Михаил Серегин - Волчий зарок

Жена Либерзона поддержала Изю. Однако Полунину удалось настоять на своем. Он не хотел стеснять стариков, к тому же решил дать им побыть наедине с почти уже потерянной надеждой на спасение от суда, разорения и позора, вдруг превратившейся в реальность.

Посидев в гостях у Либерзонов около часа, Полунин со Степиным уехали в гостиницу. Адвокат сразу поднялся в свой номер, сказав, что хочет еще раз просмотреть все материалы перед завтрашним визитом в прокуратуру. Полунин его задерживать не стал, однако сам в номер не пошел. Владимиру вдруг захотелось прогуляться по ночному Тарасову.

Он давно уже не ходил ночью пешком по городу, где родился и вырос. Теперь казалось, что те неспешные прогулки в обществе Каширина, Коробковой и Слатковской были бесконечно давно. В другом времени и почти в другом пространстве.

Сейчас все вокруг было другим. И даже Тарасов, казавшийся в детстве таким родным и знакомым, теперь представлялся Полунину сердитым и настороженным псом, внимательно следившим за чужаком и ожидавшим, не переступит ли он дозволенную черту. И все же, несмотря на эти новые впечатления, Владимир глубоко вдохнул свежий и сырой от близости реки воздух и неторопливо пошел вдоль полутемной набережной, не обратив внимания на одиноко стоявшую рядом с гостиничным комплексом машину.

Полунин едва успел зайти под тень каштанов, росших вдоль всей набережной, как услышал сзади себя хлопанье дверок машины, а затем – торопливые шаги. Погруженный в свои мысли, Владимир поначалу не придал им значения, а когда понял, что они могут обозначать, было уже поздно что-либо предпринять – Полунина застали врасплох!

– Спокойно, парень, не дергайся, – проговорил один из четверых преследователей, когда Владимир повернулся им навстречу. – Нам, собственно говоря, все равно, когда тебя убить. Но если проявишь благоразумие, проживешь дольше.

Полунин застыл, внимательно глядя на четверых мужчин, осторожно приближающихся к нему. В руках каждого из них был короткоствольный автомат, которые они даже не удосужились снабдить глушителями.

Оружие каждого мужчины было направлено в живот Полунина. А поскольку шли все четверо короткой цепью, то скрыться от них прыжком в сторону не представлялось возможным – кто-нибудь один непременно достал бы Владимира очередью. У Полунина оставалась надежда лишь на то, что удастся что-то противопоставить им в ближнем бою, когда стрелковое оружие будет уже не так эффективно.

Полунин напрягся, прокручивая в голове план дальнейших действий. Как только кто-нибудь из четверых к нему приблизится, Владимир прыгнет на него и, резко развернув вокруг своей оси, прикроется от возможных выстрелов как щитом. А затем, оттолкнув захваченного им человека на ближайшего бандита, перекатится в кусты, где больше тени. Однако сделать этого ему не дали.

– Вот и умница, – проговорил тот мужчина, который приказал Полунину стоять. – А теперь повернись к нам спиной и положи руки на ствол дерева. Я хочу посмотреть, нет ли у тебя оружия.

– Сроду стволов с собой не носил. Я вор, а не мокрушник, – ответил Полунин, а сам подумал: «Это тоже неплохой вариант. Пожалуй, они еще меньше будут ждать от меня каких-либо действий, если я буду стоять к ним спиной. А как только...»

Закончить свою мысль Владимир не успел – сильный удар прикладом автомата по затылку мгновенно погрузил его в небытие. Полунину на мгновение показалось, что его ослепила яркая вспышка, а затем наступила полная темнота...

Владимир с трудом приходил в себя. Первое, что он почувствовал, была головная боль. Виски ломило, а основание черепа болело так, что Полунину едва удавалось двигать шеей. Тихо застонав и стараясь не причинять поврежденной голове лишнюю боль резкими движениями, Владимир осторожно сел и открыл глаза – темнота никуда не исчезла!

В первую секунду Полунину показалось, что он ослеп. И Владимир тут же подумал о том, что ему будет очень трудно растить сына, будучи слепым. Однако эта мысль была абсурдна: о каком воспитании сына можно говорить, когда жизнь его самого зависит сейчас от прихоти Томашевского. А в том, что захватившие его бандиты были его людьми, Полунин ничуть не сомневался.

– Эх, Саша-Саша, – огорченно пробормотал он. – Значит, не успел ты все-таки!

Еще в Москве, за день до расставания, Полунин попросил Юсупова об одной услуге. Желая окончательно унизить Томашевского, Владимир хотел сделать так, чтобы его же люди оставили дельца и у него на глазах переметнулись к Полунину. Такое предательство совершенно деморализует Томашевского, будет еще более болезненным, чем полное разорение. Полунин думал, что, подвергнув дельца этому унижению, он полностью удовлетворит свою жажду мести.

Об этом Владимир и просил Юсупова. Александр должен был войти в контакт с той группировкой мафии, которая поддерживала Томашевского и была противницей Миронова-старшего, и, предложив им солидное вознаграждение, уговорить их отказаться выполнять заказ Томашевского на поиск и поимку Полунина.

Владимир не сомневался, что этот трюк удастся. Мафия была заинтересована в Томашевском только тогда, когда у него были деньги. Нищему, не имеющему достаточной суммы для того, чтобы оплатить работу боевиков, бывшему дельцу нечего было рассчитывать на их поддержку.

Полунин думал, что Томашевский должен был внести мафии какой-нибудь залог, для того чтобы они принялись за работу. Юсупову следовало перекупить этот залог и предложить вдвое или втрое большую сумму за то, чтобы боевики не выполняли приказы Томашевского и исполнили маленькую театральную сценку с всеобщим предательством в развязке.

Но, похоже, Юсупов или еще не успел вступить в контакт с бандитами, или на Томашевского работали какие-то неизвестные люди, не признающие никаких авторитетов. Если учитывать то, что для Юсупова нет ничего невозможного, то первый вариант можно было исключить с гарантией в девяносто девять процентов.

И получалось, что Томашевский сейчас командует другими людьми, забывшими общий бандитский принцип «жить по понятиям» и поэтому не подчинявшихся ни одному авторитету. А это означало, что шансы выбраться из переделки живым у Полунина были ничтожны. Тем более, что он ослеп.

Полунин вновь застонал от боли в висках и осторожно потер голову руками. Боль меньше не стала, но одну радость это движение все-таки вызвало – Владимир увидел свои руки!

Все объяснилось очень просто. Владимир не ослеп. Его просто-напросто заперли в абсолютно темном помещении без окон. Скорее всего в каком-нибудь подвале.

– Ну что же, значит, еще поборемся? – спросил сам себя Полунин и криво усмехнулся.

Люди Томашевского не убили его сразу. Это означало, что бывший воротила теневого бизнеса сейчас больше, чем убить Полунина, хочет получить назад хотя бы часть своих денег. А раз его до сих пор не допрашивают, например, с помощью утюга, значит, Томашевского еще нет поблизости и бандиты ждут его приезда.