Михаил Серегин - Палач в белом

Впрочем, такой имидж был сейчас ему только на руку. Ирина Владимировна тоже смотрела в зеркало, и увиденное наполняло ее душу ужасом. Она была очень бледна и необычно растерянна. Оказавшись лицом к лицу с безжалостной силой, она утратила половину своего апломба. Сейчас она не находила сил вымолвить хотя бы слово.

В ванную заглянул Гузеев и спросил Чехова, не нужно ли чего. Появление нового, еще более неприятного лица добило Ирину Владимировну – она стала похожа на затравленного зверька.

– Надень на нее «браслеты», – попросил Чехов.

Гузеев кивнул и извлек из-под пиджака наручники, защелкнул их на хрупких женских запястьях и негромко сказал:

– Разберись пока с ней, а я осмотрю квартиру...

Он исчез. Ирина Владимировна, не сводя с Чехова перепуганных глаз, незаметно для себя отступала спиной к стене, будто могла чувствовать себя в безопасности, прижавшись спиной к какой-то прочной опоре. Юрий Николаевич мрачно посмотрел на нее и хрипло спросил:

– Жить хочешь?

Ирина Владимировна судорожно сглотнула и кивнула головой.

– Где Ладыгин?

В серых глазах Ирины Владимировны отразилась отчаянная тоска – незнакомый налетчик коснулся той тайны, цена которой тоже была смерть. Она наконец сумела выдавить из себя какие-то слова.

– Не понимаю, о чем вы... – пробормотала она.

– Сейчас поймешь, – угрюмо пообещал Чехов, откручивая краны.

Мощная струя воды обрушилась в ванну, которая стала быстро наполняться. Женщина неуверенно покосилась на грохочущий, исходящий паром водопад и спросила с истерическими нотками в голосе:

– Что вы собираетесь делать?! Вы знаете, что будет, если вы тронете меня хоть пальцем?!

Чехов мрачно посмотрел на нее и сказал – увесисто и убежденно:

– Я знаю одно. Если вдруг ты каким-то чудом сумеешь ничего мне не сказать – я попросту вышибу мозги из твоей аккуратной головки!

Ирине Владимировне удалось наконец добраться до стены. Дальше пятиться было некуда. Она прижалась спиной к холодному кафелю и обезумевшими от ужаса глазами смотрела на жесткое решительное лицо Чехова.

– Я буду кричать, – севшим голосом предупредила она.

– Лучше бы ты сказала, где находится Ладыгин, – сказал Чехов.

– Я не знаю, о ком вы говорите. Это какая-то ошибка.

Юрий Николаевич оглянулся. Ванна почти уже наполнилась прозрачной бурлящей водой.

– С удовольствием поболтал бы с тобой на отвлеченные темы, девушка, – язвительно сказал Чехов. – Но время поджимает. Еще раз напоминаю вопрос – где Ладыгин?

Он шагнул вперед и опять схватил Ирину Владимировну за волосы. Она отчаянно закричала. Чехов рванул на себя ее тонкое беспомощное тело и с размаху окунул головой в воду. Крик оборвался. Женщина забилась, задергала ногами, но стальная схватка не ослабевала. Движения ее становились все слабее и хаотичнее, и наконец она совершенно обмякла в руках Чехова.

Он выхватил Ирину Владимировну из воды и заглянул ей в лицо. Она судорожно вздохнула, закашлялась, из глаз ее брызнули слезы. Чехов отпустил ее, и Ирина Владимировна бессильно осела на пол. По ее щекам текли потоки воды и слез. Мокрые волосы слиплись.

– Где Ладыгин? – угрожающе произнес Чехов.

Ирина Владимировна уткнула лицо в ладони и заплакала навзрыд. Ее трясло. Юрий Николаевич ждал ответа секунд пятнадцать. Затем он повторил процедуру – намотав на кулак волосы хозяйки, рывком поднял ее с пола и снова окунул в воду. Теперь она даже не пыталась сопротивляться – со скованными руками это было невозможно.

На этот раз Юрий Николаевич продержал ее под водой чуть дольше, и, когда все-таки дал ей передышку, Ирина Владимировна была почти без чувств. Она рухнула к ногам Чехова, жалкая и мокрая, беспорядочно ловящая ртом спасительный воздух.

– Где Ладыгин? – безжалостно повторил Чехов.

Женщина почти беззвучно застонала, словно прося пощады. Юрий Николаевич наклонился над ней и потянулся к мокрым, облепившим лицо волосам.

– Не надо! – взмолилась Ирина Владимировна. – Я прошу вас!

В следующий миг она тонко вскрикнула, потому что сильная рука Чехова вновь потянула наверх ее тело, туда, где шумела ненавистная ей вода.

– Пока не будет ответа... – начал Чехов.

Но в этот момент дверь ванной отворилась, и вошел Гузеев. Его бульдожье лицо выглядело чрезвычайно довольным и грозным одновременно. В руке он держал видеокассету.

– У вас тут водные процедуры? – с веселым цинизмом спросил он.

– У нас тут игра в вопросы и ответы, – зло ответил Чехов. – Пока я все время проигрываю. Хочу попытаться еще раз.

– Подожди! – сказал Гузеев. – Хочу тебе похвалиться. И мадам, наверное, тоже будет интересно.

Чехов заметил, что женщина вдруг замерла в его руках и неотрывно смотрит на кассету, которую небрежно вертит в руках Гузеев.

– Заглянул я тут в хозяйский сейф, – сказал подполковник. – И нашел там очень интересную запись. Смотреть тяжело, но зато этим ребятам будет теперь трудно объяснять, зачем и при каких обстоятельствах они снимали на пленку убийство. Тут и личность нашего друга Кузьмы присутствует...

– А как ты открыл сейф? – поинтересовался Чехов.

– А я и не открывал, – возразил Гузеев. – Открыл Гога. Он, видать, наблюдательный парень.

– Где он, кстати? – обеспокоенно поинтересовался Чехов.

– А ты знаешь, ушел! – с веселым изумлением сообщил подполковник. – Я и не заметил. На минуту отвернулся, а его уже нет!

– Еще что-нибудь обнаружил?

– Подробно не смотрел. Думаю задержаться здесь до приезда следователя. Так что ты поторапливайся!

– Я не могу торопиться, – серьезно сказал Чехов. – Пока она мне не скажет, где Ладыгин, я отсюда не уйду.

Подполковник оценивающе посмотрел на растерзанную, съежившуюся женщину и сказал:

– Ирина Владимировна, вам бы лучше начать давать показания. Суд учтет вашу добровольную помощь следствию. Кузьма ваш уже колется, Макарова мы возьмем сегодня... Не надо упрямиться!

Ирина Владимировна с ненавистью посмотрела на него и промолчала.

– Ты знаешь, – с воодушевлением сказал Гузеев. – По-моему, тебе стоит сделать воду погорячее! Кипяток стимулирует мыслительный процесс.

– Это мысль! – одобрительно заметил Чехов и завернул кран холодной воды.

Зеркальная стена запотевала на глазах.

– Подонки! – бессильно произнесла Ирина Владимировна.

– Мы среди людей живем, Ирина Владимировна! – обиженно сказал Гузеев. – Все недостатки общества свойственны и нам... Тут ничего не поделаешь.

– Если я скажу, где Ладыгин, вы обещаете немедленно покинуть мой дом? – вдруг спросила женщина.

– Вот уж нет! – быстро сказал Гузеев. – Один из нас останется здесь. На ваше слово полагаться не стоит.

– Тогда вы ничего от меня не услышите!