Сергей Зверев - Граница на замке

— Увидим… Прибыли, — лаконично констатировал Батяня, глуша мотор.

Машина остановилась. Выйдя наружу, майор сделал знак старлею, уже было открывшему рот, помолчать. Тот подчинился, хотя было видно, что к подобной предосторожности офицер отнесся скептически. Батяня внимательно прислушался, окинув взглядом все вокруг. Было тихо, только где-то вдали пела невидимая птица. Два офицера быстрым шагом приблизились к грибку. Никакого окрика часового, вообще никакого присутствия живого человека… Глаза майора почти сразу же выцепили из полутьмы то, что мгновенно лишало всяких иллюзий.

… — твою мать! — увиденное заставило на мгновение прикрыть глаза даже видавшего виды Батяню.

Чего-чего, но такого он не ожидал. Это было уж слишком. Взору прибывших офицеров открылась в высшей степени неприятная картина. Часовой с перерезанным горлом в неестественно вывернутой позе лежал на песке. На лице, перепачканном кровью, застыл смертный ужас. Автомат валялся рядом, и было похоже, что солдат даже не успел использовать оружие. В мгновение ока ситуация из тревожной переросла в катастрофическую.

— А… — произнес Щекочихин, указывая на караулку, в окне которой горел свет. Закончить фразу он не успел, поскольку Батяня, как человек, более опытный, среагировал быстрее и, доставая на ходу пистолет, круто развернувшись, бросился к КПП. Старлею осталось лишь догонять командира.

Бежать было недалеко, но встречать начальство там оказалось некому. Батяня толкнул дверь и вскочил в помещение, следом за ним — старлей. Реальность превзошла все подозрения: вид трупов внутри караулки свидетельствовал, что солдаты были зарезаны во сне. Только сержант, похоже, был настигнут у дверей: он лежал, растянувшись вдоль порога. Батяне было совершенно очевидно, что сила у нападавшего или нападавших — огромная: растерзанные тела служили тому ярким подтверждением. Щекочихин в буквальном смысле онемел, глядя на то, что творилось вокруг. С него слетела вся спесь и самоуверенность, и Лавров невольно сравнил еще недавно самоуверенного старлея с мешком картошки.

— Ну, что скажешь? — повернулся к нему Батяня. — Все без происшествий? Ты, значит, примерно так себе ситуацию представлял? Молчишь — язык проглотил?

Злой сарказм майора, правда, не был услышан и оценен стороной, к которой он обращался, поскольку у нее временно отняло дар речи. Офицера била мелкая дрожь. То, что Щекочихин видел перед собой, напоминало страшный сон. Изувеченные тела солдат не наводили его ни на какие мысли, скорее наоборот — офицер был окончательно сбит с толку.

Батяня тем временем, уже придя в себя, лихорадочно размышлял. Естественно, он был не менее старлея впечатлен чудовищным, другого слова и не подобрать, открытием на посту. Но нервы более опытного Лаврова были все-таки покрепче. Ужас, гнев — все это кипело у него в душе, но расслабляться ему никак было нельзя. Он являлся командиром подразделения, в котором ЭТО случилось. Он нес ответственность за гибель своих солдат. А значит, теперь необходимо было думать, что предпринять дальше. Батяня, концентрируясь, глубоко вздохнул. Дотронувшись до трупов, он определил, что смерть наступила часа три назад, так что убийц поблизости быть, конечно, не могло. Но что же это такое? Кто? Зачем? Такой бессмысленной жестокости не находилось никакого объяснения. На эти вопросы ответа пока не было.

Весь личный состав воинской части был немедленно поднят по тревоге. Спокойная жизнь российских военных резко закончилась этой ночью. Начались поиски тех, кто совершил нападение.

— … это Степченко, которого вы уже однажды пытались выгородить. Он расправился со старослужащими и дезертировал, — прибывший на место происшествия полковник Авдеев говорил на удивление уверенным тоном, словно бы своими глазами видел все то, что случилось несколько часов назад. — Все это понятно, как день: единственный человек из бывших здесь бесследно исчез. Так что вывод напрашивается сам собой еще до расследования.

Батяня стоял и смотрел, как полковник нервно прохаживается перед ним взад-вперед, озвучивая свое видение ситуации. Разговор продолжался уже долго, и по тому, что говорил Авдеев, у майора складывалось впечатление, что тот уже составил схему, которую и будет позиционировать дальше.

— Тогда почему его автомат здесь? Почему он не стрелял, а жестоко зарезал всех? — резонно высказался Батяня.

— Какая разница! — раздраженно махнул рукой Авдеев. — При чем здесь: стрелял, зарезал? Достаточно того, что он покинул пост.

Лавров покачал головой. Чистая фантастика — даже если допустить, что Степченко был доведен «дедами» до такого, что в состоянии аффекта он применил бы автомат. Еще «зеленый» солдат при всем своем желании никак не совершил бы того, что произошло. Да и мертвые тела носят на себе «отпечатки» совсем других рук.

— Я вижу, вы не согласны, майор? — брюзгливо сказал Авдеев. — На вашем месте я меньше всего думал бы над какими-то мелочами, не имеющими ровно никакого отношения к сути происходящего. Произошло преступление. Это вы понимаете?

Полковник продолжал свою раздраженную речь, из которой выходило, что неприятности для Батяни только начинаются. В этот момент из кювета, над которым они стояли, донесся стон.

— Вы слышите? — встревожился полковник. — Какой-то голос.

Офицеры спустились вниз и обнаружили там ящик для песка. Ящик лежал на боку, и стоны доносились именно из него. Батяня раскрутил проволоку и откинул крышку. Из нее они извлекли Степченко.

— Жив? — коротко спросил Батяня.

— Так точно… — вид у солдата был самый жалкий.

Он выглядел так, словно побывал под колесами поезда: изорванная одежда, глаза и волосы в песке, на лице — ссадины.

Полковник сплюнул. Его слова теперь теряли всякий смысл. И ежу было понятно, что рядовой не мог сам себя закрутить проволокой снаружи. Солдат тер запорошенные песком глаза, находясь словно в забытьи.

— Это снежный человек… — выдохнул он, закашлявшись.

— Что ты городишь? — сморщился Авдеев. — Ничего другого придумать не мог?

— Да, — кивнул солдат, — я его сам видел.

— Следствие разберется… — выдавил из себя полковник.

Он был чертовски зол.

Ночь прошла в поисках убийц согласно приказу полковника Авдеева. Утром десантники, несолоно хлебавши, вернулись на базу. Результатов не было, если не считать того, что неподалеку от КПП был обнаружен фургончик для развозки продуктов — тот самый, который видел Батяня неподалеку от дома Кречинской. Водитель из местных, найденный возле машины, был жестоко убит, как и военнослужащие. А в самой машине оказался лишь ящик со стружками — по вмятине можно было предположить, что в них стояла большая бутыль, такая, в каких местные жители хранят чачу.