Сергей Самаров - Жестокий рикошет

– Не слышал такого. Нет, моих так не звали.

– Авдорхан ловит какого-то беглеца по кличке Крещеный. Выходы из ущелья перекрыты. На дороге пост в двадцать два человека. Еще стоит пост на дороге за селом. Сколько там людей, неизвестно. Всего у Дидигова около пятидесяти боевиков. Держат они только дорогу, поскольку других входов и выходов, как считают, не имеется. Но ты на дорогу не пойдешь. С постом, с тем и другим, подполковнику Волкотрубу разбираться. Ты контролируй само село.

– Я понял. Я продолжаю выполнение своей задачи. Относительно места содержания пленников~

– Ничего нет.

– Понял. Будем прощаться?

– Да, до связи. Будет возможность, подстрахуй Крещеного.

– До связи, товарищ подполковник.

Вячеслав отдал радисту, старшему сержанту Труханову, наушники с микрофоном и поднялся. Скорняков следил за ним и поднялся тоже. Вслед за старшими лейтенантами поднялась вся группа.

Пора было начинать спуск.

Главная сложность состояла в том, что я не знал расстояния до следующего заслона. Вспоминая перекличку «кукушек», единственное, что я смог определить, это разброс постов в пределах полутора сотен метров. Полторы сотни метров в длину и от двадцати до сорока метров в разных местах ширина «зеленки», и люди при этом песен не поют и, может быть, прячутся – как найти бандитов? Задача сложная. Но вполне выполнимая. Выполнимая хотя бы частично~

Сто пятьдесят на три делится легко. И потому я, приняв каждый участок за пятидесятиметровый, первые двадцать пять метров прошел почти свободно. Но дальше решил уже подстраховаться, сначала перешел на «гусиный шаг», а потом и вообще пополз. Отдохнувшие было колени и локти снова напомнили о себе. Но я только на тренировках больше проползал и потому знал, что скоро эта боль станет привычной, перестанет донимать и на нее вообще можно будет не обращать внимания. А не обращать на нее внимания необходимо, потому что боль, как любой отвлекающий фактор, мешает сосредоточиться. Я сосредоточил внимание на окружающем, и боль в самом деле сначала только отступила, а потом и совсем ушла. И вовремя, потому что я довольно быстро наткнулся на первый пост. Правда, приблизиться к нему не поспешил, потому что там тихо разговаривали двое бандитов – один в камуфлированной косынке, второй в меховой национальной шапке, какую носят горцы. Как только у него голова в такой лохматой шапке не сварится~ Но если к последней линии заслона я подходил сзади, то с этими оказался, по сути дела, лицом к лицу, что мне, естественно, не слишком понравилось. Должно быть, бандиты считали, что я нахожусь где-то посредине между двух линий. И я, передвигаясь буквально по сантиметру, начал смещаться в сторону. Смещаться мне можно было только вправо, в глубину «зеленки», потому что слева через три метра шел уже каменистый и всем взглядам открытый берег ручья. Берег с бандитского поста просматривался слишком хорошо, чтобы можно было рисковать и совершать обход там. Случайный поворот головы, и обязательно заметят. И потому я выбрал место обхода правее. Но там почти сразу наткнулся еще на один пост. Что-то слишком близко от первого, как мне показалось, но не я, к сожалению, посты расставлял. Сместившись еще правее, я оказался против третьего поста, а потом и против четвертого, расположенного почти вплотную к отвесной скале, – здесь сообразили сразу и под скалой проход перекрыть. Итого, вторая линия заслона состояла из пяти человек, что уже говорило о серьезности намерений перехватить беглеца. Но это вовсе не значило, что им обязательно удастся этого беглеца перехватить, как мне почему-то показалось. Но я хорошо понимал и психологию бандитов, впрочем, в подобной ситуации не имеет значения, кто перед тобой, простой бандит или подготовленный солдат противника. Психология для всех одна. И чем больше бойцов выставлено в заслон, тем менее внимателен и насторожен каждый из них. Людям вообще свойственно надеяться на того, кто рядом с ними. А это не всегда бывает правильно, поскольку полностью и стопроцентно надеяться можно только на самого себя. А когда каждый на самого себя надеется, то в целом из любой группы получается сильная боевая единица. Эту теорию нам преподавали наши командиры с первых дней службы. И сейчас пришло время применить теорию на практике.

Теоретически самым слабым звеном в цепи должен стать промежуток между первыми двумя постами. Во-первых, на одном посту сразу два человека, во-вторых, на другом посту бандит знает, что рядом два человека, и тоже на них надеется. Когда каждый надеется на другого, можно быть уверенным, что все они друг друга благополучно подведут. И я, слегка «осадив назад», вернулся почти к той самой точке, с которой увидел первый пост. Там присмотрелся. И выбрал себе позицию, с которой можно начать движение. Мне присматриваться было чуть проще, чем бандитам, поскольку я находился на более высокой точке и вперед видел относительно далеко. И сразу определил, что, пробираясь между первым и вторым постами, мне придется в ползании демонстрировать слалом. Впрочем, это даже не слалом, а бобслей, потому что словно специально для меня природой была подготовлена трасса – узкая низинка, извиваясь, как обычно извивается ручей, шла туда, куда мне нужно было попасть, – за спины бандитам. Может быть, весной это и в самом деле был ручей, текущий параллельно основному, более широкому. Об этом и камушки говорили, разложенные течением по дну в только одной природе понятном порядке.

Еще раз осмотревшись, я двинулся по трассе для бобслея, за неимением саней, на своем животе, отталкиваясь от земли коленями и предплечьями. В отличие от спортивного состязания никто не засекал время прохождения трассы, а «болельщикам» мне было лучше бы не показываться. И потому я часто замирал и прислушивался. С первого поста время от времени слышались слова, произнесенные полушепотом. Не зная языка, я все же мог почувствовать интонацию. Интонация была спокойная. О том, что я проползаю в четырех метрах, никто не догадывался. Да бандиты и не смотрели в мою сторону, их интересовал край «зеленки» и заросли впереди, но и туда они, как я видел раньше, не смотрели, а только бросали взгляды, словно предполагали, будто я буду идти в полный рост и песенку насвистывать.

Но, похоже, они видели, как я шел в полный рост по противоположному склону. И не думали, что я изменю манеру движения, переместившись со склона в «зеленку». Они не ощущали естественных причин для такого изменения, потому что не сталкивались со спецназом ГРУ в боевой обстановке. Они думали, что сталкивались. Захватили одиннадцать человек. Наверное, восьмерых до нас захватили так же легко, как и нас. И излишне и опасно самоутвердились. Они плохо понимают, что такое боевая обстановка. Но я это понимаю. И готов убедить их в своей правоте.