Сергей Зверев - Граница на замке

Убедившись, что все в порядке, Степченко принялся действовать. Он, пыхтя, проделал шилом перочинного ножа гнездо в столбе грибка. Дерево оказалось на редкость крепким, так что над ним пришлось поработать. Но в конце концов нужное отверстие было сделано. Затем солдат вставил в него гвоздь, закрепил его несколькими ударами камня. Повесив на шею автомат, а потом, продев через лямку руки, Степченко повис на нем, набросив на плечи плащ-палатку. Благодаря такому изобретению, опробованному уже многими поколениями солдат, издали казалось, что постовой стоит, а автомат на короткой лямке висит у него на уровне груди. На самом же деле «экспериментатор» теперь мог преспокойно спать в таком вот подвешенном состоянии. Отдыху способствовало и то, что дорожка была усыпана камнями. Можно было быть спокойным: если кто будет подходить, Степченко услышит и вовремя проснется.

Устроившись таким образом, рядовой глубоко вздохнул и закрыл глаза. Почти мгновенно измученное вынужденной бессонницей сознание затуманилось под наплывающим сном.

В голове закрутились истории о снежных людях, кавердинских диверсантах и прочей «нечисти». Все это мешалось с периодически выплывающей физиономией Иевлева, который кричал, что если Степченко уснет, то он сам перережет ему горло. Через минуту постовой спал. Голоса в КПП вскоре тоже стихли — «дедов» сморил сон.

Банкет, устроенный в честь десантников, был в полном разгаре. На столах уже произошла очередная смена блюд, и вечер продолжался. Хозяева уже были порядочно навеселе, громко крича очередные здравицы гостям. Офицеры, популярно предупрежденные комбатом, что держаться следует в рамках, пили немного, выгодно отличаясь от принимавшей стороны. Та, не стесненная служебными рамками, позволяла себе куда больше. Быстро темнело.

Батяня, увидевший нечто странное, обходил дом по периметру. Он шел по дорожке, выложенной цветной плиткой. Остановившись, майор осмотрелся: позади, из-за угла приглушенно доносились голоса компании, а впереди послышался какой-то шорох.

— Кто здесь? — подал голос десантник.

Следом за этим он двинулся вперед. Фонари еще не зажгли, и в этой темноте внезапно кто-то, урча, бросился через кусты. Батяня увидел, что им был все тот же странный субъект: приземистый, широкоплечий, с руками, свисающими до колен. Майор собрался было броситься за ним, но вдруг над ухом раздался женский вскрик:

— Что вы тут делаете?!

Батяня обернулся — рядом стояла запыхавшаяся Тамара. Она крепко, не отпуская, вцепилась ему в локоть.

— Да вот… — обернулся он к кустам, но там уже не было никого.

— Что такое?

— Только что я видел тут что-то странное. Здесь столько говорят о снежном человеке…

— Вам показалось, — усмехнулась Кречинская, — скорее я поверю в то, что здесь у нас высаживаются марсиане, чтобы украсть пару-другую баранов на шашлык.

— Но вы же сами в него верите, — испытующе вгляделся Батяня в лицо женщины.

— Я? Никакого снежного человека здесь не было и быть не могло, поверьте, майор, — убеждала его Тамара, — поверьте, так будет лучше. Я знаю, что эти иллюзии до добра не доводят.

— О чем это вы? А если он спрятался в доме? — не отставал майор.

Батяня, конечно, мог допустить, что и ему может что-то показаться, но в данном случае это было уж слишком. Слава богу, пока он при памяти, так что…

— Можете проверить, — пожала плечами хозяйка, — идемте. К тому же вы сможете познакомиться с моим домом, ведь вы там еще не были.

Пара двинулась в дом.

— Эй, майор, куда ты запропастился? — нагнал Батяню на высоком крыльце голос Харса. — Нельзя надолго покидать застолье.

— Мы скоро будем, — отозвалась Кречинская, — надо же майору дом показать.

— Сильно не увлекайтесь, — хохотнул Карда.

— Входите, Андрей, — пригласила хозяйка, — минутку, я зажгу свет. Или вы боитесь темноты?

— Пока не жаловался, — кашлянул Батяня.

Щурясь от яркого света, майор шагнул вперед. Широкая прихожая встретила его огромной медвежьей шкурой, разложенной посреди комнаты.

— Сразу чувствуется, что в доме живут охотники, — заметил он с видом знатока, осматривая знатный трофей.

— Это осталось от отца, — ответила Кречинская, — вот он любил охоту. Но ведь вы же хотели убедиться в отсутствии здесь снежного человека?

На второй этаж уходила резная деревянная лестница. Майор, поднимаясь по ней, обратил внимание на семейные фотографии, развешанные на стенах. Надо сказать, выглядели они довольно-таки странно, отличаясь от привычных семейных фото: люди на фото соседствовали с обезьянами. На одной из них был пожилой мужчина, Тамара и огромная горилла… сидевшие за накрытым столом. Майор покачал головою, глядя на обезьяну, державшую в руках вилку и нож.

— Что, удивляетесь? — усмехнулась Тамара. — Не ожидали увидеть такое?

— Да как-то необычно все это смотрится, — хмыкнул майор. — Такого и в цирке не найдешь.

— Специфика нашей профессии, — пояснила Кречинская.

Она прислонилась к стене, с полуулыбкой глядя на Батяню.

— Это ведь когда-то было нашим основным занятием. Нет, конечно, не цирк… Понимаете, мой отец был ведущим специалистом в Герашском питомнике, где разводили обезьян. Слышали о таком?

— Да, что-то такое слышал, в самых общих чертах. Ну, если вас не затруднит, то было бы интересно послушать, — высказал пожелание Батяня.

— Меня-то, конечно, не затруднит. Но как же застолье?

— Да я не большой любитель таких мероприятий, — ответил Лавров.

— В таком случае давайте поднимемся наверх, — пригласила Кречинская, — не стоять же нам тут на лестнице.

Они поднялись дальше, и по ходу движения Батяня всматривался в фото обезьян, которых можно было увидеть в самых разных ипостасях: на турнике, открывающими дверь, в обнимку с отцом Тамары…

Офицер и хозяйка оказались в просторной зале, убранной в восточном вкусе. Усевшись в кресло, Батяня приготовился слушать. Тамара закурила, грациозно держа сигарету в длинных пальцах. Батяня невольно залюбовался этой женщиной, выглядевшей просто по-королевски.

— Вся эта история началась еще в 1924 году, — начала рассказ Кречинская, — именно тогда согласно решению Совнаркома в одну из французских колоний в Африке отправился профессор Теплов с парой сотрудников. Перед ученым стояла задача отловить самцов гориллы и «скрестить» их с местными негритянками, дабы опытным путем доказать, что человек произошел от обезьяны.

— Круто замахнулись! — прокомментировал услышанное Батяня.

В его путешествиях ему с чем только не приходилось сталкиваться, но такое сообщение стало для него открытием.

— У новой власти были широкие планы, — кивнула хозяйка усадьбы. — Претензии на мировое господство требовали подкрепления, пускай даже самого необычного. Правда, как оказалось, с самого начала профессора преследовали неудачи. Во-первых, поймать животных оказалось не так просто. Конечно, для поимки опасных горилл наняли местных, но туземцы в самый ответственный момент разбежались в разные стороны, при этом один из сотрудников сильно пострадал от рук и зубов примата и был госпитализирован. Обезьян ловить — это ведь далеко не шуточки. Но советский ученый не сдался и обезьян все-таки пленил. Судя по его отчетам, побегать ему пришлось немало, причем с риском для жизни. Но тут возникла другая неожиданная препона — туземки из местного племени оказались столь «нецивилизованные», что даже за деньги никак не соглашались стать предметом опыта. Как он ни бился, ни одна не хотела лечь под обезьяну.