Сергей Самаров - Не дать смерти уйти

Снайпер начал болтать сразу после выстрела. Напряжение сбрасывает…

– Правильно твоя мама говорила… – поддержал я. – У нас в Приштине английский генерал был – сволочь первостатейная… И от него за километр несло. Потом его собственный же шофер чем-то по голове огрел… За запах… Генерала списали, а водилу, надо думать, посадили…

– Это что, угроза нам, майор? – спросил капитан Решетников.

– Я адвокатом выступлю… – сказал Разин. – «Спартак», что молчишь?

– Ищу правое охранение… Я сверху его видел… Надо было тогда стрелять…

– Надо было… – проворчал Разин.

– Приказ не расслышал… Связь была скверная…

– Вот и ищи… Теперь приказ понятен?

– Так точно, товарищ подполковник… Нашел! И… Сколько их теперь осталось?

– Двенадцать… А должно остаться восемь… И к ним подходить только после того, как аванпост прекратит существование. Десантура и «Кречет» на месте, остальные – к аванпосту…

– Искандер… Ты опять не спишь… Неужели ты никогда спать не будешь?

Оттого, что Мадина плохо говорит по-русски, ее слова звучат особенно наивно.

– Я почти сплю… – ответил я намеренно вялым и сонным голосом, совсем не таким, которым мог бы говорить сейчас, которым хотелось говорить сейчас.

– Скажи мне, что с тобой происходит… Я в чем-то виновата перед тобой? Ты на меня обижаешься? Скажи, Искандер…

– Что происходит… Засыпаю я…

Хреновый все-таки из меня артист. Слышал много раз, что плохой артист не знает, куда руки на сцене девать. У меня тоже так бывает, а еще я всегда чувствую, когда мой голос звучит фальшиво.

Я на другой бок перевернулся, и колени согнул, вынуждая этим и Мадину лечь по-другому. Разговаривать, лежа ко мне спиной, она не будет…

Никогда раньше не задумывался над тем, сколько может не спать человек.

Хотя, я когда-то читал про женщину, кажется, жительницу Швеции, которая вообще не спит. На протяжении уже нескольких десятков лет. Но она постоянно находится в полусонном состоянии, и бодрствующей ее назвать тоже трудно. Что же касается меня, я даже в полусонном состоянии не находился. Не знаю даже, как назвать мое состояние… Привычно нервное, что ли…

Первое время я спокойно ожидал, когда кто-то приедет или придет и подаст мне знак, слово скажет, взглядом потребует в сторону отойти для разговора. Всех приезжающих я когда встречал, то с ожиданием в глаза заглядывал, нарываясь, порой, на недоумение. Подполковник Магометов твердо сказал, что меня найдут. Я должен был все выяснить, собрать сведения и за сведениями ко мне обратятся. Найдут и обратятся…

Но до сих пор я не дождался связного… Иногда мысль появлялась, что Магометов просто забыл про меня, как кто-то забывает порой, про какую-нибудь вещь… Положит ее где-нибудь и забудет… Впечатление именно такое складывалось… Конечно, всерьез не верилось, что кто-то засылает агента и забывает о его существовании. Мы даже договаривались о сроках моего пребывания у чеченцев. От месяца до двух… Уже третий месяц скоро кончится, а я все жду… И сведения уже собрал, правда, не полные, но что-то уже могу передать… Но кому передать?…

А передать нужно срочно… Теперь к тому, что я знал, добавилась важная, почти государственного значения информация… И некому ее передать, и невозможно ее отправить…

Подполковник Магометов, Али Алиевич, дорогой, куда же ты пропал, как же ты так вот бросил меня здесь одного…

– Мовсар, говоришь, его зовут… Честно говоря, я ожидал, что приедет сам Ачемез Астамиров… Были слухи, что он приехать собирается, и мы даже определенные мероприятия запланировали, чтобы из виду его не упустить… Но, может быть, Мовсар – это только разведка, а потом сам Ачемез приедет… Мовсар Астамиров в селе живет, не в Грозном, а в селе, там же… Он в действительности родной брат Мадины… Но на него у нас вообще ничего нет. Мовсар не проходит по нашей картотеке… Он, кажется, даже в боевиках никогда не был… Только в первую чеченскую какое-то время входил в отряд Ачемеза, но в боевых действиях не участвовал, а потом стал какой-то властью в районе. Когда власть в очередной раз сменилась, это при Яндарбиеве – тот везде хотел своих людей воткнуть, Мовсар в село вернулся, и сам по себе жить стал… Ничего про него сказать не могу. Умный он или дурак, чем занимается или вообще ничего не делает, добрый человек или абрек… Ничего…

Подполковник много чая выпивал во время своих визитов ко мне. Наверное, и в своем кабинете он пил не меньше, потому что лицо у него было сильно отечное. Но в его кабинете я не бывал. Мне, как законспирированному агенту, категорически было запрещено появляться в управлении ФСБ. И все встречи происходили только у меня. Я специально для Али Алиевича заваривал зеленый чай, а для себя – стаканчик черного. Но когда я сообщил о приезде Мовсара, подполковник даже про чай забыл, так задумался.

– Может, мне записать разговор? – предложил я.

– Как записать? Ты же у нее будешь встречаться? Там прослушку не установишь… У нас вообще с этой аппаратурой туго…

– Просто… У меня диктофон есть… Я еще в училище лекции записывал… Шестьдесят минут на одной стороне пленки… Надо будет перевернуть, я в туалет схожу и переверну…

– Не опасно? – скорее себя, чем меня, спросил Али Алиевич.

– А что здесь опасного? – не понял я. Вернее, я понял, что подполковник в связи со спецификой своей службы, привык к сложным ситуациям. Здесь же ситуация была настолько простая, что никаких пока причин тревожиться не существовало. Обыскивать меня никто бы не стал. – Я почти официальный жених Мадины. Приехал брат невесты и желает со мной познакомиться… Конечно, в первую встречу никаких серьезных разговоров быть не может. Но я сначала просто приспособлюсь к работе с диктофоном. Проверю хотя бы, как записывать будет. На стол же его не выставишь. А из кармана придется микрофон выводить… Там есть выносной микрофон…

– Дай-ка мне его… – попросил подполковник.

Я вытащил из ящика стола диктофон и микрофон со шнуром. Подполковник долго микрофон рассматривал. Потом в карман положил.

– Через час верну… Тогда и обговорим детали…

Вернулся он, конечно, не через час, а через два с половиной, и вместо моего микрофона принес свой, замаскированный под авторучку.

– Только в карман вторую ручку положи… Настоящую… Мало ли, попросят что-то записать… Не эту же доставать… – предупредил.

Потом инструктировал меня, как маленького мальчика. В основном инструктаж касался национальных обычаев. Предупреждал, что может Мовсару не понравиться, а что, наоборот, должно вызвать его уважение. Это чтобы я впросак не попал. Национальные отношения на Кавказе не менее тонкие, чем в Средней Азии. И человеку другой национальности, другого вероисповедания следовало быть осторожным. У меня впечатление после этого разговора сложилось такое, будто подполковник Магометов озабочен только желанием женить меня на Мадине. Впрочем, я против этого и не возражал, а советы человека местного всегда кстати…