Виктор Кнут - Удар молнии

Очень хотелось ответить: «А на хрена ты мне нужен?» Но я подумал, что вдруг услышу что-нибудь интересное. Да и обострять отношения не хотелось… Распорядился:

— Ладно, садись назад, — и поспешил за руль…

— Славный же хипеж вы в «Катастрофе» устроили! — начал Рамаз, когда я задним ходом начал, выруливать со стоянки. Следом за мной дернулся «Танденберд». — Ты даже не знаешь, не ведаешь, кого там завалили.

Открещиваться от того, что я причастен к бойне на Ленинском, было бессмысленно. Я был обвешан косвенными уликами, как хиппи фенеч-ками. Улики кричали в полный голос: «Это Пив-цов! Это он все устроил!», и я не мог заткнуть им пасть. Все попытки продемонстрировать Ра-мазу свою удивленную рожу — мол, какая может быть связь между мной и «Катастрофой» — показались бы просто смешными. Поэтому я только спросил как можно более безразлично:

— И кого мы там завалили?

— Двое — Хаджи и Мамелюк, он был казначеем в Хаджиевой кодле. Отменная сволочь, не жалко. Впрочем, Хаджи, я так думаю, пока что не помер. Забрали его с собой? Правильно. Попробуйте обменять на девчонку. Только захочет ли кто меняться? Этот стервятник уже всех порядком достал, в том числе и своих корешей. Сдохнет, никто убиваться не станет… Так вот, Слава, двое — Мамелюк и Хаджи. А пятеро — эмиссары Хаттаба! За деньгами сюда прикатили. За боль-ши-и-ими деньгами. А вы их прикончили. — Рамаз скрипуче расхохотался. — Теперь вам звез-дец!

Я про себя отметил, что он ни словом не обмолвился еще про пятерых мертвяков. Простая прислуга, мусор, который не стоит его внимания. Угодили случайно под пули — туда им, дуракам, и дорога! Найдутся другие. Мусора сейчас в России навалом.

— Я так понял, Хаджи работает на себя. Ну, конечно, как ты говорил, отстегивает кое-что в ваш общак. А он…

— Его пацаны, — перебил Рамаз, — собирают со всего Питера денежки для Хаттаба. Со всех правоверных. И попробуй кто-нибудь вякни. Часть денег уходит безналом в Хохляндию и в Болгарию, другая часть вывозится в чемоданах в Грузию и в Дагестан. Что-то, очень даже немало, Хаджи оставляет себе. Кое-что перепадает чиновникам. В основном, тем, что в Москве и на Кавказе… В общем, Хаджи сидит… вернее, сидел на жопе ровно. У него были непонятки лишь со своими. Я все ждал, когда же они его мочканут. А вот ведь, — я увидел в панорамное зеркало, как Рамаз картинно развел руками, — не дождался пока.

— Почему сам его не валил? Ведь проще пареной репы. У него даже не было телохранителей.

— А зачем? У меня под ногами Хаджи не путался, жить не мешал. Раздражал, отморозок, и только. А это еще не причина. Да и отвечать бы пришлось за него. Перед своими, перед ворами-то, ладно. А что прикажешь делать с чеченами? Они пока в силе. — Рамаз закурил, и до меня донесся легкий аромат табачного дыма. — Я вот что хотел сказать тебе, Слава. Толковище было сегодня утром. Из-за того, что в «Катастрофе» случилось. Серьезное очень случилось! Те, кто при делах, все собрались. Из Москвы человек прилетел. Из Новгорода, из Пскова приехали. Не было только чеченов. И айзеров. Нехорошо это, Слава. Войной запахло.

— Ты хочешь сказать, что из-за меня, — усмехнулся я.

— Да нет, своя тут бодяга, из которой так просто не вылезти. А вылезать надо. Рано или поздно все равно бы все взорвалось. Искра была нужна. Вот ты и высек ее.

— Великая честь! — «Паджеро» уже огибал монумент на площади Победы. Сейчас вырулю на Киевское шоссе, а там до Александровской всего ничего. — Рамаз, у тебя десять минут.

— Успею… Задавали мне сегодня вопросы. А я на них отвечал. Сдал тебя братве, Слава. И ни как мы решить не могли, что с тобой делать. И никак мы понять не могли, кто же ты есть такой. Объяснишь мне?

— А сам-то как думаешь?

— Да всякое разное думаю. Но только думки держу при себе. И чую нутром, что сила есть за тобой.

— Есть.

— Что за сила?

— Не задавай мне больше этот вопрос, — зло отмахнулся я. — Ты только это хотел узнать?

— Хотел, — признался Рамаз. — Да не судьба видно. По правде, я удивился бы, если бы ты ответил… Держи. — Между сиденьями скользнул лист бумаги и опустился мне на колени. — Маля-ву просили тебе передать. Это план базы Хаджиевой кодлы в Рождествене, Купили его для себя неделю назад. Там есть все, что надо. Вскроешь сегодня эту банку с червями чеченскими, спишем с тебя грешок с «Катастрофой». А забоишься, так не посмотрим, кто стоит за тобой. Возьмем и тебя, и девчонку. — Рамаз похлопал ладонью по спинке Алининого сиденья. — Отдадим черным в знак доброй воли. А то они на нас грешат, ишаки. Не верят, что кто-то третий покоцал их земляков.

Алина протянула руку и забрала у меня план. Развернула сложенный вчетверо лист бумаги размером с газетную полосу и довольно поцокала языком.

— Впечатляет! И во сколько же это вам обошлось?

— Я не спрашивал, — ответил Рамаз. — Зачем мне знать?

— А не может это все оказаться дезой?

— Чем?

— Дезинформацией. Уж больно подробно все нарисовано. Схема сигнализации… Хм, посты охраны… Пулеметные гнезда… Как-то слишком серьезно для нашей российской действительности, — сделала вывод Алина. — Я понимаю, встретить такое в джунглях Колумбии. Или Малайзии…

— Помолчи! — резко прервал ее болтовню Рамаз и обратился ко мне. — Там есть подвал. На плане он обозначен. В подвале Хаджи держит заложников и свой гарем. Не знаю, большой или маленький, но только дочка твоя, я думаю, там. Так что лезть туда тебе все равно придется. И чем скорее, тем больше шансов, что обнаружишь девчонку живой… Останови машину, пожалуйста. Мне пора выходить.

Я свернул на обочину. Сзади затормозил «Тандерберд».

— Подожди. — Я повернулся к собравшемуся вылезать из машины Рамазу. — Ты знаешь, сколько на этой базе боевиков? Какое оружие?

— Не знаю, — покачал головой Рамаз. — Но, как минимум, тридцать лбов там сидят. И не с волынами детскими. С «Калашами» и пулеметами.

— Потому-то вы сами туда и не лезете? Таскаете из огня каштаны чужими руками?

— А не обучены, Слава, наши мальчишки так воевать. А кто обучен, так этих немного. Да и не сбить их в единый кулак. Сразу друг с другом грызться начнут. Нет, нам базу не взять. Вот твои люди — дело другое. Кто же вы все-таки? — сделал Рамаз очередную попытку выковырнуть из меня признание. — Кто за вами стоит? Пентагон? ЦРУ? — И почти угадал. — Явно кто-то оттуда. — Он протянул руку чуть правее упиравшегося в Пулковские высоты шоссе, безошибочно определив, в какой стороне находится запад.

— А почему этой базой не займутся менты? — Вопросы рождались у меня в голове один за другим, и распрощаться с Рамазом никак не получалось. — Или спецслужбы?

— Я слышал, что они год назад пошли на сделку с Хаджи. Он спокойно крутит свои дела, но не переступает определенных границ. Знает, так сказать, свое место. И гарантирует, что в Питере не будет террактов, как в Буйнакске или Москве. Мусора, конечно, держат Рождествено под прицелом, но пока все спокойно, не рыпаются. Правда, не знаю, чем это все обернется после пальбы в «Катастрофе».