Виктор Кнут - Удар молнии

Он лишь простонал в ответ. А его жена ухмыльнулась.

— Чай? Кофе? — спросила она. — Спиртного не предлагаю.

— Да и не надо, — сказал я.

Мы разместились за длинным обеденным столом, накрытым ослепительно белой скатертью, которая, как ни странно, по краям была вышита родными русскими петушками. Хозяйка перехватила мой удивленный взгляд.

— А что же вы думали? — сказала она, наполняя водой белый электрический чайник. — Мы ведь не оголтелые националисты. Я, например, живу в Петербурге с семнадцати лет, как приехала, поступать в институт. А до этого всю жизнь провела в Орджоникидзе. Это вот они, — она махнула рукой в сторону входной двери, — спустились в долину и сразу возомнили себя центрами мироздания. С тремя-то классами образования: Вместо школы гоняли отары, а бизнес делают сейчас не за счет полученных знаний, а благодаря врожденной наглости и энергичности.

Мне пришлась по душе та пренебрежительность, с которой жена Таваури отозвалась о своих земляках. Я почувствовал в ней потенциальную союзницу.

— Вы знаете, что у меня случилось? — спросил я ее.

— Какие-то проблемы с этим гопником Магоматовым? Он тут кричал, что вы повредили его машину. Я этому не верю.

— И правильно делаете. Это подстава.

— Возможно. — Хозяйка расставила на столе четыре чашки, достала вазочку с крекерами. — Вы извините, все по-простому, не ждали гостей. А насчет всех этих дрязг и разборок… Признаться, стараюсь держаться от них подальше. Затыкаю уши, закрываю глаза. Мой удел — дети и дом.

— А если я попрошу вас не затыкать уши и выслушать, что расскажу? Поверьте, я не настаиваю, но очень рассчитываю на вашу помощь.

— А… — снова махнула она рукой и принялась заваривать чай. — Какая же из меня помощница? Рассказывайте.

И я рассказал. Все-все. Не утаивая ни фактика. Начиная с того момента, когда Лариса пожаловалась на приставания Салмана и заканчивая вчерашним похищением моей старшей дочки. Алина сидела напротив меня, кидала исподлобья хитрые взгляды и тихо радовалась тому, что наконец-то я исповедался. И для нее все встало на свои места. Вернее, не все, конечно, но ее подозрения насчет моей семьи оправдались на сто процентов.

— Мерзко все это, — прихлебывая чай, заключила хозяйка, когда я закончил. — Нет, не мерзко, а страшно! За своих детей я оторвала бы голову любому Салману. Слава, ответьте, пожалуйста, на один нескромный вопрос, и после этого будем думать, чем я могу вам помочь.

— Спрашивайте.

— В общем… Еще месяц назад я знала вас, как опустившегося забулдыгу. Часто видела пьяным. И никогда не подумала бы, что вы способны на какие-нибудь поступки. И вдруг передо мной сидит совершенно иной человек. От которого веет силой. Я женщина и хорошо это чувствую. И еще это. — Она указала рукой на лежащий у меня на коленях «Каштан».

Ну и что я здесь мог объяснить? Чтобы не сочли за сумасшедшего.

— Позвольте, я промолчу. Это не только мои секреты.

— Хорошо. — Хозяйка ткнула в бок своего застывшего, как сомнамбула, мужа. — Просыпайся, Арчил. Ты все слышал? — И зачем-то начала объяснять: — Мы с ним учились на одном курсе, потом вместе в аспирантуре…

Мне это было совершенно не интересно, и я, не особо вслушиваясь, терпеливо пережидал, пока хозяйка выговорится. Алина несколько раз подливала мне чаю, и я хлебал его чисто автоматически, не ощущая вкуса. А жена Таваури все говорила и говорила. О своих детях, о многочисленной родне, даже о красотах Кавказа. Либо она надеялась уболтать меня и уйти от щекотливого разговора о своих земляках, либо обрусела настолько, что ей передалась наша национальная застольная болтливость… И вдруг я навострил уши. Она плавно перешла к тем вопросам, которые меня интересовали.

Салман… Он явно не пользовался у жены Таваури большой любовью. Не пользовался вообще никакой любовью! Она смотрела на него, как на бездельника и пустобреха. Его отец, Гадир Магометов, еще пять лет назад был всего лишь обычным торговцем на рынке Беслана. Затем неким чудесным образом его жизнь изменилась, он перебрался в Питер, основал здесь фирму. И сразу стал вовлекать в работу старшего сына. Вначале все было нормально. Сынок готовился стать преемником своего папаши, не разгильдяйничал и не ленился. Но год назад все перевернулось. Салман снюхался с какими-то бандитами и начал быстро выходить из-под контроля отца — нонсенс в восточных семьях! На данный момент они с папашей живут каждый своей отдельной жизнью. Набравшись опыта и переняв от отца необходимые связи, Салман организовал свой бизнес и теперь откровенно плюет на семью, хотя живет обычно с родителями. Но где-то снимает то ли дом, то ли квартиру — только затем, чтобы там проводить время со шлюхами. Отец давно смирился с таким положением вещей. Земляки Салмана осуждают, но не в свое дело не лезут. А он стремительно катится вниз и скоро закончит либо тюрьмой, либо могилой.

— Его отец сейчас на работе? — спросил я, когда моя собеседница замолчала.

Она развела руками, давая понять, что не в курсе, и тут впервые за вечер подал голос ее муженек.

— После обеда он уехал в милицию. Как раз из-за твоей Ларисы. Потом, говорил, останется у земляков. Будет узнавать, где Салман. Тот не заходил домой уже несколько дней, хотя позавчера приезжал и забрал машину. Сейчас он, наверное, живет там, где снимает жилье.

— Ты знаешь адрес?

— Нет. Его не знает даже Гадир.

— Хоть приблизительно.

— Где-то в пригороде. Но дом это или квартира, не знаю.

— Я-а-асненько… Что-нибудь можешь добавить?

Таваури покачал головой:

— Ничего. Она, — он кивнул на жену, — все сказала, что знаем. Вот только… не трогай Гадира. Он сам страдает из-за своего сына. И лично он ничего плохого тебе не сделал. А этого сопливого ишака найди и убей! Никто не скажет ни слова.

«Навряд ли, — подумал я. — Каким бы Салман ни был дерьмом, мстить за него должны обязательно. Это закон. Это понятия. Которые для этих людей значат многое не только в горах».

— Добавить нечего? — спросил я, и хозяин с хозяйкой синхронно покачали головами. — Что же, тогда спасибо за чай. И извините за такое вторжение. — Я выбрался из-за стола. Следом за мной вскочила Алина. Арчил бросился отпирать нам дверь, мечтая скорее спровадить небезопасных гостей. Но когда Алина уже вышла на лестницу, он вдруг придержал меня за рукав.

— На пару слов, Слава.

Я удивился, показал знаком Алине, чтобы подождала за дверью, и отошел с Таваури в глубину коридора. Его жена в это время активно гремела на кухне тарелками, спеша стереть следы пребывания таких неприятных людей, как мы.

— Я не хотел, чтобы женщины слышали. И не хочу, чтобы кто-то узнал, что я это тебе рассказал, — быстро зашептал Таваури. — Но до меня дошли слухи, что твою дочь проиграли в карты. Кто кому проиграл, я не знаю. То ли Салман, то ли Салману… Вот такие дела… Раньше он донимал ее просто так, но недавно к ней появился совсем иной интерес. Так что имей в виду… А теперь иди. Иди. Тебя там девушка ждет. И помни, я ничего не говорил.