Сергей Зверев - Антидиверсанты

– Держи! – Митин перебросил Томсону «трофейную» винтовку Хантера. – Тебе с этим привычней обращаться. Нет времени на раздумья, мэн!

«Да, такого абсурда в моей жизни еще не было, – подумал Томсон, принимая дар, – прямо сон в летнюю ночь».

А Митин, сжимая в руках «Кедр», даже ухитрился пошутить, переиначив слова известной песни:

– Stand up and fight! You are in the Russian Army now!

Северо-восточная Украина

Полигон

18 августа

01.00

Берк считал себя необычным человеком. Это отношение к самому себе не было выработано в результате бесед с опытными психоаналитиками, не стало следствием кропотливой работы с собственным сознанием, как это делали некоторые коллеги Берка по службе в специальных частях. Просто в какой-то момент он пришел к мысли, что в состоянии решать любые интеллектуальные задачи значительно лучше и быстрее товарищей. Еще в колледже за ним укрепилась слава мастера по распутыванию сложных головоломок, способного с точностью профессионального биржевого аналитика предсказать дальнейшее развитие самых разных ситуаций.

Весь вчерашний день у него из головы не выходила одна въедливая, до крайности неприятная мысль. Хоть Томсон и не говорил многого о характере их акции (да и сам, по-видимому, знал далеко не все), Берк пришел к самостоятельному выводу о том, что российский отряд сделает максимум возможного, но не допустит успешного отхода их группы. Берк не верил в план Томсона, поэтому даже хотел после находки генераторов помешать своему командиру.

Конечно, он не мог предположить, что группа вступит в жестокую схватку с российским спецназом, а потом еще и с подоспевшими украинцами. За свою боевую жизнь Берк участвовал всего лишь в трех диверсионных рейдах, которые хоть в какой-то мере были связаны со смертельным риском. Но впервые стал участником ночного боя, где шансы выжить уменьшались с каждой минутой.

После начала перестрелки с новым противником и гибели Ника, когда Рич резко выдвинулся вперед, Берк почувствовал, как прокатилась по всему его организму ураганная волна паники. Он умел хорошо просчитывать различные варианты и, как правило, не ошибался в своих прогнозах. Сейчас предчувствие скорой гибели жесткой хваткой сдавливало его руки, держащие в руках винтовку «FN-SCAR-H».

Берк укрылся за бетонным блоком, который отбросило в глубь бункера Г-8 недавним взрывом гранаты. Пространство перед ним рассекали косые очереди, летящие с нескольких сторон, но его оружие молчало. Ныло раненое предплечье, пульсировала в висках кровь, страшные мысли черным роем кружились в сознании…

– Чего ты ждешь? – прохрипел Хантер, скорчившийся от дикой боли в нескольких метрах правее. – Открывай огонь!

А Майк, неподвижно лежащий рядом, уже не мог ничего сказать. Может быть, именно вид умирающего товарища заставил Берка наконец вступить в бой?

Первый выстрел ушел в «молоко». Берк, на мгновение зажмурившись, словно собирался прыгать вниз с обрыва, продвинулся на пару метров вперед.

И тут же свистящие свинцовые стрелы прошли прямо над его головой, выбивая бетонную крошку из полуразрушенной стены. Берк на сей раз успел засечь место расположения противника с абсолютной точностью. И тут же сделал ответный выстрел. После чего метнулся вправо, в густой бурьян.

Меры предосторожности – главное, чем жертвует боец во время силовой операции. Их просто невозможно в полной мере соблюдать в такой ситуации, когда нервы напряжены до предела, а организм, словно некий сложный прибор, снабженный механизмами обратной связи, существует в автоматическом режиме.

Вот ряд горящих на электронном табло оперативной памяти кадров, словно рекламный ролик, снятый в замедленном темпе. Пули, врезавшиеся в стену, автомат, выпускающий порцию смертоносного металла, бросок в траву. Всего лишь две-три секунды, растянувшиеся в десять раз.

Берк не мог знать, смог ли поразить противника. Но в эти мгновения понял, что ситуация изменилась. Ему хватило короткого взгляда, чтобы удостовериться – от соседнего бункера раздавались согласованные очереди из трех стволов. А это означало, что два русских бойца стали союзниками.

Такая мысль придала новые силы.

Северо-восточная Украина

Полигон

18 августа

01.02

Коваль даже приблизительно не мог представить, сколько человек противостоят им в «сражении при бункерах». Из слов полковника Луценко, имеющего достаточно точные агентурные данные, получалось, что численность засланных групп спецназа является обычной для подобных диверсионных рейдов. Стандартный набор – командир и четыре бойца. Следовательно, всего десять. В самом крайнем случае двенадцать.

Коваль допускал, что до начала атаки «Ми-6» оба отряда понесли значительные потери. Кроме того, он оптимистично полагал: и русские, и американцы вынуждены будут вести «войну на два фронта». Поэтому был шокирован, когда понял, что они объединились…

Рывками продвигаясь вдоль металлической трубы, делая короткие перебежки, почти прыжки в два-три шага, Коваль снова падал в бурьян, стремительно менял огневые позиции, нажимал на спусковой крючок ручного пулемета, не переставая пересчитывать количество бойцов противника. Один (видимо, дозорный) убит сразу после начала боя. Трое у входа в бункер с левой стороны – оттуда летят согласованные очереди. Справа еще один; с ним ведет перестрелку Кречет. Прямо по курсу – пятый. Четверо против пяти – не так уж и плохо.

– Богдан, держи этот сектор! – Коваль, обернувшись к соратнику, махнул рукой, указывая направление, а сам метнулся дальше, взяв на прицел вход в бункер Д-10.

В это мгновение на правом фланге погасли в ночи, как два угля, выброшенные из костра две огневые точки.

Коваль сразу понял, что Тарас выбыл из игры. Соотношение сил менялось на глазах. В пользу противника. Точнее, противников…

Он с особенным ожесточением продолжил обстрел бункера, где находились три бойца, которые не прекращали поливать пространство автоматными очередями.

Резкий рывок вперед. Хорошо отработанный прыжок вниз, крутой подъем, короткая пробежка, новая боевая позиция.

Еще несколько шагов в выбранном направлении.

И вот ствол РПК «СН-74» опять направлен в сторону врага.

Богдан, находящийся в десяти шагах сзади, не прекращал интенсивной стрельбы. Он залез под самое брюхо металлической трубы. Постоянно меняя директорию, Богдан вел огонь сразу по нескольким противникам. Коваль подумал, что неплохо получить его поддержку во время той акции, которую решил сейчас провести.

Откатившись обратно метров на пять, Коваль крикнул своему бойцу:

– Иди за мной!

Богдан отличался исключительной сноровкой. Умный, собранный, волевой, он не случайно стал заместителем командира. Поражало и то, что уроженец Львова никогда, даже в мелочах, не проявлял «западенских» настроений. А Коваль хорошо знал, что это такое…