Сергей Самаров - Риск – это наша работа

Шерхан молчит. Ниже его достоинства подчиняться Хамзату. Но на Мусу все же глянул. Словно совет дал. Муса помялся и стал снимать бронежилет. Липучки на морозе скрипят громко. Не хотят отстегиваться, словно тоже привыкли к новому хозяину. Но и к подполковнику снова привыкнут с таким же успехом. В этом при такой погоде можно не сомневаться.

– Я еще раз подсказываю. В наручниках я могу с первого же обрыва свалиться, – Разин решил настоять на своем. Теперь уже в глаза Хамзату смотрит, словно повторяет слова Толукбаева о том, что без подполковника им до пещеры не добраться.

Тот думает. Потом ключ достает и наручники молча снимает.

– Зря… – говорит Шерхан и отходит в сторону. Не одобряет, дескать, а если не одобряет, то и смотреть на это не хочет.

– Скажи мне, подполковник, – откровенно спрашивает Хамзат. – Как солдат солдату… Если заваруха начнется… Как себя поведешь?

– Что ты хочешь услышать?

– Попытаешься сбежать?

– Под пули?

– Пойми… Мы с тобой идем в пещеру, забираем что нужно…

– А что нужно? – Взгляд Разина невинен и несведущ, как у младенца.

– Это не твое дело. Мы забираем что нужно и возвращаемся. Нам тебя предстоит обменять на Батухана, поэтому нам ты нужен живой. А этим… – он кивает в сторону леса. – Этим нужна только пещера, а живой подполковник – только угроза разоблачения. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Пистолет верните.

Хамзат сомневается только несколько секунд.

– Керим, держись поближе к подполковнику. Если нас попытаются атаковать, верни ему оружие.

Потрогав пристегнутую к поясу кобуру «стечкина», горбоносый Керим согласно кивнул. Керим к кобуре тоже привык. Разин на это только усмехнулся и демонстративно достал из кармана трубочку с нитроглицерином. Положил на язык таблетку.

– Я иду первым.

– Есть у нас человек, который пойдет следом за тобой, рядом с Керимом, – добавляет Толукбаев и смотрит на Шерхана. – Ему сам Аллах велел тебя охранять…

Шерхан такому только обрадовался и, судя по лицу, чуть не хохотнул.

Разин осмотрел отряд. Все готовы. Машины приготовились развернуться и уехать.

– Вперед! Отставить курение! На маршруте – это категорично! Кто курит, тому и первая пуля из кустов…

Снег, словно по команде, вдруг повалил сильнее. Это только обрадовало подполковника. Остаются следы. Много следов. Парамоша со Стоговым сумеют догнать и не собьются с пути…

Дорога с приближением вечера опасна и пустынна, и от этого выглядит более холодной. В низинах метет рваными порывами поземка – жесткая и колючая. Кажется, это она глухо стучит в броню БМП. На самом же деле услышать поземку невозможно. Двигатель не самый беззвучный, траки узких гусениц не лязгают звонко, как у танка, а беспрестанно шелестят по асфальту с легким подзвоном. И вся машина слегка вибрирует.

Но чем выше в горы, тем внешне становится теплее, вроде бы даже изменяется покрытие дороги, и перестук гусениц звучит иной мелодией, словно к звуку добавилось мокрое и монотонное быстрое шлепанье. Может быть, в самом деле становится теплее. В смотровую щель этого не понять, хотя можно догадаться. По времени темнеть еще рано, особенно наверху. Но уже темнеет, причем одновременно со всех сторон. Это облака серой плотной массой окутывают горы. И понятно, что такие облака обязательно принесут снег.

Чем БМП приятно отличается от легковых машин, так это равномерностью движения. Там, где легковая машина обязана притормозить перед выбоиной в асфальтовом полотне дороги, БМП со своей тяжестью пролетает без остановки – длина гусеницы скрадывает удар. И потому через двадцать минут мелкой постоянной тряски привыкаешь, и кажется уже, что не трясет совсем.

Миновали поворот на Асамги.

– Командир, командир, наши оппоненты впереди – навстречу!

Прапорщик Старков своим командиром однозначно выбрал старшего лейтенанта Парамонова. И проникся к нему доверием. Наверное, потому, что Парамонов больше других говорит.

Парамоша сразу открывает глаза. Словно не спал. Взгляд ясный. Совсем не так он просыпается в казарме, когда глаза открывает по очереди.

– Вижу… Только не кричи в микрофон, а то я скоро заикаться с перепугу начну.

Оба присматриваются внимательно.

– Да… – вздыхает Парамоша. – Теперь вокруг подполковника целая толпа собралась. Две машины добавились. Максимум двенадцать человек. Назад едут одни водители… Остальных высадили. Реально, восемь человек, потому что нормальные люди на боковых сиденьях ездить не любят…

Парамоша вспомнил, должно быть, как ему недавно пришлось ехать на таком сиденье.

Прапорщик скорость не снизил, и встречные машины промелькнули быстро.

– Придется, похоже, и нам основательно попотеть, – сказал лейтенант Стогов, глянув на Парамошу. – Надо быстрее догнать и вплотную идти, цепляться. Чтобы из прицела не выпускать… – Кто-то их уже, думается, не выпускает… – мрачно сказал старший лейтенант и кивнул в сторону смотровой щели.

Они проехали мимо грузовика с тентированным кузовом и «уазика».

– Здешние места становятся популярными. Кто это? Дополнительные силы? – Прапорщик поправляет микрофон «подснежника» так, чтобы при его привычке громко говорить в шумной машине голос не бил слушателей по ушам.

– Сомневаюсь. Разин должен высадить своих дальше. Я думаю, это те, что стреляли в белую «Ниву» на дороге к Грозному. Теперь они уже здесь охотятся на подполковника. Им тоже денег хочется, как и мне… Ситуация, хуже не придумаешь. Как бы они самостоятельно на месте не оказались раньше Разина. Значит, надо быстрее входить в зону. Ребят предупредить…

Парамоша поправил свой микрофон «подснежника», словно надеялся, что группа в пещере его отсюда услышит.

– На двух машинах прикатили. Солидная облава. Что они могут предпринять?

– Два варианта. Первый – атаковать на подходе. Перебивают сопровождение и захватывают Разина. Новый плен не хуже первого.

– Хуже, – подал голос сзади Стогов. – Первый плен оставляет надежду на обмен.

– Может быть. Значит, нам надо и этих отшивать.

– Сначала надо на них не нарваться!

– Они впереди будут… Тормози! Место, что ли, не помнишь! – прикрикнул Парамоша на прапорщика. – Отсюда напрямую дуешь до блокпоста. У них есть рация. Они знают, кому сообщить. Номера грузовика и «уазика». Пусть вызывают подмогу в дополнение к тем, кто будет участвовать в «зачистке» в Асамгах, и блокируют машины. Номера помнишь?

Прапорщик назвал оба номера.

– Правильно. Молодец. Разрешаю остаться служить в частях ГРУ. Дальше… На блокпосту… Отдыхаешь. «Подснежник» не снимаешь, на случай нашего экстренного сообщения. Это категорично. Машина может срочно понадобиться. Можешь в наушнике отоспаться. Как вернемся, разбудим.