Сергей Самаров - Не дать смерти уйти

Подполковник Разин принял нас сдержанно, и я не понял – от природы он суховат в обращении, или что-то ему не понравилось в нашем присутствии. В принципе, допустить второе я тоже мог, и даже мог понять. Группа разведчиков нашла село, нашла пленника, но вдруг появляется кто-то, кто желает завершить всю работу. Любому нормальному человеку, тем более профессионалу, станет обидно. А это может помешать дальнейшему сотрудничеству. И, чтобы обиды этой не было, мне пришлось разоткровенничаться с подполковником Разиным.

– Фамилию пленного старшего лейтенанта не знаете, товарищ подполковник?

– Не знаю… Давай, на «ты» перейдем… В такой обстановке, когда ползаешь больше, чем пешком ходишь, вежливым быть трудно…

– Согласен, – кивнул я. – Поползаем вместе… Но я вернусь к пленнику… Есть подозрения, что этот пленный старший лейтенант – мой младший брат…

– Понял… – теперь кивнул Разин. – И потому тебя сюда…

– И поэтому тоже…

– Значит, не только поэтому… – сделал вывод Разин, но вопросов задавать не стал, вновь проявив сдержанность.

Наверное, он все же от природы такой. Но поставить его в известность все-таки необходимо, чтобы потом не возникло недоразумений.

– Его подозревают и в дезертирстве, и в сотрудничестве с террористами, и в соучастии в убийстве сотрудников дагестанского ФСБ… И только я один смогу с ним договориться… Если будет какое-то обострение, он никого, кроме меня, не послушает… Разве что еще нашу маму, но ее в горы не привезешь и ползать не заставишь… Вот поэтому я здесь… Ты не в обиде, что посторонние силы вмешиваются в твою операцию?

Разин коротко улыбнулся.

– Во-первых, я человек военный… Потомственный военный… И дед был, и отец был… И знаю, что такое приказ… «Подъем в сорок пять секунд, в школу шагом ма-арш!» С детства это помню, и обиды свои сдерживать умею…

– Значит, есть все-таки обида…

– Было непонимание… Теперь его нет… И возражений я не имею… В такой ситуации с удовольствием выступлю «вторым номером»…

– С тобой, подполковник, приятно работать… Но я еще про третью причину не сказал… – вообще-то это была не причина, а следствие, но Разину это знать было не обязательно. – Мы как раз были заняты в испытаниях нового оборудования. И сейчас испытания будем продолжать… В боевых условиях… Испытываем мы новую технику, которая должна скоро поступить на вооружение армии, и в первую очередь, наверное, к вам, поскольку испытания проводит Управление космической разведки ГРУ… Лейтенант Димка!

Лейтенант сразу оказался рядом с палаткой.

– Тащи технику…

Показывал я все Разину сам. И получалось гораздо лучше, чем на последнем учебном занятии. Я еще тогда знал, что, успокоившись и взяв себя в руки, а я всегда успокаиваюсь и беру себя в руки, когда начинается большая и серьезная работа, у меня все получится. Я легко вышел на связь со спутником, и, чтобы не вводить координаты, которые в памяти, естественно, не держал, сначала открыл карту, на которой мы тренировались накануне вечером. С нее я собирался выйти в режим on-line. Но Разин внезапно сильно заинтересовался записью всего, что происходило вчера, и попросил показать картинку еще раз.

Я прокрутил всю запись с самого начала… Это заняло почти полчаса.

– Только в инфракрасном режиме работает? – поинтересовался подполковник.

– Когда плотная облачность… Иначе ничего не разберешь…

– И хорошо, что облачность… Вчерашний вечер?

– Вчерашний…

– Мы вчера то же самое наблюдали. В бинокли… А вот это что такое? – пальцем показал подполковник. – В кузове машины… Самое яркое пятно!

– Это я вас хотел бы спросить. Груз какой-то…

– В Управлении космической разведки осталась копия этой записи? – подполковник отчего-то стал очень серьезным и сосредоточенным.

– Насколько я знаю, копии всех записей какое-то время хранятся…

Разин поправил около рта микрофон.

– «Радуга», ты где?

– Рядом, командир…

– Загляни к нам…

Через пару секунд колыхнулся полог, и в палатку по пояс просунулся лейтенант. Залезть полностью он не мог – места не хватало. Можно было бы, конечно, на примус с кипящим чайником сесть, но такая перспектива лейтенанта, кажется, не прельщала.

– Срочный сеанс с Москвой провести можешь?

– Только с дежурным по управлению…

– Разворачивай рацию. Запрос для Управления космической разведки. Запись вчерашнего вечера в селе, за которым мы ведем наблюдение. Самый яркий объект. Можно ли провести анализ и определить его принадлежность.

– Понял… Работаю, товарищ подполковник…

Лейтенант исчез.

– Предвидятся какие-то проблемы? – спросил я.

– Возможно… – Разин был задумчив. – Вчера вместе с дровами на машине привезли какой-то предмет. Чечены долго мучались, не решаясь за него взяться. Словно боялись подойти. Я сделал вывод, что там какое-то токсичное вещество…

– А вдруг там туша кабана… – предположил я. – Мусульмане не захотели к ней прикоснуться… Это естественно. Я сам с подобным сталкивался…

– «Кабана» занесли в сарай и выставили охрану по периметру двора и внутри. Хотя раньше часовых не выставляли… Успокоил чеченов какой-то человек славянской внешности. Впрочем, этого утверждать не могу. В бинокль с такого расстояния национальность определить невозможно…

Я задумался тоже.

– Токсичное вещество, и человек славянской внешности… Это не пленник?

– Мы не видели пленника… На прогулки его не выводят. О пленнике сообщил наш осведомитель в селе…

– Дело в том, – я решил быть до конца откровенным – работать нам вместе, и проблемы должны быть общими, – что мой брат – офицер службы радиохимической защиты дивизии…

Подполковник сразу поднял голову. Ему не надо было объяснять, какие мысли должны появиться при таком сообщении…

– Так, кажется, мы уже ближе к цели… Пора действовать активнее…

– Давай, будем думать, как мне подступиться к брату, если это он… – предложил я.

– С рассветом засядешь с наблюдателем… Необходимо определить статус старшего лейтенанта… Действовать мы можем только после того, как это узнаем… Извини, но тебе следует подготовиться к тому, что родной брат может стать врагом…

Я промолчал. Нельзя же было говорить, что я готов к такому повороту событий, если не верю в их возможность.

«Двести минус один» – так меня зовут менты. Это всего лишь означает, что рост мой – сто девяносто девять сантиметров. Просто кто-то, любящий замысловато выражаться, придумал такое прозвище, и оно прилипло. Раньше меня Ярилой звали. Это мне больше нравилось. Короче и солиднее… Но прозвище себе не выбирают.

Мне мой рост совсем не мешает. Иногда даже помогает в службе. При весе в сто десять килограммов и в сочетании с погонами выгляжу впечатляюще – многие пугаются. Поэтому менты любят, когда я со своими ребятами принимаю участие в их операциях. В этот раз операция предстояла сложная, задействованы были не только менты, но и служба наркоконтроля. И без поддержки спецназа внутренних войск им обойтись было трудно, поскольку и район сам по себе был очень сложный. Большой кирпичный цыганский дом в городском поселке. Кирпичный же забор выше двух метров. Во дворе две кавказские овчарки. Правда, сидят в вольерах, и их надо еще успеть выпустить. Задача – не позволить хозяевам это сделать. Вокруг дома, тоже заселенные цыганами. А цыгане, как известно, народ дружный и своих всегда поддерживают. Вот потому и понадобился спецназ внутренних войск – с одним объектом СОБР справился бы без проблем.