорил.

– Сама приползешь, на коленях просить меня будешь, чтобы я из тебя сделал бабу.

Маша выскочила за дверь и через несколько секунд оказалась на морозе за углом барака. Здесь она отдышалась, но от того, что она вспомнила как толстый язык Брючкова залез ей в рот, от этого ее стошнило.

ГЛАВА 6

Дед Пантелей проснулся как всегда первым, разбудил братьев Демидовых, они спали на мягких пихтовых ветках, которые они сделали в виде лежака возле костра, было морозно, и еще только рассветало. Подкидывая в костер толстие сухие ветки сосны дед Пантелей спросил:

– Не околели, чертята ?

Разгибая отекшие за ночь ноги отозвался Кузьма:

– Вроде нормально, дед Пантелей .

Митрофан смачно зевнул.

– Если бы не ты, дед Пантелей, мы бы точно околели, я видел как ты ночью подкидывал дров в костер. И когда ты спишь,старый ?

– А нам старикам хватает пару часов, да к тому же в тайге ночью кто – то должен следить за костром, тем более зимой. Нынче волков много.

Охотники на скорую руку позавтракали черствым хлебом, запили горячей водой, которую вскипятили в котелке, положив туда снега, тронулись в путь. Через час рассвело и они наткнулись на стоянку беглецов. Дед Пантелей предупредил братьев взмахом руки , что впереди стоянка. Он был опытным охотником и сразу его нос уловил присутствие впереди беглых людей. Прячась за деревьями охотники приблизились к небольшой поляне. Среди вековых толстых сосен на поляне было множество человеческих следов, в середине поляны еще дымился костер, а возле него был примят снег и повсюду разбросаны сосновые ветки. Людей на поляне не было. Братья спрятались за деревьями, дед Пантелей вышел на поляну один, подошел на лыжах к еще дымившемуся костру, дулом ружья откинул рядом с костром груду сосновых веток, было слышно как он матерно выругался, взмахом руки пригласил братьев Демидовых к себе. Братья, озираясь по сторонам, приблизились к деду Пантелею. Он кивком головы указал на груду веток, по телу обоих братьев пробежала неприятная дрожь от увиденного: под ветками лежало полуобнаженное тело мужчины, он был весь в крови, ягодицы и ляжки были у бедняги вырезаны. Дед Пантелей проговорил:

– Такого вы еще не видели, сынки.

Кузьма поинтересовался:

– Что это с ним, деда ?

Дед Пантелей перекрестился.

– Этого бедолагу прихватили с собой на продукты, у него не было лыж, поэтому они его так быстро разделали.

Митрофан протянул:

– А я смотрю, раны не похожи на те, что получаешь от зверей.

Дед Пантелей нагнулся к окровавленному телу заключенного и перевернул его на спину, проговорив:

– Люди бывают хуже зверей, я в своей жизни насмотрелся на беглых, эти то торопились, поэтому отрезали только мясистые места тела, обычно мы находили полностью разделанные трупы.