Сергей Самаров - Специальный рейд

– Да. Это возможный и, пожалуй, самый верный вариант. Долг «кровника» выполняется собственными руками... – согласился Басаргин. – Таким образом, Текилов рассчитывал свой долг выполнить. Остается только гадать, удалось бы это ему или не удалось, но первые выстрелы были бы направлены, несомненно, в Ширвани и Нури Байрамхановых. Нури, возможно, попытались бы захватить живой, чтобы использовать впоследствии по назначению, то есть в качестве «черной вдовы», а ее брата просто убили бы. Он слишком незначительная фигура, чтобы представлять интерес для боевиков. Но я боюсь, что у Ахмата слишком высокое мнение о своих возможностях. И он абсолютно недооценивает Ажигова. А Ажигов опытный террорист. Предполагаемое место встречи, получив сообщение, он обязательно сначала проверит со всех сторон, расставит прикрытие и только потом появится сам. Так работали все террористы, претендующие на какую-то значимость, и всегда.

– Именно потому они так долго и жили, – согласился Андрей. – И поймать их всегда было сложно. Сколько лет за одним Карлосом гонялись все спецслужбы мира...

– Да. Я думаю, что Ахмат Текилов проиграл бы и эту партию, как проиграл предыдущую. Время абреков-одиночек – из тех немногих абреков, которые были героями и не убивали из-за угла, – давно прошло, и стать героем, когда у тебя нет группы обеспечения, практически невозможно. Текилов сложил бы свою гордую голову на плаху кровной вражды. А сам Умар Ажигов спокойно и без помех продолжил бы свое дело.

Пауза с прогулкой по кабинету, с выглядыванием из окна и несколькими демонстративными вздохами.

– А вот относительно того, в чем его дело заключается, – продолжил Александр, – мы пока достаточно сильно «плаваем». К настоящему моменту из донесений отчетливо прослеживается только одна цель – детский дом. Хотя я и не вижу особых оснований для работы с такой целью. Здесь у меня полный провал. Взрывать детей – это значит настроить против себя мировую общественность. Нужно это боевикам? Нет, не нужно. Значит, цель должна быть иная. Какая-то цель, имеющая отношение к этому самому детскому дому. Директор? Слишком незначительная фигура. Поэтому я рискнул предположить, что в детском доме ожидается прием неких гостей, способных заинтересовать боевиков. Но я час назад звонил директору. Он ничего не знает ни о каких предполагаемых высоких гостях. В его расписании не запланировано никаких визитов, кроме посещения какого-то журналиста из Франции. Но ведь бывают визиты и незапланированные. Какие? Мне не хотелось бы и сюда подключать сразу «Альфу», но без ее информационных возможностей мы не сможем обойтись. Мы ведь даже не знаем, сколько «черных вдов» привез в Москву Умар Ажигов и где планирует их использование. Единственно, предполагаем, что в детском доме должна будет, вероятно, взорвать себя с сыном Зарема. Предположение это исходит из сообщения Зураба о месте прогулки Умара с Заремой. Где-то еще должна была взорвать себя Нури. Не знаем мы, и кто еще задействован.

– Три «вдовы»... – сказал Андрей. – Они содержались в подмосковном доме вместе с Нури. И должны были работать, она думает, в разных местах одновременно. По крайней мере, возили их на просмотр всех в разные места. Возили не на машине, а на рейсовом автобусе, чтобы привыкали к городу и к горожанам. Давали привыкнуть к обстановке и погулять, прочувствовать воздух. Это обязательная процедура, придуманная Ажиговым после нескольких провалов, когда как раз суета перед взрывом выдавала «вдову». Умар проявил себя как хороший психолог. Именно в такой момент Ширвани и подкараулил человека, который сопровождал его сестру, оглушил его обрезком водопроводной трубы, а сам схватил Нури за руку и поволок в сторону. Как ни странно, они уезжали из поселка тоже на автобусе. Их вполне могли бы перехватить в пути, если бы додумались до такой невероятной наглости, как похищение при отсутствии машины. Итак, три вдовы... Нури предупредила, что одна из «вдов», грубо говоря, идейная, а скорее всего, психически больная, потому что часто разговаривает даже не сама с собой, а с несуществующими людьми или с духами погибших мужа и сына. Две другие, как и Нури, готовы в любой момент бежать, но их караулят жестко, и они уже отчаялись. Без помощи извне побег практически невозможен.

Кроме того, предполагаю, после бегства Байрамхановой-Барджоевой террористы сменили базу. Но на всякий случай я сразу передал генералу Астахову адрес, который мне сообщил Ширвани. Тот дом уже проверяют. Помимо этого, Нури слышала разговор боевиков о покупке каких-то квартир. Очевидно, планировался приезд еще кого-то. Вполне возможно, что приезд новых «черных вдов».

– Я вижу, у тебя по этому вопросу больше информации, чем у нас всех, вместе взятых, – заметил Басаргин. – Неужели сумел найти общий язык с Байрамхановыми? Выкладывай...

– Мне удалось это только потому, что я сразу предложил успокоительный, как валериана, вариант – я звоню серьезному генералу, он звонит коллегам в Чечню, и те немедленно отправляют машину, чтобы вывезти и спрятать за пределами республики родителей Байрамхановых и детей Нури. Они согласились после того, как я выложил им свои предположения относительно Текилова. Астахов сам поговорил с Ширвани по телефону и дал ему слово генерала ФСБ, что проконтролирует этот вывоз. После этого и начался серьезный взаимоинтересный разговор.

– Вот что значит природное обаяние, – сказал Доктор Смерть. – Если бы поехал я, они просто испугались бы моего роста и не сказали бы ни слова. А Тобако у нас всегда умеет договариваться с людьми. Ему почему-то верят, даже когда он врет.

– Это потому, что я никогда не вру, – отпарировал Андрей.

– И сейчас тоже врет, но верить ему хочется...

– Нури Байрамханова-Барджоева, – Тобако довольно усмехнулся и теперь уже начал свой рассказ с начала, не обращая внимания на привычную пикировку – персональный способ общения у них с Доктором, – действительно содержалась на протяжении двух месяцев в лагере басаевского батальона «черных вдов», где проходила, как это называется, подготовку. Подготовка сводилась к накачиванию наркотиками – я думаю, чаще всего барбитуратами, которые подавляют волю и повышают агрессивность, – и в чтении проповедей каким-то имамом из Саудовской Аравии. Однако ни проповеди, ни наркотики не в состоянии заставить женщин-матерей добровольно жертвовать собой. В лагере было расстреляно несколько непокорных вдов. Перед расстрелом боевики издевались над ними, как могли, – Андрей бросил взгляд на Александру и не стал пояснять, что он подразумевает под словом «издевались». – Но действие наркотика тоже не может длиться вечно. Когда оно кончается, начинаются мучительные раздумья, отягощенные абстинентным синдромом. И поэтому Басаев с Ажиговым торопятся использовать вдов как можно быстрее. Перед отправкой в Москву Нури сумела послать через односельчанина весточку брату. Этот односельчанин, человек, пользующийся дурной славой, нелюбимый в селе, сам, и довольно неожиданно, предложил ей услуги. Согласно версии нашего командира, это должен быть человек Ахмата Текилова. Получив сообщение, Ширвани продал старый мотоцикл, чтобы выручить деньги на дорогу, и приехал в Москву, где напрямую обратился к Гали Барджоеву. Родственник не может отказать в такой просьбе близкому родственнику. Гали и не отказал, хотя по природной лени или из опасения за собственную жизнь сам принимать участие в освобождении Нури не пожелал. Но он сразу, как только Ширвани Байрамханов пришел к нему, сообщил последнему адрес, где содержатся «вдовы». Сразу! Имея уже этот адрес на руках! Он правильно просчитал поведение Ахмата Текилова. Должно быть, именно Текилов загодя, именно загодя, во избежание подозрений, может быть, прямо накануне приезда Ширвани, передал между делом важную и необходимую информацию. У самого Ширвани от такого сообщения создалось впечатление о значительности фигуры Барджоева. Барджоев же был просто доволен: ни за что ни про что получил репутацию серьезного, знающего очень многое человека. Он не предполагал, каким боком может для него обернуться такая репутация. Но для поддержания имиджа он даже предложил Ширвани пистолет, который тот не взял, потому что пользоваться оружием не умел и никогда не имел к этому склонности. Вообще у Ширвани всегда была репутация деревенского дурачка. Его никто не принимал всерьез. Он в самом деле несколько глуповат, но обладает приятной простотой нрава и удивительной доброй доверчивостью. И от него никто не ожидал относительно резких действий. Только из одного чувства собственного превосходства, так свойственного горцам, из презрения к человеку не воюющему, боевики не могли воспринимать его всерьез. Чем Ширвани умело и воспользовался, впрочем, сам не задумываясь над этим.