Юрий Селивёрстов - Аллегро с Дьяволом – II. Казань

Он перехватил взгляд, каким смотрела Наташа на дерущегося Пастуха. «А ведь точно влюбилась». И сердце вновь резанула боль ревности. Слухи врали – Малахов совсем не тащил Наташу в Афганистан «чтобы вроде как избавиться».

Он увез ее домой, в Москву, и там без матери Наташа поддалась на уговоры и согласилась на аборт. «Дальние гарнизоны, перебои с водой, ты одна, я постоянно на службе, да как ты одна с маленьким ребенком? Давай потом, когда получу лет через пять капитана, заведем», – и т.д. и т.п.

Сделав аборт, Наташа полетела с ним в Ташкент, где он и сказал, что его направляют в Афганистан, надеясь, что Наташа вернется домой и все на этом кончится. Пара-тройка писем и – «пока, крошка».

Леший был прав: у Сергея действительно была присмотрена родителями невеста. Дочь генерала Куроедова, сослуживца отца и соседа по даче. Сергей и Жанна, которая была младше его на три года, дружили с детства и даже целовались, когда он приезжал пару раз из училища. А Наташа? Наташа влюбилась в него по уши. Это приятно когда тебя любят. Но полюбились и хватит. У него своя жизнь, у нее своя.

Но неожиданно, казалось, охладевшая после аборта, Наташа вдруг уперлась и отказалась возвращаться домой. «Поеду с тобой и все тут», – заявила она и, узнав, что в Ташкенте находится командир полка, заставила Сергея пойти с ней к нему и от их лица упросила его помочь им. Полковник Смирнов был в приятельских отношениях с генералом Малаховым. Решив, что просьба исходит от сына его друга, обещал помочь. И всего за день решил вопрос – так в качестве гражданского специалиста Наташа приехала с Малаховым в Афганистан. Оставалось только надеяться, что трудности службы охладят ее желание быть женой офицера. А вот в чем Леший был прав – так в том, что Малахов действительно надеялся на то, что Наташа влюбится в кого другого. Сержант подвернулся как нельзя кстати.

«Вот только почему же на сердце так погано, черт бы меня побрал?» – спросил лейтенант себя.

Между тем события на пятаке развивались своим чередом: Пастух отделывал «дедов» по второму кругу. Опять броски, увороты, удары и даже захваты. Через пять минут все было кончено. Пастух опять остался стоять один. К уже имеющимся украшениям прибавилась пара ссадин и разбитый нос. Но настроение было прекрасное. Вопрос с «дедами» был решен должным образом.

– Закончите закапываться – займусь с вами рукопашкой: деретесь вы отвратительно. Заставлять никого не буду, учить буду только тех, кто хочет. Сейчас мыться и обед.

Помывшись, Аркадий ждал пока «деды» приведут себя в порядок, когда к нему подошел Кок с неизменно виснувшим на нем Перцем.

– А говорил, дзю-до да дзю-после занимался. Сдается мне, не только, а, Пастух? – ехидно спросил Перец.

– Не только, карате еще немного, – без особой охоты признал Аркадий.

– Немного? – иронично переспросил Перец.

– Немного, – последовал спокойный ответ.

– Пастух, а почему тебя Пастухом назвали? Ты же вроде не из деревенских будешь. Или твое Ванино – это большая деревня? – продолжил допытываться Перец.

Нет, этот Перец определенно утомлял. Дал Бог земелю, елки-палки.

– Меня Аркадий зовут…

– Извините, товарищ САМЫЙ СТАРШИЙ сержант, нас за то, что мы нарушили субординацию! Обязуемся впредь… – горячо затараторил Перец.

– Аркадий! – резко перебил его Пастух и, убедившись, что Перец замолк, уже спокойно добавил: – Аркадий в переводе с греческого значит «пастух».

– А-а-а-а… А то мы подумали…

– Знаю я, о чем ты подумал, – опять прервал Перца Пастух. – Ты ошибся. Ну что там, все помылись? Пошли строиться и обедать, а то Конюх заждался уже.

В течение недели после этого взвод сначала углубил траншеи, а потом копал площадки под палатками. «Деды» держали слово и работали без халтуры. Также по внешнему краю траншеи напротив каждого прохода были сложены, опять же из камня, небольшие дувалы метра два длиной, чтобы бойцы, не дай Бог бой, могли спокойно разбегаться по окопам, не опасаясь наткнуться на огонь в упор. Как раз по окончании этих работ на высоту и прибыло пополнение.

Пастух спал после ночного наряда, когда его разбудил Перец.

– Рота, подъем! – заорал он чуть не в ухо и тут же на всякий случай отскочил – и правильно сделал.

Пастух схватил полукед и запустил в Перца. Тот, впрочем, без проблем увернулся.

– Убью урода когда-нибудь!! – пообещал Аркадий уже наверное в тысячный раз. – Кед принеси!

– Не гони волну, начальник, там на обед зовут. А кед… на, лови, – и Перец пнул обувку.

Сделав замысловатую петлю в воздухе, она аккуратно ударила Пастуха, как раз надевавшего другую, по макушке. Тот взревел:

– Я тебя точно сегодня грохну!

– Я нечаянно. А если у тебя кулаки чешутся, так там новые «духи» прибыли, говорят, один вроде каратист. Вот и проверь что почем. И вообще долго одеваешься, пошли жрать, елы-палы.

Уже ближе к ужину Пастух подозвал Перца.

– Давай приведи новичка, посмотрим, что там за каратист.

Перец вернулся с «духом», а за ними подтянулись любопытствующие.

– Кто такой? – спросил Пастух, разглядывая парня. Среднего роста, где-то метр семьдесят пять, с крепкими плечами.

– Рядовой Чуманов! – доложил тот немного скованно.

– Кличку дали?

Вновь прибывший, чуть смутившись, кивнул. Радостно оскалившись, Перец отрекомендовал:

– Чума!

– Годится. Действительно занимался карате?

– Ага! – с готовностью кивнул Чума.

– Сколько?

– Три года.

– Давай поработаем, посмотрим, что ты умеешь.

Пастух снял тельняшку и немного размялся. Чума последовал его примеру.

– Поехали.

Дрался Чума очевидно неплохо, но был скован. Пастух решил не спешить и дать парню возможность показать себя. Чума понемногу разошелся и даже перешел в наступление. Дав новичку показать все, на что тот был способен, Пастух тихонько приложился по носу новичка и тут же от души основанием ладони в лоб, послав Чуму целовать землю. «Тихонько» – потому, что нос не превратился в бесформенную лепешку, а отделался лишь легким кровотечением.

– Да, Пастух. Крепкий орешек попался? – спросил Перец и Аркадий понял: наблюдавшие за схваткой бойцы решили, что он так долго возился потому, что просто не мог свалить Чуму раньше.

«Ну-ну, думайте как вам угодно, мне доказывать ничего не надо уже, а к Чуме, глядишь, меньше цепляться будут».

– В общем ничего, – и подойдя к встающему парню, подал руку и добавил: – В обороне повнимательней. А так вполне прилично дерешься.

– Ты давай позанимайся малость и вали Пастуха, а то его тут все боятся. А он сам ни ножа, ни… хм… ничего не боится, короче, – близость Пастуха все-таки заставила изменить Перца концовку блатной присказки.

– Щемит всех, даже стрелок перестал хамить, как он появился, – хлопнув Чуму по плечу, закончил Перец.