Сергей Самаров - Один шанс есть

Допрос Евсеева много времени не занял, поскольку Ермак неотлучно находился при хозяине и псу не всегда нравились вопросы следователя, о чем он без слов сообщал красноречиво. Следователь предпочел лишних вопросов не задавать, отложив это на более поздний период. Евсеев уехал в Москву на «уазике» полковника Мочилова, где места в багажнике было больше, чем на заднем сиденье джипчика Яблочкина...

– Юрий Петрович, как только будут данные из Чечни, позвоните, пожалуйста, сразу, – попросил Виктор Васильевич на прощание, когда «уазик» остановился у подъезда.

Мочилов пообещал...

Лестница под ногами Анатолия скрипела необычно сильно. Непривычно громко, громче даже, чем ночью. Никогда раньше так не скрипела. Словно прощалась... Сегодня или Ваха убьет Анатолия, или Анатолий – Ваху. В любом случае сюда ему больше не возвращаться.

И не жалко... И нет чувства прощания с местом, где прожил полгода... Анатолий даже не оглянулся на лестницу, когда выбрался из люка. Да и некогда ему было оглядываться. Он к Вахе присматривался и умышленно старался смотреть с издевкой и торжеством. Ваха этот взгляд уловил, понял и пришел в еще большую ярость. И в этой ярости Ваха даже осторожность потерял. Ему бы отступить еще на пару шагов для соблюдения безопасной дистанции. Сарай большой, он позволяет это сделать. Но ярость отступить не позволяла. Анатолий своего добился. Он даже не использовал заранее приготовленные фразы, не назвал Ваху с издевкой «сынком», чтобы перевозбудить, а Ваха уже созрел. Он не отступил, напротив, он к Анатолию шагнул и прикладом замахнулся, не желая ударить, хотел только пригрозить...

Лучшего момента и пожелать было нельзя. Именно этого и добивался Анатолий, на этом строил свой расчет. И – никаких резких движений, предупреждающих об атаке! – плавно, почти лениво, словно он почесаться надумал, рука скользнула к рукаву, зажала острую щепку, и только после этого движения стали быстрыми. Ваха уловил что-то во взгляде пленника, сделал шаг назад, одновременно пытаясь автомат вскинуть, но Анатолий уже делал классический выпад. Он колол щепкой, как шпагой, и целился Вахе в глаз. Длинная щепка вошла в голову до соприкосновения с внутренней стенкой черепа. Ваха даже звука издать не успел, как умер. И никто увидеть ничего не успел. Младшие братья и сестры так и остались во дворе, готовые смотреть, как их старший брат будет убивать неблагодарного пленника, которого они целых полгода кормили.

Анатолий подобрал автомат, проверил, дослан ли патрон в патронник, и после этого обыскал карманы Вахи. Ключи от машины нашел сразу. Но ключей от замка на цепях у Вахи не было. Впрочем, эти ключи уже и не были нужны. Анатолий приставил автомат к цепи и перестрелил ее одиночным выстрелом. Два движения, и путы спали. Теперь – к машине и – домой...

Свободен...

Анатолий не подозревал, сколько ярости вызовет в младших братьях Вахи его появление из сарая с автоматом в руках. С криками гнева и боли, не думая о том, что он может и выстрелить, бросились на него братья...

Он не выстрелил... Он не стал убивать безоружных мальчишек, которые полгода издевались над ним. Но ударил... Ногой, рукой, прикладом... И только после этого пошел, а не побежал к машине...

Там лежал еще один автомат со сдвоенным рожком, прикрученным широким медицинским пластырем. Теперь в распоряжении беглеца целый арсенал. Поискав в карманчике матерчатого чехла сиденья, Анатолий нашел нож и две гранаты. Еще бы и гранатомет иметь хорошо, хотя бы подствольный, но оба его автомата были без «подствольника», и обходиться следовало тем, что есть в наличии.

Машина завелась легко, легко включилась сначала первая, потом вторая скорость, но третья включаться никак не хотела, коробка передач скрипела и визжала, и Анатолий вынужден был разогнать машину на второй скорости и сразу перейти на четвертую. После рева двигателя при разгоне показалось, что двигатель стал работать совсем бесшумно. И только выехав из села на главную дорогу, Анатолий понял, что совершил ошибку – он оставил около Вахи его мобильник. Если дикие мальчишки умеют им пользоваться, они могут позвонить кому-то, кто помешает ему бежать...

Значит, надо гнать как можно быстрее, чтобы уехать как можно дальше...

Переехав мост, Анатолий оказался перед подъемом, который машина не могла осилить на четвертой скорости. Забираться в гору пришлось на второй. Хорошим водителем Анатолий себя не считал. Научили ездить, и то хорошо, но у него даже прав не было, и он не знал, как будет вести себя машина, если всегда ехать на второй скорости. Но ехать было необходимо. Случится что с машиной, значит, будет пешком уходить.

На перевале Анатолий остановился и посмотрел из окна на покинутое село. Не желание проститься, а что-то другое заставило его оглянуться. И вовремя посмотрел, потому что из села выезжали две машины одновременно. Старенькая «Нива» и «Ленд Ровер» с простреленной крышей. Выезжали вдогонку за ним и уже приближались к мосту. Расстояние было великовато, но Анатолий все же решился дать несколько очередей – машина не человек, в нее легче попасть. Проехав за поворот, он поставил «уазик» на ручник, выбрался на дорогу, вернулся на вершину перевала и присел на одно колено. Долго прицеливался, потом дал три пробные короткие очереди. И проба оказалась удачной. «Ленд Ровер» завилял и съехал с дороги к каменной стене, ткнулся бампером в откос. Значит, попал в водителя. Еще три очереди заставили остановиться и «Ниву». Пять человек выскочили из нее и залегли. И из остановившегося «Ленд Ровера» четверо выскочили. Все вооруженные...

Они тоже стреляли... Но стрелять снизу по такой далекой мишени трудно. Анатолий расстрелял весь рожок, с удовлетворением понимая, что он сейчас хозяин положения, и, кажется, умудрился двоих ранить. И только после этого встал во весь рост, бравируя, и прощально помахал преследователям рукой. Они опять стреляли, но он долго подставлять себя под пули не хотел и быстро вернулся к машине...

Кожаный поводок Еремы сгорел в «Королле», и Виктор Васильевич, к удивлению собаки, во дворе не остался и не позволил своему другу поиграть на собачьей площадке, как обычно, а сразу отправился домой. Ерема поворчал, но подчинился. Но дома, взяв старый брезентовый поводок, Виктор Васильевич все же вышел с Еремой на прогулку, радуясь, что жены дома не оказалось. Обычно в воскресенье она никуда, кроме базара, не выходит. С базара пора было бы и вернуться, скоро, наверное, вернется. Тогда и придется что-то объяснять. После происшествия с машиной объяснять придется обязательно.

Нагулявшись вдоволь, Ерема сам первым увидел хозяйку. Она шла от базара с двумя тяжелыми пакетами. Радостный лай собаки и Виктора Васильевича заставил обернуться.