Сергей Самаров - Человек без лица

– В туалет хочу. – Это первая фраза, которую сопровождающие услышали от пленника за всю дорогу.

– В штаны сходи. – Младший из офицеров жалости не показал. – Скоро тебе чистое белье не понадобится, не стесняйся…

– Еще чего! – возмущенно сказал оказавшийся рядом бортмеханик. – Нам только вони здесь не хватало. Туалет есть, сводите его. Куда он из машины денется.

– Своди, – старший из офицеров приказал младшему. – Ему столько успокоительного накололи. Не побежит. А побежит, пуля догонит. Часом раньше, часом позже.

Алимхан Кашаев встал первым. Приперло, видимо. Встал и младший из офицеров, взял Алимхана под руку, не снимая колпака, повел к двери туалета.

– Дверь изнутри все равно не закрывается, – сказал бортмеханик.

– И хорошо, – отреагировал младший из офицеров.

– Колпак снимите, – попросил Алимхан.

– Сам внутри снимешь. А перед выходом снова нацепишь.

Алимхан молча шагнул за дверь в тесную кабинку туалета, и придержал дверь плечом. В неприкрытую полностью дверь видно было его второе плечо, и по шевелению можно было догадаться, что Алимхан снимает с головы колпак.

Младший из офицеров ФСБ отвернулся, чтобы усмехнуться. И повернулся только тогда, когда дверь стала открываться. Алимхан выходил, держа колпак двумя руками.

– Одеть не получается… – он протянул колпак младшему из офицеров.

Тот еще раз усмехнулся, принял колпак, поднял обе руки, и тут же получил колющий удар напряженными пальцами в горло. А через секунду пистолет младшего из офицеров оказался у Алимхана в руках, и последовал выстрел – в старшего из офицеров, пытающегося только еще достать свое оружие. И второй выстрел – в младшего из офицеров, так и не выпустившего из рук колпак. Бортмеханик метнулся в одну сторону, потом в другую и замер, понимая, что ему некуда спрятаться. На звук выстрела в салон вышли из кабины оба пилота и тоже замерли.

– Я не обучен промахиваться, – сказал Алимхан. – Давайте обойдемся без ненужных жертв. Вы все равно справиться со мной не сможете.

– Другие с тобой справятся, – сказал командир экипажа. Довольно спокойно сказал, без испуга. Но действий никаких не предпринимал.

– Даже если я убью вас, я сумею вылететь, – ответил Алимхан. – Я умею управлять вертолетом. У меня собственных два – в Турции и в Эмиратах. Поэтому предлагаю вести себя спокойно. Осторожно, без суеты и резких движений. Всем вытащить оружие и отбросить в сторону. И побыстрее, поскольку я спешу.

Пилоты обменялись угрюмыми взглядами, но команду выполнили.

– У меня оружия нет, – сказал испуганный больше других бортмеханик.

Алимхан сразу вычислил, с кем ему безопаснее иметь дело.

– Ты… – показал он стволом на бортмеханика. – Вытащи из кармана вон того, – теперь ствол показал на старшего из офицеров ФСБ, – ключ от наручников… Из левого кармана, из левого, я тебе, балбесу, сказал…

Бортмеханик команду выполнил быстро, если не считать за задержку то, что он перепутал с испуга правую и левую стороны. Алимхан потер освобожденные запястья с давно устоявшимися почерневшими синяками. Запястья у него сильные, кость широкая, и наручники на таких запястьях сидели слишком плотно, нарушая кровообращение. Чтобы восстановить его, он еще и пальцами активно поработал.

– Ну что, господа офицеры, – повернул наконец пистолет в сторону пилотов. – Полетели? Разрешение на взлет можете не запрашивать. Я его даю сам. Но диспетчеру сообщите, что вертолет захвачен вместе с пассажирами. О том, что двое из них не дышат, говорить не обязательно. Это в ваших же интересах. Вас могут не пожалеть – собьют. Этих московских чинуш – пожалеют. Дадут лететь свободно. И предупредите – если нас будут сопровождать вертолеты или самолеты, я начну расстреливать заложников. Вертолет водить, я уже сказал, умею… Вперед! Выбирай винты! [31]

Войдя вслед за пилотами в кабину, Зелимхан коротко глянул по сторонам и увидел сквозь фонарь кабины, как неподалеку несколько вертолетов стоят с уже вращающимися винтами. Дверцы салонов уже закрыты. Кто-то готовился к вылету. Но это военно-транспортные вертолеты. Если не ракетоносцы, значит, они не должны лететь параллельным курсом. Впрочем, десантуру перебрасывают тоже на таких машинах. Но сейчас не время разбираться.

Дуташев так и не дождался момента, когда Зелимхан оставит фланги открытыми и подставит под удар весь отряд. Богатый боевой опыт Кашаева и подсказки Алимхана обеспечивали основным силам безопасность. Более того, выдвинувшийся заслон вовремя обнаружил передовой джамаат отряда Дуташева и открыл по нему огонь. И здесь уже спецназовцы, засевшие выше, ничем не могли помочь атакующим, да и не испытывали такого желания. Когда силы равны, побеждает более опытный.

Зелимхан сориентировался так быстро, что стало понятно – он был готов и Дуташева здесь встретить. Более того, похоже, надеялся встретить. Конечно, отсутствие пулеметов, захваченных противником, в какой-то степени ослабило его позицию. Но у Дуташева первоначально пулеметов вообще не было. К тому же крупнокалиберный пулемет хорош тогда, когда он занимает господствующую высоту или хотя бы равную позицию. А если бой разворачивается по склонам, да еще на короткой дистанции, то пулемет в нижней позиции становится только точкой обстрела.

– Они сами пулеметчиков снимут, – быстро разобрался в ситуации полковник Согрин. – Шурик, снайперов обслужи. Они уже позицию занимают.

Кордебалет показал, что он свою работу знает и не зря не отрывается от прицела. Только прозвучала команда командира, как сразу за ней раздался едва слышимый в наушники «подснежников» выстрел. Первый снайпер давно уже был на прицеле.

– Одобряю, – прокомментировал результат Сохно. – Но мне очень не нравятся усы второго. Того, что к нам ближе. К тому же, мне кажется, он на нас смотрит.

– Он не просто смотрит, он в нас целится, – медленно произнося слова, ответил Кордебалет.

Медлительность речи оттого, что Шурик прицеливался сам. Но медлительность речи вовсе не означала медлительности действий в такой напряженный момент. И выстрел «винтореза» прозвучал раньше выстрела СВД. Снайпер моджахедов упал лицом в собственный прицел и залил кровью оптику. В бинокль это было видно хорошо.

– Еще один такой выстрел, и я соглашусь с тем, что ты стреляешь не хуже, чем я бью ножом, – замысловато похвалил товарища Сохно.

– Соглашайся, – ответил Кордебалет и выстрелил в третий раз.

Дуташев лишился своих снайперов.

Зелимхан стрелял, как рядовой боец, посылая одну короткую очередь за другой, иногда даже видел, что попадал в кого-то, неосторожно поднявшегося выше положенного, но чаще просто мешал противнику стрелять, заставляя того искать укрытие понадежнее. Однако при этом не забывал иногда окинуть взглядом всю позицию. И отдавал нужные команды всегда вовремя.