Виктор Кнут - Удар молнии

— А где Полина? — Я положил себе на блюдечко еще кусок торта. К полноте я не предрасположен, и диету, слава Богу, соблюдать не надо.

— Она на даче у одной женщины с моей работы. И пробудет там до сентября. — Татьяна нашла в себе силы оторвать от меня взгляд и перевела его на остывший чайник. — Пойду разогрею. — Она встала из-за стола. — Кстати, со вчерашнего дня я в отпуске.

— Поздравляю. — Я вышел из комнаты вслед за ней, в коридоре перекинулся парой нейтральных фраз с Пантелеймонычем, удивленно выпучившим на меня глаза, дождался, когда М. Моисеева освободит телефон, и набрал номер квартиры на Ветеранов.

— Выхожу минут через десять, — сообщил я Алине. — Пока поймаю такси… В общем, в течение часа буду.

— Я жду, — промурлыкала она. — Слава, как там обстановка?

— Лучше, чем ожидал. До встречи.

Я повесил трубку, обернулся и только тогда заметил, что Татьяна с горячим чайником в руке стоит у меня за спиной. Глядит сквозь меня в пустоту. И в ее голубых глазах, словно в магическом зеркале, отчетливо отображаются все те печали и переживания, которые донимают ее последнее время.

— А я надеялась, что ты останешься… — пробормотала она. — Я очень надеялась, что ты останешься… Не уходи, Слава. Перезвони своей девушке. Скажи, что сегодня будешь ночевать здесь. Что это просто необходимо.

Я растерялся. Я не знал, что сказать, как поступить. Несуразно дернул плечами, буркнул: «Потом» и, обогнув на крутом вираже Татьяну, поспешил в комнату, подальше от телефона. У меня не хватало твердости сразу ответить: «Нет». И пугала перспектива остаться на ночь со своей бывшей женой. Вернее, пугали последствия. А ну как утром не удастся стряхнуть с себя то, давно позабытое, что вдруг всплывет на поверхность моей памяти за ночь? И я, как Буриданов осел, окажуеь между двух копен сена и не буду знать, какой из них отдать предпочтение. С одной стороны, Алина и обновленный с нуля уклад жизни, который в последнее время уже приобрел совершенно четкие очертания. С другой стороны, семья, которую я вроде бы как потерял. А вроде бы как получаю возможность вернуть обратно. Полина… Лариса…

— Так оставайся. А, Слава?

Татьяна долила кипятку в заварочный чайник и снова устроилась за столом. В своей излюбленной позе, пожирая меня глазами.

— Не знаю. Может, останусь, а может, и нет. Позже решу. Ты только не напрягай меня. Ладно?

— Хорошо, я не буду… Слава, расскажи про себя. Что такое произошло за последнее время? Отчего ты так изменился? Я ничего не понимаю. Расскажи, что сможешь.

«Ничего не смогу, — подумал я. — Что бы сейчас ни насочинял, все равно не поверишь. Да и сочинять не знаю чего».

— Извини, Таня. Правды сказать не могу, а врать не имею никакого желания. Да и зачем тебе знать про то, чем я живу? Мы ведь теперь чужие друг другу.

— Не говори так.

— Уже сказал. И отрекаться от этих слов ненамерен.

Татьяна громко вздохнула, и я заметил, как у нее несколько раз дернулся уголок рта.

— Слава, скажи, а эта Алина, от которой без ума наши девчонки… Она и есть твоя девушка? С которой живешь? Которой недавно звонил?

— Да.

— Снежная Королева… Она заколдовала тебя. Подвела под тот знаменатель, который ее устраивает. Она даже как-то избавила тебя от очков. И почему же я не сумела этого сделать?

— Брось! — Я раздраженно плеснул себе в чашку заварки. — Алина здесь ни при чем. Просто жизнь столкнула нас нос к носу на узкой тропинке. И мы не смогли разминуться. Так и пошли дальше вместе.

— Какая же она сучка! — неожиданно прошипела Татьяна.

— Ревнуешь?

— Меня это бесит. Пока что ты еще мой муж. И о разводе, кажется, у нас речи не шло. Ты же сматываешься из дому, перебираешься жить к какой-то молодой потаскушке, которая не ведет счет своим наворованным долларам и разъезжает на дорогой иномарке. У нее, наверное, большая квартира с евроремонтом. И дача в Курорте. Теперь ко всему прочему она еще прикупила тебя. Вот только не понимаю, чем ты, отброс, понравился такой крутой бабе?

Я с трудом переборол желание немедленно встать и уйти. Улыбнулся и негромко произнес только две фразы:

— Ночные походы к Валере… Заброшенный сарай в Пулкове…

— Извини. — Татьяна отвернулась и попыталась что-то разглядеть в окне. Там было только серое небо и облезлые красные крыши. — Мне очень больно. Позвони ей, что ты останешься, и пойдем в спальню. Я очень тебя хочу. Ты даже представить себе не можешь… Пожалуйста! — почти прокричала она, и я понял, что из этого капкана мне сегодня не вырваться. Росомахи в таких ситуациях отгрызают лапы. Интересно, что должен отгрызть себе я? Ну уж нет!

— Хорошо. Но обещай, что больше не будет разборок и бреда про Снежную Королеву.

— Обещаю, — радостно блеснула глазами Татьяна. — Будет только бешеный секс.

Я ухмыльнулся: «Посмотрим» и достал из кармана сотовый телефон.

— Все-таки не приду, — сообщил Алине, и она пожаловалась:

— Ну вот. Нажарила мяса, теперь придется все скормить Баксу. Тогда я сейчас с ним погуляю и лягу спать. А утром подъеду к тебе. Попробуем достать папашу Салмана. Короче, как буду рядом, позвоню с мобильного. Ты меня встретишь внизу.

— Договорились. Спокойной ночи.

— Слава… Ты правильно сделал, что остаешься. Я на тебя нисколечко не сержусь. И нисколечко не ревную. Только молю, не увязни там, возвращайся завтра ко мне.

— Без вопросов, милая девочка.

— И не называй меня милой девочкой. Целую. — И Алина быстро почмокала губками.

Я засунул трубку в карман, посмотрел на Татьяну.

— Все слышала? Я никуда не пойду. Где обещанный бешеный секс?

— Сейчас. — У нее в глазах заискрились дьявольские огоньки, и всю ее начало заметно трясти. — Сейчас. — Она поднялась из-за стола и, на ходу развязывая пояс халата, подошла ко мне. Халат соскользнул на пол, и Татьяна осталась лишь в одних нарядных бордовых трусиках с кружевными оборками. Раньше у нее не было денег на такое белье. Она запустила пальцы мне в волосы и крепко прижала меня щекой к горячему плоскому животу, форму которого не испортили ни годы, ни двое родов.

— Идем лучше в кроватку, — прошептал я. Она послушно отпустила мою шевелюру и, разбросав по комнате тапки, осталась босая на новом пушистом паласе. Ленивым тягучим шагом дошла до двери, ведущей в спальню, и там остановилась. Взявшись за косяки, томно выгнула спину.

— Обними меня сзади… Приласкай…

Я подошел и поцеловал ее в острое плечико. Татьяна вся подобралась, но все же из последних сил простонала:

— Грубее… Облапай меня… — Она вцепилась мне в руку потными пальцами и припечатала мою ладонь к своему лобку. К чуть выдающемуся вперед бугорку, форма которого всегда так возбуждала меня. — Ну-у-у…

Трусы у нее между ног совершенно промокли. Я сдвинул их вниз и еще раз поцеловал Татьяну в плечо. Ей всегда это очень нравилось.