Сергей Самаров - Диверсант № 1

Комиссар традиционно останавливался в гостинице ЮНЕСКО, где в номере существовал прекрасно оборудованный офис, непонятно как используемый в другое время. Это Александр знал по предыдущему приезду Костромина. Впрочем, можно было предположить, что останавливающимся в этой гостинице специалистам ЮНЕСКО офисы нужны не меньше, чем сотрудникам Интерпола.

Избавиться от своего старенького «Москвича», который почти не ездил, Басаргин, за повседневными делами по организации бюро, еще не успел, хотя только неделю назад нашел время приобрести себе служебную машину. Это тоже был джип «Тойота-RAV-4», так понравившийся Александру в прошлую операцию, только теперь уже не трехдверный и красный, а более комфортабельный пятидверный и серебристый. Сам Басаргин желал сначала иметь более управляемую и верткую трехдверную модель, но Тобако дал дельный совет:

– Верткий – это хорошо… Но это не решающий фактор. Бывает, что в оперативной обстановке следует выпустить из машины одновременно несколько человек. При этом чем больше дверей, тем лучше.

Александр мнение Андрея учел. Впрочем, не согласиться с этим мнением было трудно.

Время, когда отставной капитан вместе с Зурабом и Заремой потребовался генералу, оказалось удачным для быстрого проезда через половину Москвы. И скоро Басаргин остановился у знакомого подъезда. Чуть в стороне остановились две машины прикрытия, которые Тобако вызвал для охраны чеченки с сыном. Они в городе умудрились не отстать, что говорило о хороших водительских навыках охранников.

У дверей стоял капитан Рославлев с аккуратной кожаной папочкой в руках. В мундире, что неназойливо сообщало – он опять дежурит по управлению антитеррора, хотя и снял повязку при выходе на улицу. Рославлев поджидал красный укороченный джип, в котором они беседовали с Басаргиным три недели назад, и не обратил внимания на новую машину Басаргина. Пришлось просигналить. Только после этого капитан подошел и сел на переднее сиденье, потому что Зураб с Заремой и Арчи устроились на заднем. Здесь, в Москве, Арчи приходилось много ездить на машинах, и он уже почти потерял перед ними страх, вызванный взрывом, когда мальчик впервые в жизни оказался в подобном транспорте.

– День добрый, – поздоровался Рославлев с улыбкой и пожал руки Басаргину и Зурабу. И сразу раскрыл папочку. – Александр Игоревич, генерал ждет вас, а мы пока здесь побеседуем.

Басаргин кивнул Зурабу с Заремой.

– Из машины не выходите.

Он хотел выйти сам, уже открыл было дверцу, но замер, добавив громкость радиоприемника. Передавали выпуск международных новостей.

Это заняло меньше минуты.

– Ну, я пошел. А новости иногда слушать полезно. Рекомендую!

И не стал выключать радиоприемник, надеясь, что музыкальная программа не очень помешает капитану Рославлеву предъявлять для опознания фотороботы террористов.

Квадратные футуристические фонари на перроне вокзала Ле-Крезо светили ярко, но неестественным, болезненным светом. И потому не просто удивленным, а болезненно удивленным и даже более синим, чем раньше, показалось Гольдрайху лицо проводника вагона, когда Джошуа неожиданно вышел на станции вместе со своим маленьким саквояжем, показывая намерение прервать поездку раньше времени.

– Месье нас покидает?

– Покидаю.

– Вам так не понравилось в нашем поезде, что вы выходите, не доехав до своей станции?

– У меня в этом городе есть старая знакомая. Захотелось вдруг навестить ее. Имею я на это право как человек, не обремененный семьей и сопутствующими заботами?

– О да, месье, конечно… Женщины – святое дело… Но вы можете закомпостировать билет и в течение двадцати дней продолжить путь.

– Спасибо за подсказку. Я непременно так и сделаю.

Проводник только головой покачал, то ли осуждая поступок, то ли восхищаясь свободой, которая позволяла пассажиру поступать так, как ему заблагорассудится. Сам он такой свободой никогда, похоже, не обладал.

Кроме Джошуа, в Ле-Крезо вышло еще более десятка пассажиров. Он присмотрелся к дальней двери соседнего вагона. Там вышли двое – мужчина и высокая женщина в брючном костюме. Не та ли, что показалась похожей на арабку? Вышедших встречали три человека. Один сразу взялся за багаж. Должно быть, шофер. Двое других отнеслись к приехавшим с почтением. Так служащие встречают хозяев. Нет… Это, конечно, кто-то из местных. Кто здесь будет встречать арабов?

Другие пассажиры, доверив услужливым носильщикам багаж, с двух сторон двинулись к центру перрона на выход. И потому, пользуясь отсутствием багажа у себя и не испытывая желания нанять носильщика для своего легкого саквояжа, Джошуа поспешил к стоянке такси, которая на всех вокзалах находится недалеко от выхода. В ночное время такси может быть не так много, как днем, и лучше уехать сразу, пока не подошли другие.

Он прошел сквозь сонное здание вокзала, где ожидающих пассажиров почти не было, только уборщики катали по залу свои гудящие чистящие машины, оставляющие позади громоздкого, неуклюжего корпуса полосу влажной и прохладной чистоты.

– До Клюза едем? – спросил пожилого и очень усатого водителя первой машины. Казалось, такие усы должны закрывать ему видимость на дороге и создавать аварийную ситуацию.

– Вам лучше на поезде добраться до Экс-ле-Бена, месье, – ответил водитель рассудительно. – А потом уже пересесть на такси. Так будет в четыре раза дешевле.

Гольдрайх на совет только ухмыльнулся.

– Мне надоели поезда. Я хочу на машине прямо в Клюз. Могу оплатить вам даже обратный путь.

– Если вас не волнует цена, мне это может только понравиться. Где ваш багаж?

– Со мной.

Водитель, довольный таким выгодным рейсом, потянулся и открыл дверцу заднего сиденья, после чего достал сотовый телефон и стал кому-то объяснять на почти непонятном для американца швейцарском диалекте, что ему подвернулся дальний рейс и он уезжает надолго. Джошуа сумел разобрать только отдельные французские и отдельные немецкие слова с примесью каркающе-картавых ретороманских, с трудом уловил смысл и вообще не понимал, как можно разговаривать на смеси этих разных наречий. В конце концов водитель смачно поцеловал трубку, довольно, как кот, шевельнул усами и повернул в замке ключ зажигания.

Вокзал в Ле-Крезо находится вне города, и они выехали на шоссе, сам город оставив справа, так и не заехав в него, хотя и захватили несколько кварталов рабочих окраин. Насколько Гольдрайх помнил, в этом бургундском городе какие-то крупные предприятия, кажется, вагоностроительные, с которыми имела дело компания «Гольдрайх и сын». Впрочем, он не всех деловых партнеров помнил достаточно хорошо, потому что не со всеми имел дело лично. Но тех, с кем дело имел, помнил. Помнили его и они. И даже лучше, чем он их, потому что щепетильностью в делах Джошуа не отличался и считал партнера хорошим только тогда, когда за его счет можно провернуть какую-нибудь хитрую комбинацию, первоначально выгодную для двух сторон.