Макс Строгов - Противостояние. Армагеддон

Дверь была такая, что стучать бесполезно. Александр Сергеевич прошел к креслу за огромным столом, поискал глазами на пульте и нажал зеленую кнопку. Дверь щелкнула, открылась, и в кабинет зашел комендант с подносом в руках. Поднос поставил на небольшой журнальный столик, стоящий между креслами генералов. На подносе были расставлены две чашки с блюдцами, сахарница, чайник с кипятком, кофе, чай в пакетиках и ваза с печеньем. – Вы, наверное, Махов, на флоте служили. Это там чаще говорят не "разрешите", а "прошу разрешения", – по-доброму пробурчал Иван Максимович, – сами решили поухаживать? – Так никому нельзя ни находиться здесь, ни видеть вас. А судя по времени приезда, вы, товарищ генерал-полковник, пообедать-то в Москве не успели. А Александр Сергеевич про обед просто забывает. Я вчера уже заметил. – В глазах коменданта плясали смешинки. Было видно, что это хваткий, опытный и уверенный в себе офицер. – Ладно, – довольно проговорил Иван Максимович, – бери вон в серванте третью чашку, придвигай стул. Вместе почаевничаем. – Комендант стесняться не стал и принялся хозяйничать за столиком. Чай был хорош, и печенье оказалось кстати.

– Товарищ генерал-полковник, с сегодняшнего вечера пункт переводится в степень "Повышенная". Усиливается оцепление, наращиваются технические средства противодействия, организуется вертолетное патрулирование. На подъездах выставляются дополнительные посты.

– Своей активностью вы сами демаскируете свой командный пункт. – С легким искусственным недовольством пробурчал Иван Максимович.

– Вопрос не ко мне, а к начальнику Генерального штаба, товарищ генерал-полковник. Уверенным тоном ответил комендант. – Объявлена внезапная штабная тренировка на нашем пункте, так что это обычные плановые меры.

– Ладно-ладно. Это была моя просьба. – Усмехнулся Иван Максимович.

– Товарищ генерал-полковник, начальник пункта ждет вашего вызова. Добавил комендант.

– Пусть он меня проводит к машине, – Иван Максимович медленно встал, – пора ехать, а ты, Александр Сергеевич, иди работать. – И пошел к двери, запамятовав, что она открывается командой с пульта. Идя в комнату планирования, Александр Сергеевич чувствовал, как список "чистильщиков" в нагрудном кармане голубой рубашки жжет кожу. Ими займусь завтра с утра, думал он, надо сегодня не позднее двадцати часов выезжать в Москву. У двери комнаты планирования прохаживался Герасимыч.

– Что у тебя, Герасимыч?

– Пришла вторая машина для вашего постоянного сопровождения. Волга с форсированным двигателем и трое ребят по полной боевой из комендантского батальона Главка. А то, что вашу персоналку и первую машину сопровождения заменили, вы в курсе? Вместе с водителями и охраной? Вы же уже второй день из этой комнаты не выходите и ничем не интересуетесь. – Знаю, звонили. Ты вот что, Герасимыч, возьми у коменданта специальные пропуска. Объявлена "Повышенная", охрана усилена, посты вокруг, дополнительное оцепление. Сегодня в Москву махнем. Домой поеду. Завтра с утра по Москве и области будем ездить. Наверное, весь день. Выезд – в двадцать часов.

– Пропуска в кармане. Машины заправлены. Водителей и охрану проинструктирую.

– Смотри, здорово не инструктируй. Это специальные люди, и правила у них свои. Еще обидятся.

– На обиженных воду возят. Они ведь не знают, когда выезжаем, куда везти и где вы живете. Разрешите идти. – Герасимыч был уверен в своей правоте.

3

В Москву выехали, как и планировали. Было еще светло. На широте Москвы летом в это время начнет темнеть минут через тридцать. Но вечерняя прохлада уже заявила о своих правах. И поднявшийся ветерок добавлял бодрости. Когда рассаживались по машинам, Герасимыч безоговорочно открыл правую заднюю дверь, дождался, пока Александр Сергеевич с недовольным видом усядется на заднем сидении, а сам с невозмутимым видом сел впереди. Новый водитель, сравнительно молодой парень, аккуратно одетый, своей молчаливостью и отсутствием подобострастия понравился Александру Сергеевичу. Уверенный взгляд, массивные плечи, легкие движения. Под пиджаком в наплечной кобуре угадывался тяжелый пистолет. – Парень-то не прост, – подумал Александр Сергеевич, – и машинка у него солидная, – наметанным взглядом он ощупал фигуру водителя, – очевидно, "Стечкин".

Резко ушла вперед головная машина, следом тронулись и они. Сзади, как привязанная, шла вторая машина сопровождения. На постах их не останавливали, видимо были предупреждены, лишь провожали внимательными взглядами. Вырвались на шоссе. Маленькая колонна ходко шла к Москве. Чувствовалось, что двигатели у всех трех "Волг" были форсированные. Чтобы разгрузить голову, Александр Сергеевич попытался думать о посторонних вещах. – Пусть о задаче сейчас Олег думает. У него с анализом данных лучше получается. – Александр Сергеевич искренне уважал Олега Глебовича за аккуратность не только во внешности, но и в работе, за скрупулезность, системное мышление, умение видеть главное и, конечно, за чутье, позволяющее безошибочно отбрасывать при анализе данных всякую шелуху еще на раннем этапе. – А Герасимыч хорош, тоже мне преторианец, видит во мне только объект опеки. Как он меня назад усадил! Ведь понял, что я рядом с водителем люблю ездить. Нет, на своем настоял! Причем без всяких словесных просьб. Железный Дровосек из сказки. Да, приказ Ивана Максимовича – для него закон. По справке, подсунутой Олегом, Герасимыч – старший прапорщик Котляров в отставке, служил в спецназе, побывал в большинстве мест, где только воевали. Уникальных физических способностей человек! И стреляет как снайпер, и водит любую технику, как на колесах, так и на гусеницах. Мастер ножевого боя. Хоть и возраст, и ранен был неоднократно, здоров как бык. Немецкий и английский знает, между прочим. Несмотря на это все, выбросили из армии за ненадобностью. О чем только кадровики думали? Страшные времена пережила армия. Ладно, буду думать о другом. Внук все же молодец! На мое предложение подумать о военно-юридической службе по окончании института, твердо заявил: – Решу сам! – не хочет, видите ли, чтобы дед протежировал. Несовременная точка зрения, но правильная. Мне же самому никто не протежировал. Командиры и начальники посылали учиться в академии и продвигали за хорошую службу. Не более того. Десантное училище, девятая рота, которая готовила офицеров для спецназа, и попал в которую из-за первого разряда по боксу и приличного знания французского. Спасибо средней школе с углубленным изучением иностранного языка. Кстати, французский сейчас может и пригодиться. Потом пришлось выучить английский, немецкий и пушту. Затем Командная академия имени Фрунзе, потом Академия Генерального штаба. Не считая средней школы, учился девять лет. Надо переключиться на что-нибудь отвлеченное. – Умел он управлять собой. Однако мысли текли все о том же: – Училище. Потом лейтенантские погоны, служба в различных бригадах спецназа. Служба в Афганистане советником командира полка, потом бригады, дивизии. "Цветная" революция в Таджикистане. Решением министра обороны откомандирован в одну из средне-азиатских республик. Служил там вначале заместителем, потом и первый заместителем министра обороны. Возвращение домой, начальник управления в Главке, потом заместитель начальника Главка, правда, один из нескольких заместителей. Чистых семь лет участия в боевых действиях. Боевые ордена. Да, пришлось… Вот и демобилизация. Думал, отдохну, наконец. Ан, нет! Привлекают и привлекают…