Александр Тамоников - Признание моджахеда

— Конечно! Какое мне дело до твоей личной жизни? Ведь я же тебе чужая?

— Не смей так говорить! Какая ты чужая? Единственный родной мне человек. Но обсуждать мои отношения с Кристиной все же не надо. Она — моя проблема и не должна быть твоей.

— Я понимаю тебя, папа. Извини!

— Возвращайся быстрей, дочь, что-то мне сегодня плохо. То тревога внезапно сжимает сердце, то какое-то предчувствие приближающейся беды захлестывает.

— Это оттого, что ты устал и перенервничал. А я скоро приеду.

— Жду тебя, дорогая!

Валентина отключила телефон.

Вот что значит родная кровь. Отец за десятки километров почувствовал, что с дочерью случилось несчастье. От этого и тревога. Но отчего у него какие-то странные предчувствия? Он не знает и до последнего момента, когда ничего уже нельзя будет изменить в плане участия дочери в поездке в Афганистан, не узнает. Так почему его терзают нехорошие предчувствия? Наверное, все же из-за поведения Кристины. Отец знает, что супруга вполне может изменять ему. Она молода, а он не может ей дать того, что требует молодой организм избалованной женщины. От этого и страдает. И следствием страданий являются предчувствия. Надо успокоить его, да и с Кристиной поговорить. Предупредить, чтобы не изводила отца. Нужен молодой жеребец, иди к нему. Забирай полагающуюся при разводе часть имущества и проваливай. Да, Валентина обязательно предупредит Кристину, но… только после того, как вернется из Афганистана.

Туркина завела двигатель и повела серебристую «Ауди» к выезду из города.

Шепель же подъехал к контрольно-пропускному пункту закрытого военного городка в 19:10. Дежурный прапорщик ФСБ открыл ворота, но жестом показал, что ему есть что сказать офицеру Управления по борьбе с терроризмом. Шепель опустил ветровое стекло, и жара буквально ворвалась в охлажденный кондиционером салон «Опеля».

Прапорщик подошел, козырнул:

— Здравия желаю, товарищ капитан! Вас ждут в штабе гарнизона! И полковник Крымов просил, чтобы вы, как приедете, проследовали в штаб сразу же, не заезжая домой!

— Крымов? Хорошо, все понял. Можешь доложить полковнику, что я еду к штабу!

— Есть, товарищ капитан!

Шепель продолжил движение, направив «Опель» к зданию штаба гарнизона. Подумал: посылал его к Потапову Тимохин, а встречает Крымов. Как будто не знает, что за подарок везет начальству отдела спецмероприятий офицер спецгруппы «Орион».

Шепеля в кабинете Управления ждали полковник Крымов и подполковник Тимохин.

Капитан, как положено, доложил о прибытии, передал папку начальнику отдела спецмероприятий:

— Здесь план предстоящей проверки. Она назначена на субботу 15-го числа. Потапов передал, что все это туфта. И дата проверки, и сам план. Реально нас планируют поднять в ночь с тринадцатого на четырнадцатое июля с задачей учебного освобождения заложников по трем вариантам. Первый вариант — освобождение заложников, удерживаемых террористами в одном из торговых центров. Второй — те же действия, но в самолете, захваченном террористами, и третий, наиболее вероятный, освобождение заложников при перевозке их автобусом.

Крымов спросил:

— А Потапов не объяснил, откуда у него такая информация?

— Объяснил. Члены комиссии — депутаты Государственной думы, а значит, лохи в нашем деле. Для полноценной и объективной проверки нужны специалисты. А где их взять, если парламентская комиссия планирует охватить проверкой практически все боевые подразделения спецслужб? Ответ: в Главном разведывательном управлении Генерального штаба. ГРУ под проверку не попадает. И председатель комиссии через руководство разведуправления обращается к командиру отдельной бригады спецназа ГРУ. Просит выделить ему офицеров, имеющих опыт ведения боевых действий в условиях партизанской войны, в том числе опыт освобождения заложников. И выделить на двое суток. На 13 и 14 июля. Командир же бригады когда-то был подчиненным Феофанова. Он и слил генералу информацию о проверке.

— Почему Потапов или Феофанов не предупредили об этом меня по телефону?

— Потому что опасаются, как бы нас не накрыла «колпаком» войсковая часть электронной разведки все того же ГРУ. А их техника зафиксирует любые переговоры, по какой линии связи они ни велись бы.

Крымов потер подбородок:

— Хм, и с чего вдруг решили нас проверить? А главное, почему под проверку попали мы, выполняющие секретные задания руководства?

— Под проверку попали все спецслужбы. Точнее, их боевые подразделения. И «Альфа», и «Витязь», и «Вымпел», и другие отряды и группы.

— Но ГРУ не тронули?

— Значит, разведуправлением займутся позже, если их не отмажет начальник Генерального штаба. А он сейчас набирает вес!

Крымов спросил у Шепеля:

— Это все?

— Нет! — ответил капитан. — Потапов до встречи со мной общался с Казаковым. Так вот, советник Президента передал инструкции сверху, общий смысл которых — не светить перед избранниками народа основную группу «Орион», выставив вместо нее резервное подразделение «Мираж».

— Вот как? Это уже лучше. А то у нас среди избранников народа всякие попадаются. И те, кто готов продаться Западу, тоже. Ладно! Все понятно! Готовим к проверке «Мираж», «Орион» выводим в резерв.

Тимохин проговорил:

— Если до спектакля не проявят себя реальные, а не бутафорные террористы.

— Сплюнь!

— Тут плюй не плюй, а эти ублюдки ни с какими учебными планами считаться не собираются. У них свои планы. О которых, к сожалению, мы узнаем иногда слишком поздно. Но задачу я понял. С завтрашнего дня «Орион» переводится в резервный режим несения службы.

Шепель улыбнулся:

— Верное решение. Хоть по-человечески рыбалку организуем. Резерв есть резерв.

Крымов ответил:

— И не мечтайте! Всем находиться в городке. И без моего разрешения из него ни шагу.

Тимохин спросил:

— Чего ради?

— А того, Саня! Как будто ты не знаешь, что наше руководство весьма изобретательно на всякие выкрутасы. Поступит неожиданно вводная, меняющая кардинально обстановку, мне вас по местным водоемам собирать? Нет уж, увольте. Отдыхать отдыхайте, но на территории части. И по домам, чтобы вызвать можно было в любую минуту дня и ночи! А тебе, Саня, — Крымов взглянул на Тимохина, — вообще никакого резерва. Вместе будем готовить и выводить на проверку «Мираж».

Тимохин вздохнул:

— Вот так всегда. Сначала конфета, потом кнут, со всего размаха. Ладно. Я и сам никуда не делся бы. Работаем, как работали, а тебе, Шепель, — подполковник обратился к подчиненному, — постоянно находиться на связи. Майора Гарина я сам обо всем предупрежу. Ну что, по домам? Все же выходной сегодня.

Крымов кивнул:

— По домам!

Он бросил папку в сейф, и офицеры вышли из штаба.