Михаил Серегин - Вторжение

– Поглядите на него! – Профессор обвел общество изумленным взглядом. – Изобличен! Пойман, можно сказать, с поличным и еще имеет наглость заявлять, что он не брал!

– Правда, не брал! – чуть не плача, проговорил Шпагатов. – Я бы не посмел… Да вот, сами смотрите!

Он принялся один за другим выворачивать карманы. На траву посыпались самые разнообразные вещи – складной нож, компас, спички, залитые парафином, радиоприемник размером с пачку сигарет, носовой платок, месячный проездной билет на автобус и еще много подобной чепухи. Были здесь и деньги – сто десять рублей десятками и мелочью. Однако долларов так никто и не увидел.

– Заныкал где-то! – уверенно заявил Али.

Шпагатов посмотрел на него со страхом и отвращением. «Как ему не совестно! – подумал он с отчаянием. – Сам же взял! А теперь все валит на меня – знает, что я не смогу его выдать, скотина! Но как они все не понимают, что это сделал он?!»

Однако тут он ошибся. Из толпы раздался спокойный голос Корнеева.

– Слушай, Борис Александрович! По-моему, нужно оставить человека в покое. Мы все-таки не следственные органы, чтобы выдвигать версии. Лично меня эта миниатюра с долларами не убедила. Очень это напоминает сцену из известного телефильма. Про Кирпича и Жеглова, помните?

– Ты что же, козел, хочешь сказать, что я тут всем фуфло толкаю? – с надрывом спросил Али, резко обернувшись к говорившему. – Да ты знаешь, что за это бывает?

– И что же за это бывает? – все тем хладнокровным тоном поинтересовался Корнеев. – Поделись, деловой!

– Я потом с тобой поделюсь, – зловеще пообещал Али. – С глазу на глаз.

– Заметано, – сказал Корнеев.

Он стоял, сунув руки в карманы, выпрямив спину, и смотрел Али прямо в глаза. В этом взгляде не было ни капли страха. Шпагатов почувствовал, что завидует этому человеку, много повидавшему в жизни и ничего, похоже, не боявшемуся. Но прежде всего он испытывал к нему чувство благодарности – Корнеев был единственным, кто за него вступился и усомнился в правдивости разыгранного здесь спектакля. И еще он пожалел, что не рассказал своей тайны ему, а ведь это было так просто сделать – они спали, можно сказать, бок о бок.

– Спокойно, друзья, спокойно! – меняя тон, воскликнул профессор. – Нет ничего хуже, чем ссориться в экспедиции, вы это знаете не хуже меня. Умерьте свои страсти. Случай, конечно, вопиющий, но попробуем разобраться в нем цивилизованными методами.

– Единственный цивилизованный метод в данном случае – это немедленно вернуться в город и обратиться в милицию, – железным голосом сказал Корнеев. – Вернуться в полном составе.

Все, кто был на поляне, растерянно посмотрели друг на друга.

– То есть как это вернуться? – недовольно произнес Хамлясов. – Это невозможно. Это перечеркивает все наши планы. И потом, что это дает? Милиции-то откуда знать, что здесь произошло?

– Милиция разберется, – упрямо сказал Корнеев. – Это их работа.

– Нет, все-таки я не понимаю, что тут может сделать милиция? – пожал плечами сбитый с толку Хамлясов.

– Ну, положим, – неожиданно поддержал Корнеева картограф Фишкин, – милиция может проверить наши личности, и после этого могут вскрыться какие-нибудь любопытные факты. И еще там могут снять отпечатки пальцев с банкноты – это окажется важной уликой.

– А что, это мысль! – воскликнул писатель-фантаст Визгалов, выразительно поглядывая на компанию чужаков, не в добрый час прибившихся к их группе. – В своих-то мы уверены на сто процентов, верно? Знаем друг друга не один год. Да и потом, что это, черт возьми, за сумма – семьсот долларов? Извините за грубость, Борис Александрович, но за семьсот долларов я, например, мараться не стану. Это здесь семьсот долларов – целое состояние, а в Москве на них один раз в хороший ресторан сходить.

– Я, знаете, по ресторанам на хожу, Визгалов! – сварливо ответил Хамлясов. – Я цену деньгам знаю. Семьсот долларов – это семьсот долларов, хоть здесь, хоть в Москве. Да и потом, разве в этом дело? Важен сам факт – среди нас затесался вор!

– Ну а я о чем? – невозмутимо заговорил Корнеев. – Воров милиция ловит. Нам-то зачем этим заниматься?

– Вам легко говорить, Корнеев! – пробурчал Хамлясов. – Вы – человек вольный. А у меня договора – с издательством, с журналом, с газетой, с телевидением, наконец! Это не шутки. А вы предлагаете вот так все бросить на полпути и вернуться назад? Это же катастрофа! Мы потеряем столько времени! А если милиция вздумает раздуть это дело? Если понадобится постоянное наше присутствие? Допросы, копание в наших с вами делах… Бр-р-р! Все пойдет прахом!

– В таком случае есть еще один выход, – сказал Корнеев. – Плюньте на эти деньги.

– То есть как? – опешил профессор.

– А вот так и плюньте, – безмятежно повторил Корнеев. – Разбирательство обойдется вам дороже – сами только что сказали.

– Гм, действительно, в этом есть рациональное зерно, – задумчиво проговорил Хамлясов. – В самом деле, игра не стоит свеч. В попытке сохранить малое мы можем потерять все. Пожалуй, вы правы, Корнеев. Но… нельзя же оставлять этот случай без всяких последствий. Мы не можем потакать преступнику!

– Не можем, – согласился Корнеев. – Это некрасиво – потакать преступнику. Но, поскольку мы только что решили не возвращаться, значит, наказать его мы не сможем. У нас тут все-таки не Дикий Запад. Не устраивать же нам суд Линча!

– Так что же вы предлагаете? – раздраженно спросил Хамлясов.

– Да все очень просто – мы должны попросить наших гостей оставить нас. Пусть идут своей дорогой, а мы пойдем своей. В конце концов, мы не обязаны принимать каждого встречного. Наши новые знакомые чрезвычайно обидчивые существа, но, боюсь, им придется перетерпеть, – он с вызовом посмотрел в сторону Али.

Хамлясов растерянно покрутил головой.

– Гм, м-да… В самом деле, как паллиативная мера, это может оказаться полезным, – пробормотал Хамлясов. – Проблемы это, конечно, не решает, но… Однако, вы полагаете, мы можем бросить на произвол судьбы человека, который не вполне еще оправился от травмы? Мало ли что еще может с ним случиться? Вдруг его нога еще не зажила? Деньги деньгами, но мне не хотелось бы выглядеть эдаким людоедом…

– Я не Шпагатова имею в виду, – возразил Корнеев. – Шпагатов пускай остается. Тем более что ему наверняка есть что нам сказать. А вот эти крепкие сообразительные ребята вполне могут обойтись и без нас.

– Ага! – обрадовался Хамлясов. – Я понял. Ну что же, по-моему, это справедливо. Признаться, мне тоже не по душе, когда под ногами путается много постороннего народа. Наша миссия весьма специфична, и нам некогда отвлекаться на подобные разбирательства… Таким образом, господа, предлагаю вам немедленно покинуть наш лагерь! Во избежание дальнейших недоразумений.