Игорь Хрусталев - Делец платит наличными

― В общем, достаточно близко к реальности, ― заерзал на стуле Кривоносов.

― Как вы узнали о том, что Соломатин превысил свои полномочия? Ведь, насколько я понимаю, он был рядовым сотрудником, а заказы должны проходить если не через вас, то, как минимум, через начальников соответствующих отделов, но никак уж не напрямую.

― Соломатин сам ко мне пришел, ― мрачно сказал Виктор Фомич.

― Вот как? ― удивился я. ― Что, неужели покаялся? Совесть заела? Да в жизни не поверю! Или дело оказалось не по зубам?

― Ни то, ни другое, ни третье, ― нахмурившись, ответил Кривоносов. ― Можете не гадать, я сам скажу. В общем, дело оказалось гораздо сложнее, чем этот крендель себе представлял.

― А именно?

Виктор Фомич немного помолчал и как бы нехотя поинтересовался:

― Вам это для чего нужно знать? Свой интерес или как? У меня все же секретность...

― Или как, ― ответил я. ― Просто ваши клиент ― мой хороший знакомый и он начинает думать, что «Ястреб» его кинул. Мне не хотелось бы, чтобы о вашей фирме складывалось такое мнение. И, с другой стороны, я хочу помочь своему другу.

― Знаете что, ― предложил мне Кривоносов, ― давайте мы с вами плавно переместимся из этого тесного кабинета в какое-нибудь теплое местечко, там я вам все и расскажу. Нет возражений?

― С удовольствием.

― В новом «Лайнере» вы уже успели побывать? Знакомые говорили, что там внутри все такое навороченное... ― сказал Виктор Фомич, сгребая бумаги со стола в ящик и запирая его на ключ.

― Только не «Лайнер», ― твердо сказал я. ― Лучше что-нибудь проверенное годами. Например, «Фокстрот». Устраивает?

Мы завалились в кафе, облюбованное мной еще в студенческие времена и на удивление не утратившее привлекательности за многие годы.

Через полтора часа, после опорожненной бутылки хорошей скандинавской водки Кривоносов излагал мне историю с Соломатиным.

― Его подцепили, ― хрипло говорил Виктор Фомич, наклоняясь поближе ко мне и обдавая водочным перегаром, который не перешибет никакой «Орбит».

― Что значит «подцепили»?

― А значит, что там вовсе не разврат, не адюль... блин, как же это говорится?!

― Адюльтер, супружеская измена, ― пришел я на помощь Виктору Фомичу.

― Вот-вот, это самое слово, ― подтвердил Кривоносов, тыча вилкой в скатерть. ― Там дела, выходит, покруче, и, сдается мне, что твой дружок решил разгрести свои проблемы нашими руками.

При этих словах я сразу вспомнил неуверенный голос Максима Сапожникова, его задумчивую интонацию и плохо скрываемый испуг.

― Не отвечу с уверенностью, ― отозвался я. ― Так что же все-таки произошло?

Виктор Фомич Кривоносов откинулся на спинку стула и произнес:

― Соломатина начали пасти. Пасти грубо, жестко, почти угрожающе.

― Следить за следящим, ― тихо проговорил я. ― Какая-то порнография получается.

― Вот именно. Сергей ходил за этой бабой полдня по всяким маникюрным салонам да бутикам, а к вечеру обнаружил за собой хвоста, ― продолжал Кривоносов. ― Да такого хвоста, что Соломатина вынудили бросить бабу и вели его самого аж до самого дома.

― Как это делается? ― спросил я с намерением уточнить механику слежки.

― За ним шли двое, которые менялись через каждые полчаса, ― терпеливо пояснял Кривоносов. ― Соломатин говорил мне, что у него возникло такое впечателение, будто весь город наводнен этими людьми. Он испугался не на шутку и пришел ко мне.

― А вы что?

― Велел ему связаться с клиентом и переадресовать его ко мне.

― Он это сделал?

― Не знаю, ― раздраженно произнес Кривоносов. ― Я в тот день здорово накричал на Сергея и уволил его. Сказал, что, мол, если хочешь получить причитающиеся тебе за два месяца деньги ― два лимона старыми без премиальных ― то сделаешь, как я велю.

― И?

― И нет его, ― развел руками Кривоносов. ― Не объявлялся мой сотрудничек. И клиент твой тоже не просматривается на горизонте. Так что вышел с ним Соломатин на связь или нет ― я не в курсе. Да, честно говоря, и без Соломатина с его инициативой забот хватает. Я как-то и из головы выбросил этот случай до того времени, как ситуация с Маратом утрясется.

Я призадумался.

Выходит, что опасения Максима Сапожникова были не такими уж безосновательными.

Чем же таким занимается его женушка, что даже такая ерунда, как ее «фордик» на краю лесочка оказалась смертельной уже для одного человека ― легкомысленного филера Сергея Соломатина?

Я нутром чувствовал, что Елена действительно представляет серьезную опасность.

Человек, который не знает, что точно известно другому человеку, с которым ты вынужден жить под одной крышей, способен на многое.

― А как по-вашему, кто могли быть эти ребята, которые пасли Соломатина? ― спросил я. ― Конкурирующая фирма или совсем левые люди?

― Есть кой-какие мысли по этому поводу... ― пробормотал Кривоносов.

― Вы же профессионал, ― решил я подпустить немного лести, ― и можете о многом узнать даже по почерку слежки. Да и Соломатин ― ваш кадр, с вашей выучкой, хоть и проявил безответственность. Наверняка он пришел к какому-то заключению.

― Мы с Сергеем в тот раз сообща обмозговали создавшуюся ситуацию, ― признался Виктор Фомич. ― Вернее, Соломатин изложил мне факты и свои наблюдения, а к выводам я пришел самостоятельно.

― И какие же это выводы?

― Не очень утешительные, ― вынужден был констатировать Кривоносов. ― Представляется, что это довольно мощная, но не очень профессиональная организация. Не думаю, что это конкурирующее сыскное агентство, у нас нет реальных конкурентов...

Здесь Кривоносов явно лукавил, но я не стал его ловить на слове.

В Тарасове насчитывалось по крайней мере пять агентств, три из которых были вполне самостоятельными пост-ментовскими структурами с солидным оборудованием и профессионально подобранными сотрудниками. Так что тут он выдавал желаемое за действительное.

― Значит, вы говорите, что Соломатин обнаружил за собой хвост во второй половине дня, ― рассуждал я вслух. ― Выходит, что его засекли за то время, пока он бродил за объектом.

Я заметил, что мы с Кривоносовым ведем себя как два старых шпиона и намеренно не называем имен Елены и Максима Сапожниковых в разговоре.

― А это, в свою очередь, значит, что на каком-то месте Соломатин обратил на себя внимание. Остается выяснить, что это за место, ― закончил я.

― Сергей составил мне отчет, ― тут же отозвался Кривоносов.

― Можно посмотреть?

― Вообще-то у нас такое не практикуется, ― секунду поколебался Виктор Фомич, ― но тут случай особый, сами понимаете.

Кривоносов полез в свой портфель и вытащил кожаную папку.

Из этой папки Виктор Фомич извлек папку полиэтиленовую из которой, в свою очередь, выудил лист, исписанный мелким почерком.