Игорь Берег - Степные волки

Баркаев взял мои бумаги, сунул их в карман, не просматривая, и кивнул.

– Пойдемте, поговорим.

– О чем? – опять возмутился я.

– О жизни, – равнодушно ответил он и направился к лифту.

Мне, вежливо подталкиваемому охранниками, пришлось следовать за ним.

Кабинка поднялась на четвертый, самый верхний этаж. Здесь по идее находились только служебные помещения. Наверное, и мониторы установят, чтобы следить, не мухлюет ли кто-нибудь из игроков и не ворует ли крупье. Обязательно такая комната должна быть в казино. Человек так устроен, что не может пройти спокойно мимо вроде бы легких и ничьих денег.

Но в том кабинете, куда меня ввели, никаких мониторов не было. Стоял в углу большой «фунай» с видеомагнитофоном на нем. У широкого окна имелся стол с вертящимися креслами за ним и перед ним. И все. Скудная обстановка. Деловая. В таком кабинете с секретаршей развлекаться не будешь.

Баркаев сел за стол, кивнул мне на противоположное кресло и движением руки отослал охранников. Я молча ждал. Возмущаться и качать права пока было бессмысленно. Ничего же страшного не произошло? Пока.

Достав из кармана мои документы, Баркаев открыл паспорт.

– Ознобин Денис Игоревич. Так? – Он поднял на меня взгляд.

– Именно, – подтвердил я.

Паспорт был подлинным.

– Приехал к нам из Москвы в командировку.

– Правильно, – опять согласился я.

Конечно, в командировку, а куда же еще?

– Цель командировки не указана.

– Такие у нас в институте бланки, – пожал я плечами.

Бланк был липовый, но соответствовал легенде.

– Так с какой же целью приехали? – спросил Баркаев.

Надо было немного погоношиться.

– А почему вы у меня это спрашиваете? – в моем голосе появился яд. Пусть не забывает, что я немного выпивший, а потому склонен к вздорности. – Вы что, милиция?

– Мы гораздо серьезнее, – спокойно ответил он. – Так что лучше отвечать на вопросы. Итак?

– Если не отвечу – что будет?

– Будет плохо, – задумчиво протянул Баркаев, словно размышлял, насколько плохо он может мне сделать. А он мог, это я чувствовал. Может быть, не нарываться пока?

– Ладно, скажу. Наш институт заключил контракт с одной зарубежной организацией. Некоторые люди там, за бугром, хотят найти своих родственников, пропавших во время войны.

– А по официальным каналам нельзя этого сделать?

– Слишком долго и дорого. Государство старается у иностранных граждан и организаций как можно больше валюты выманить. И работу исполняет плохо, спустя рукава. Мы же за гораздо меньшее вознаграждение делаем все быстрее и качественнее.

– Что же так дешевите?

– В наше время каждой копейке, вернее, каждому центу рад будешь. Это у вас тут, в провинции, жизнь дешевая. А в Москве, если меньше трехсот—четырехсот долларов зарабатываешь, – то ты почти нищий. Особенно, если семья есть.

– Но у вас-то нет?

– У меня нет, потому что боюсь на себя такую ответственность брать. Завтра уволят, и чем я жену и детей кормить буду?

Этаким простачком я выглядел, который за лишнюю зеленую бумажку что угодно сделает, хоть военные тайны распродаст оптом и в розницу. Удалось убедить сурового дядю или нет?

– И кого же вы приехали к нам искать?

Тут я выдал ему всю мою легенду по полной программе. Даже достал и продемонстрировал письмо некоей английской организации, которая по просьбе господина Милфорда Стейти разыскивает его брата Сергея Статина, пропавшего без вести в 1942 году на территории, которую занимает сейчас Республика Байчория. Черт его знает, может быть, и действительно существовали такие братья Стейти-Статины. Во всяком случае, быстрой проверке этот факт не поддавался. А через неделю меня здесь уже не будет.

Закончил я свой спич вежливейшей просьбой посодействовать в розысках, если есть такая возможность, конечно.

Другой бы на месте Баркаева уже извинился и отпустил меня восвояси. Но этот человек напоминал бультерьера, разжать челюсти которого, вцепившиеся в добычу, можно только неожиданно облив его холодной водой.

– Ну а здесь что делаете? Тоже пропавших родственников ищете?

– Почему? – изумился я. – Много слышал об этом проекте вашего президента, захотелось взглянуть. С чисто познавательными целями. А тут встретил приятелей, они пригласили на обед. Почему халявой не воспользоваться?

Слова мои Баркаева покоробили. Ну, так ему и надо, не будет к людям приставать, бдительный. Надеюсь, что у Сашки, если его спросят обо мне, хватит ума не рассказывать, что я все еще военный.

– Что ж, вы меня убедили, – наконец подвел он итоги нашего разговора. – Свободны. Но мой вам совет: больше нигде ничего не вынюхивайте. Приехали в бумагах копаться – на здоровье. А кроме этого, никуда не суйтесь. У нас здесь не любят чересчур любопытных. Усвоили?

Я забрал документы со стола, рассовал их по карманам.

– Усвоил. Постараюсь вам больше не попадаться.

И пусть разбирается с двусмысленностью моей фразы…

Охранник у входа в гостиницу сказал, что журналисты уже уехали. Ничего, надо будет вечером Сашку навестить, узнать, на что же он намекал. А пока предстояло пройтись пешком по морозцу. Я вышел из ворот комплекса и увидел знакомую серую «девятку». Ту самую, на которой сюда подъехал. Неужто ребята решили еще немного заработать и остались меня ждать? Действительно, что за простота нравов! Только вот Баркаев совсем не простой. Чувствую, будут у меня еще с ним неприятности.

Из приоткрывшегося окна машины мне махнули рукой. Особенно я не спешил, но решил все же воспользоваться предложением. Чего, правда, тащиться пешком! На этот раз второй парень сидел сзади, прямо за водителем. Я уселся впереди.

– Давай, ребята, в центр.

И почувствовал достаточно стойкий водочный запах. Неужто от меня так разит? Или ребята на грудь приняли? Что, «гиббоны» тут никого не ловят?

Автомобиль тронулся, но не к центру, а куда-то влево. Водитель тут же объяснил:

– На заправку заглянем. А то бензин почти на нуле.

Ну да, они же, пока меня дожидались, двигатель не выключали, чтобы не замерзуть. Особенно спешить мне было некуда, и я благодушно кинул:

– Давай.

Сам же задумался о том, что успел увидеть и как бы попасть в тот подземный коридор еще раз…

Сзади завозились, и внезапно горло мне перехватила тугая петля. Водитель тут же прижал акселератор, машина рванулась вперед. Я захрипел, стараясь просунуть пальцы под проволоку, которой меня душили:

– Вы… что… парни…

– Молчи, сука! – прошипел тот, кто душил. – Молчи – живой останешься!

Банальное ограбление. Видели они у меня в бумажнике доллары, когда расплачивался, вот и решили поживиться…

В критических ситуациях я не теряюсь, не ищу лихорадочно хоть какой-то выход. Здесь мое счастье было в том, что торопливо накинутая петля попала не совсем на горло, а захлестнула край толстого воротника зимней куртки, и дышать я пока мог. Чем и воспользовался, не дожидаясь, пока «девятка» выберется совсем уж в безлюдное место. Напрягся, подтягивая вперед душившего, потом резко привстал и ударил назад головой, целясь в лицо. Моя вязаная шапочка немного смягчила удар, но все же досталось ему хорошо. Раздался мягкий хруст, он завопил, и проволока ослабла совсем. Видно, нападавший выпустил ее из рук, схватившись за разбитое лицо. Второго я вырубил коротким тычком слегка согнутых пальцев в шею. Удар болезненный, но не смертельный. Перехватил руль, резко дернул его и загнал машину в высокий плотный сугроб у дороги. Задний еще раз приложился лицом, теперь уже о спинку моего сиденья. Ему должно было этого хватить. Я содрал с шеи провод в красной обмотке, вздохнул полной грудью. Хорошо, что это была не какая-нибудь струна от рояля, которой запросто можно перерезать горло. Но все равно неприятно…