Сергей Самаров - Диверсант № 1

Интересно, какой стороной он коснулся уголовного розыска?

– Я слушаю вас, товарищ полковник.

В дверях соседней комнаты остановился, занимая большим телом весь дверной проем, Алексей Владиленович. Стал прислушиваться к разговору.

– Вы разыскивали журналиста «Комсомольской правды» Юрия Кольцова…

Ситуация прочиталась сразу и однозначно. Значит, в Москве тоже что-то случилось. Оттуда позвонили в Екатеринбург, поинтересовались Тихоновым, убедились, что такой в самом деле существует, узнали его звание и только потом позвонили ему самому.

– Да, мне необходимо с ним поговорить.

– Дело в том, Виктор Петрович, что вчера вечером в Москве было совершено покушение на гражданина Кольцова. Он сейчас в тяжелом состоянии находится в реанимации. Разговаривать, естественно, не может. Четыре пули в грудь. Пятая по касательной задела голову. Состояние тяжелейшее. На жизнь не больше пяти шансов из ста. Чем вас заинтересовал Кольцов?

– Вот теперь, после вашего сообщения, я могу предположить, что это одно дело с произошедшим здесь, которое местным следователям откровенно не по зубам. И, очевидно, товарищ полковник, это даже не ваш, извините, уровень.

– То есть? – Голос полковника показал обиду и непонимание. – Что вы хотите этим сказать?

– Делом должна заниматься ФСБ. Я рекомендую вам передать материалы управлению «Альфа». Это их епархия, а вы просто наживете себе неприятности с этим расследованием и будете не в состоянии его завершить.

– При чем здесь, товарищ майор, «Альфа»?

– Дело напрямую касается бактериологического оружия.

Тихонов сказал и осекся… Только сейчас ему пришла в голову шальная мысль о том, что он, возможно, вовсе и не против террористов начал работать. И он испугался этой мысли сам настолько, что даже Столбов-младший, кажется, этот испуг заметил, потому что выдвинулся шифоньером из проема и встал рядом, через стол, чтобы дождаться окончания разговора и спросить.

– Да, нам говорили нечто подобное в редакции. Хотя за рабочую версию принята другая.

– Какая?

– Дело в том… Что преступник задержан.

– И кто он?

– Милиционер. Старший лейтенант из вневедомственной охраны. Шакиров Наиль Федорович. Ревнивый муж одной из сотрудниц редакции. Горячая восточная кровь. Башкир. Кольцов с работы возвращался вместе с этой сотрудницей. Муж попался навстречу. Имел при себе табельное оружие. Состояние аффекта. [20]Стрелять начал без разговоров. Словно давно что-то подозревал. После задержания он сознался сразу.

– Башкир, вы говорите?

– Башкир.

– Это только лишнее подтверждение. Тогда точно передавайте дело «Альфе». У нас тут тоже ходят по касательной башкиры.

– Хорошо. Я созвонюсь с ними. И оставлю ваши координаты. Вы мне ничего не сообщите?

– Договорились, товарищ полковник. У меня все.

Виктор Петрович убрал трубку и посмотрел на Алексея Владиленовича.

– Что? – спросил тот.

– Надо быстрее искать машину с башкирским номером.

– Заяц этим занимается. Может, его самого в Уфу отправить?

– Не надо. Мы в Уфу, скорее всего, сами поедем.

– Так что произошло? Кто тебе звонил?

– Это из Москвы. Полковник из МУРа.

– Какое отношение к похищению отца имеет МУР? Как они на тебя вышли?

– Владилен Юрьевич, – Тихонов пододвинул к Столбову-младшему газеты, которые он отложил, – должно быть, пытался связаться с журналистом из «Комсомольской правды». Есть там некий Юрий Кольцов, занимающийся проблемой уничтожения и утилизации бактериологического оружия. Постоянно об этом пишет. Вот здесь, в газете, обведены номера телефонов. Это ваш батюшка обвел. Просто ради развлечения такие вещи не делают. Это делают, когда собираются звонить. Я попытался связаться с Кольцовым. Сказали, что он болеет. Я оставил свой номер, чтобы передали ему.

– Я слышал это. Дальше…

– И позвонил мне не Кольцов, а полковник Колесников из МУРа. Причем этот полковник наверняка сначала связался с Екатеринбургом, где навел обо мне справки.

– Почему так думаешь?

– Я по званию не представлялся. А он назвал меня по званию. И рассказал, что Юрия Кольцова вчера, когда тот возвращался с работы вместе с одной из своих сотрудниц, расстрелял муж этой сотрудницы, старший лейтенант вневедомственной охраны. Башкир по национальности. Кольцов жив, но в очень тяжелом состоянии. Почти безнадежен. Версия – попытка убийства на почве ревности.

– И что? Разве это имеет отношение к похищению?

– В двух разных регионах России происходит попытка убийства одного человека и похищение другого. Эти люди, как мы предполагаем, связывались друг с другом. Кстати, надо опять на почту съездить. Пусть Заяц проверит телефонные разговоры вашего отца с Москвой. Переговорный пункт на почте?

– Рядом. Только Заяц там договориться не сможет. Ему подавай «самых великих» на съедение. Это его уровень. А договориться… Я сам поеду. Так что дальше?

– Мы предполагаем, что Владилен Юрьевич и Юрий Кольцов как-то контактировали. Делились информацией, хотя и не знаем сам уровень этой информации. В Москве убийство пытался совершить башкир. У нас присутствует машина с башкирскими номерами. Одно совпадение уже требует проверки. А два совпадения – это уже почти рабочая версия. Хотя…

– Что?

– Хотя национальность ничего не говорит.

– Я тоже так думаю. Но следует проверить.

– Я не о том. Я боюсь, что мы столкнулись с еще более серьезной угрозой для своей безопасности, чем террористы. – Виктор Петрович вернулся к мысли, что посетила его голову и ударила по мозгам во время разговора с полковником Колесниковым.

– Ну-ну… – словно сам угрожая, хмуро сказал Столбов-младший.

– Я боюсь, что мы столкнулись с обыкновенной и бездушной государственной машиной. Это самая безжалостная машина-убийца из всех, которые бывают, независимо от того, какому государству она принадлежит. Сталин давно ушел, а мысль его действует не менее действенно, чем прежде. Впрочем, эта мысль совсем не нова и известна со времен Древнего Рима. И в любой стране она является главенствующей. Каждый человек – это, с точки зрения государства, только винтик. Если винтик в какой-то момент мешает государству, его убирают. Без всякого сожаления.

– Ты меня, Виктор Петрович, с толку не сбивай. То одно, то другое «вешаешь». Кто посмеет нас убрать? Пусть и террористы. Мы за себя постоять сумеем. На каждого террориста у нас отдельный ствол найдется. И не один даже. Покажи мне кавказца, который в Екатеринбурге вес имеет. Я его сам похудеть заставлю. У нас не Москва. Это там они рожи кверху держат. У нас свои порядки. Помнишь историю на рынке? [21]Ты тогда еще служил, должен помнить. Если надо будет, весь город в этот рынок превратим. И государственной машиной нас не напугаешь.