Игорь Хрусталев - Делец включается в игру

Надо сказать, что мое появление вызвало некоторую оторопь у швейцара. Он таращился на предъявленный брелок почетного гостя несколько секунд и потом дрогнувшим голосом предложил мне пройти.

Навстречу мне уже спешил Плешаков.

– Сергей Радимович! Милости просим! Кстати, вопрос с банкоматом уже утрясли, ставим на будущей неделе…

Несмотря на обычную предупредительность, хозяин заведения явно не ожидал увидеть меня здесь сегодня вечером. Неужели произошла утечка информации через моих ребят? Да быть такого не может! Значит…

Впрочем, не исключено, что мой приход в казино вызвал такую реакцию еше и по другой причине – мой домашний телефон стоял на автоответчике, где мой глухой голос извещал звонивших, что, мол, недомогаю, подойти не смогу и просил оставить информацию.

Кстати, когда у меня там перевязка или что там они делают со швами? Полный покой прописали, а я мебель полдня грузил… Как бы чего не вышло.

– Да-да, конечно, – невпопад ответил я Плешакову и прошел в центр зала.

Возле столика с рулеткой – той, что подороже, – меня привлекла стройная женская шейка, украшенная бриллиантовым ожерельем. Эта дама напоминала полных красавиц восемнадцатого века с полотен Рокотова и Левицкого.

Но подобный тип был не в моем вкусе, бриллианты со стопроцентной вероятностью были искусной имитацией, а платье, облегавшее ее округлый стан было надето едва ли не в первый раз – дама то и дело подергивала плечами, проверяя, на месте ли лямочки.

Я подошел к ней со спины и, нагнувшись, прошептал ей на ухо:

– Вам привет от Илюши Козодоева.

Настя Мокроусова дернулась так, как будто в мочку уха ей впился зубами злобный хорек. Игроки выразительно посмотрели на нас – телодвижения девушки были верхом неприличия в такой обстановке, вообще, выражать открыто свои эмоции во время игры в рулетку считается дурным тоном.

Настя повела глазами из стороны в сторону, но вариант со «спасите-помогите» тут явно не пропирал. Зайдись она сейчас в крике, на нее бы лишь косо посмотрели, а потом тихо, но твердо предложили бы покинуть казино.

– Ну что же вы? – улыбнулся я Насте, к которой крупье лопаточкой подвигал выигранные фишки. – Не иначе как получили остаток денег, о котором говорила мне ваша подруга. Кстати покойная. Не смущайтесь, делайте игру, вам ведь везет. Поставьте на черное.

Мокроусову снова передернуло.

– Нам нужно поговорить, – решительно произнеся и, взяв девушку за локоть, извлек ее из-за стола.

Настя покорно подчинилась.

Я прищелкнул пальцем, подзывая стоявшего в дверях распорядителя.

Тот немедленно подскочил и встал рядом, почтительно склонив голову.

– Нам бы кабинетик на полчасика, – произнес я, вынимая купюру с бородатым Грантом. – Тихий такой и уединенный. Порядок гарантируем.

Служитель поджал губы.

– Как бы не положено… – пробормотал он. – Разве что в гримерную, пока актеры на репетиции. Они сейчас на третьем и еще с час прозанимаются. Вот вам ключ от двадцать шестого кабинета, а там уж сами разберетесь.

– Отлично, – подхватив Настю я не спеша отправился в лабиринт коридоров, расположенных между вторым и третьим этажами.

Когда дверь гримерной захлопнулась за нами, Настя без сил упала в кресло.

– Мы… то есть я не ожидала вас здесь сегодня увидеть, – произнесла она с трудом.

– Еще бы, – согласился я. – Вы предполагали, что я лежу дома с разбитой головой и не стану появляться в людных местах. Так что вы могли с чистой совестью развлекаться, не рискуя нарваться на мою персону. Однако, удача вам изменила. Такое, понимаете ли, капризное создание, эта госпожа удача… В душной гримерной были валялись там и сям женские костюмы, были разбросаны искусственные перья, на полочках рядом с трюмо плавился от жары грим. Настя подняла лежащий на полу веер и начала им обмахиваться. Теперь она была полной копией с портрета какой-нибудь неизвестной светской дамы, или, вернее, девицы на выданье.

– Я не знала, что Илюшу убьют. Это все Стас, – произнесла она, закусив губу.

– К Стасу мы вернемся попозже, – предложил я. – Эта фигура меня очень интересует, но сейчас я бы хотел услышать что-нибудь внятное про Дениса.

Губы Насти слегка дрогнули и веер выпал из рук. Этот жест, учитывая обстановку, в котором мы находились, можно было бы счесть театральным, если бы не слишком серьезные обстоятельства, о которых шла речь.

– А что Денис… – проговорила она, запинаясь, – Денис – наркоман, несмотря на свой возраст, он ведь немногим старше меня. Школу бросил, работал здесь уборщиком, прежде чем перейти в шоу. Его Усольцев туда устроил через Стаса. Кстати, это именно Оля Данилевич, – такая рыженькая, вы, должно быть, ее знаете… – ой, да вы ведь видели ее вместе с нами возле школы – именно она указала Денису на этого сантехника. Потом рассказывала, давясь от смеха.

– Стоп, – оборвал я ее. – Все это страшно интересно, но я что-то сразу не врубаюсь. Давай разложим твой рассказ по полочкам. Сначала о наркотиках. При чем тут сантехник? Почему его убили? Кто?

– Я все расскажу, – покорно кивнула Настя. – Все, что захотите. Господи, как тут душно! Не могли бы вы принести мне воды?

С девушки градом катился пот. Она заметно побледнела, несмотря на румяна и всякую-разную импортную штукатурку, покрывавшую ее личико.

Я оглянулся в поисках звонка и, обнаружив кнопочку вызова, дважды надавил на нее. Однако, никто не появился. Тогда я решил сбегать в буфет за прохладительными напитками самостоятельно.

– Сейчас я вернусь, – пообещал я. – Только никуда не уходите.

Поворачивая в центральный коридор, я столкнулся нос к носу со спешащим на вызов служителем.

– Это вы звонили? – запыхавшись, спросил он.

– Да-да, какой-нибудь колы в двадцать шестой, – нетерпеливо произнес я.

– Не желаете ли молочных коктейлей? – он вынул блокнот.

– Ни в коем случае, – решительно произнес я. – Об этом не может быть и речи.

Мне уже стало плохо только от одного упоминания об этом напитке – у меня с детства аллергия на молочные продукты. Тотчас нахлынула отрыжка «Осеннего сада» и я едва сдержался, чтобы тут же не излить свою горечь прямо на работника заведения.

– Я же сказал – колы, – раздраженно повторил я. – И пожалуйста, побы…

«Стрее» я уже не успел произнести. Даже начало слова – «побы…» – потонуло в грохоте двух выстрелов, которые раздались в глубине коридора.

Мгновение мы со служителем молча смотрели друг на друга, открыв рты от неожиданности. Он мог оценить недавно залеченный верхний левый клык в моей пасти, а я приметил его сточенные нижние.

Затем мы дружно, по-прежнему не говоря ни слова, кинулись в двадцать шестой.

Дверь, которую я плотно закрыл за собой, направляясь на поиски влаги для мадемуазель Мокроусовой, была распахнута настежь.